Прекрасный белый снег

– Я что вам, всю нашу жизнь рассказать теперь должна? С начала до конца? Да вы поймите наконец, плохо человеку стало. Я вызвала скорую, они привезли его к вам, сюда, – уже почти взмолилась Светка. – С… с… – в отчаянии посмотрела на Сергея, – с… с отравлением, – выдохнула наконец она. И тихо добавила: – Таблетками…

– Какими таблетками? – Сергей Станиславович вопросительно поднял брови. – Какими? – повторил негромко он. – Вы что-то путаете, милая моя. К нам с отравлениями не везут. У нас тут, знаете ли, другой немного профиль.

Он встал, опять прошёлся по кабинету. Светка затравленно молчала.

– Так какими, вы говорите, таблетками? – вновь задал он свой тягостный вопрос.

И она не выдержала. Огромная быстрая слеза помимо воли выкатилась вдруг из глаза, Светка тихонько всхлипнула и полезла в сумку за платком.

– Ну-ну, полно вам, полно, успокойтесь, милая! – словно очнулся вдруг Сергей. – Успокойтесь! Всё, всё, простите ради Бога! Не буду вас больше мучить! – он наклонился, взял её за руку, придержал немного. – Не надо, не надо так переживать. Жив ваш Вениамин. Жив-здоров. Всё в порядке! Всё с ним в порядке. Всё, всё, Светлана, перестаньте! Не надо плакать. Знаете что, давайте-ка лучше вот… – он выпустил её ладонь, откинув крышку секретера, достал небольшую, под хрусталь бутылку, маленький фужерчик, плеснул золотой маслянистой жидкости на дно. Вздохнул, взглянув на Светку, добавил ещё на пару пальцев. – Вот… – протянул он ей, – выпейте-ка это. Ведь вы не за рулём?

Она взяла фужерчик, недоверчиво взглянула на Сергея:

– Да нет. Не за рулём. Вы что, серьёзно? Зачем это?

– Пейте, пейте! Смелее! – негромко хохотнул он ей в ответ. – Помните, как там у нас, в кино? Для дома, для семьи… Врачи рекомендуют, – подытожил он с извиняющейся улыбкой.

Светка выдохнула, одним глотком опрокинула в рот содержимое фужера. Горло внезапно обожгло, от живота куда-то вверх поднялось волной горячее спелое тепло.

– Вот. Заешьте. Закусите, – он протянул ей вазочку с шоколадными конфетами: грильяжем и трюфелями в золотой обёртке. – Берите, Светочка, берите. Сейчас вам станет лучше.

А ей и правда было уже лучше. То ли волшебный напиток подействовал так быстро, хотя, скорее, его слова о том, что с Венькой всё в порядке. А может, оттого, что ничего вроде уже и не надо было объяснять этому дотошному придурку. Так или иначе, Светке действительно немного полегчало.

– А что это вы мне такое наливали? – слабо улыбнулась она в ответ. – Живую воду? Или мёртвую?

«А девушка, похоже, с чувством юмора, – подумал вдруг Сергей. – Ну ничего, шути пока, милая, шути…» Он подошёл к столу, взял бутылку в руки, внимательно посмотрел на этикетку.

– Вы не пугайтесь, Света, просто виски. Хороший, очень крепкий виски. Мы тут посетителей не травим. Тем более таких.

– Каких таких, позвольте поинтересоваться? – подняла на него брови Светка.

– Таких очаровательных, – не задумываясь парировал Сергей.

– Ага, – она с вызовом взглянула на него. – Других, значит, всё же травите… – за ответом в карман Светке лезть не требовалось никогда. Уж с чем с чем, а с этим делом у неё было всё в порядке. – Признайтесь честно. Искреннее признание смягчает… Ну, вы, наверное, в курсе!

– Ах, Света, Света! – театрально выдохнул Сергей. – Вы даже не догадываетесь! Тут, знаете, такие, бывает, попадаются! И правда, отравил бы не задумываясь. С лёгкой душой к прабабушкам отправил бы. Да уж… Шучу, конечно… – Он с полминуты помолчал, прошёлся взад-вперёд по кабинету, присел опять, рядом, но слишком близко, как бы показывая: между нами есть пока некоторая дистанция. Пока…

– Посмотрите, Света, – он указал на своего любимого мустанга, – взгляните на это великолепное животное. Внимательно смотрите! О чём эта картина? Куда он мчится? Зачем? В какую темнеющую даль? О чём это, к чему? Как по-вашему? Есть мнение? – он заглянул ей вопросительно в глаза. – Думаю, ответ вы знаете. На лице у вас написано. Смелее, Светочка, смелее! Вы ведь наверняка поймёте! Точно знаю! Вижу по глазам… – Он подошёл к столу, выдвинул ящик, достал пачку Davidoff, чистейшую резную пепельницу и зажигалку, свой любимый Zipper. – Вы, кстати, курите? Курите, здесь можно. ВАМ можно, – добавил он многозначительно. – И я с вами, пожалуй, подымлю немножко… за компанию.

Светка вытащила из своей пачки длинную тонкую сигарету, вопросительно взглянула на него:

– Угостите даму спичкой…

«Довольно двусмысленно, однако, – мелькнуло у Серёги в голове. – Что бы это значило? Не рановато…?»

– Свобода, Светочка! Свобода! – продолжил он. – Свобода – вот всё, что нам нужно в самом деле! Вот это о чём. Беспредельная, бесконечная свобода. Только действительно, по-настоящему свободный человек способен на поступки! Внутренне свободный. Он может всё! И всё, – на этом «всё» Серёга сделал некоторый нажим, – всё, абсолютно, способен контролировать! И в первую очередь – себя! А следовательно, может влиять и на события, происходящие вокруг. Да, Света! Вы не ослышались! Именно может, и главное, – он многозначительно поднял указательный палец вверх, – умеет контролировать себя! Великий парадокс! Свобода и полный самоконтроль! Я полностью контролирую своё сознание и оттого свободен! Вот высшая степень совершенства! Вы не находите?

– Не нахожу, – ответила не задумываясь Светка. – Извините уж, Сергей, ничего общего между свободой и самоконтролем я не нахожу. Чем-то, простите за неуместное сравнение, напоминает секс с резиновой игрушкой из магазина для особо озабоченных, к тому же и в презервативе… Я будто бы свободен в выборе партнёра и у меня полный самоконтроль… – она посмотрела на Сергея. – Простите, я вас не задела? Извините, если что. Знаете ли, нервы… Надеюсь, понимаете…

– Понимаю, Светочка, – вздохнул в ответ Сергей, – я вас отлично понимаю! И всё же настаиваю на своём! Ведь это я не просто так, не умозрительно сказал. Отпустите себя, Света, и вы получите свободу! – он помолчал немного и продолжил: – Вот вы, кстати, как считаете, вы действительно женаты? Ну, вы с Вениамином? Вы, Света, замужем за ним? Что вы на самом деле по этому поводу думаете? Признайтесь честно. Будьте откровенны, Света, хотя бы сама с собой! Ведь что такое гражданский брак, вы вдумайтесь! Поймите, это вопрос не праздный. Сейчас я пытаюсь разобраться, что вас, подчеркиваю, вас, обоих, привело сюда, к нам, к столь печальному исходу. Это, простите уж, профессия моя – исследовать и лечить человеческие души!

Конечно, дурацкий этот разговор Светке уже порядком надоел. Но выбора у неё не оставалось, она прекрасно понимала: придётся терпеть этого врачевателя душ людских до самого упора, пока не выговорится.

– Знаете, – продолжил свой монолог Сергей, – для нас, психиатров, этот тонкий момент важен чрезвычайно. Как говорит статистика, и это так, действительно… вы, Светочка, – посмотрел он на неё, – слушайте, слушайте внимательно! Может, и в вашей жизни пригодится. Так вот, вернёмся к нашей теме, к душам человеческим, – тут он, как оперный певец на сцене Мариинки, развёл руками и посмотрел на Светку.

«Немного переигрывает, – равнодушно подумала она, – ну ладно, человек в ударе, выговорится, глядишь, хоть какая-то польза от него и будет», – а он продолжил:

– Вы знаете, Света, должен вам с прискорбием признаться, что некоторое количество наших пациентов, и даже, не удивляйтесь, большинство, подчёркиваю, Света, большинство, не подавляющее, конечно, успокойтесь! Но тем не менее! – он в возбуждении прошёлся взад-вперед, взглянул испытующе на Светку. – Ну что же вы так переживаете? Вашего, Света, случая, надеюсь, это не коснётся. И всё же должен вам сказать… Вы слышите меня? Больше половины, Света, вы только вдумайтесь, процентов шестьдесят подобных неуравновешенных личностей рано или поздно свою попытку повторяют. Рано или поздно. И, к сожалению, как правило, успешно! Как это ни печально… А в чём причина столь разрушительной неуравновешенности? В чём истинная причина? Что нас приводит к столь грустному исходу? Вот вопрос! Шекспир! Гамлет, простите за сравнение! И я должен дать ответ, дабы не случилось повторения! Для того я здесь и нахожусь! В этом, вы уж меня простите, скорбном месте! И вам, Светочка, да-да, именно вам следует задать себе этот же вопрос. В чём причина? Как вы думаете?

Он глубоко вздохнул, взглянул на Светку, подошёл к столу. Будто раздумывая о чём-то, побарабанил костяшками пальцев по матовой, отблескивающей холодно поверхности, взял бутылку в руки и долго, словно пытаясь увидеть ответ на свой вопрос, разглядывал иностранные слова на этикетке. Поставил обратно, на полку, секретер закрыл, задумчиво взглянул на Светку.

– А может, всё дело в отношениях в семье? Ведь ваш Вениамин, он же, полагаю, всегда был нормальным человеком, правда? Вы ведь, наверное, не связали бы жизнь с психом-неврастеником, личностью склонной к суициду? Так ведь? Так что советую вам, Светочка, подумать над моими словами. На досуге… – он снова повернулся к секретеру, задумался буквально на секунду. – Я вас не слишком утомил? Простите, если был немного резок. А знаете что, давайте-ка ещё чуть-чуть, – он вновь опустил откидную крышку, – пожалуй, и я с вами, за компанию. Для дома, для семьи. Давайте, по глоточку. За дружбу и, как говорится, за любовь. Не возражаете?