Прекрасный каратель
Шрифт:
Я вернулась, чтобы сесть в кресло рядом с Рокко, и обнаружила, что его рука засунута в боксеры. Я поджала губы при глупом выражении его лица, и меня осенила идея, заставив усмехнуться.
Мистер Красивый Безумец любит своё лицо…
Я нашла черный маркер в ящике кофейного столика, встала на колени над ним и вытащила его руку из боксеров.
Улыбнулась холсту в виде его лица, и наклонилась, чтобы начать рисовать бакенбарды на его щеках.
— Посмотрим, как страшно ты выглядишь в образе котенка, Рокко Ромеро…
Я застонал,
— Значит, ты наконец проснулся? — Из темноты до меня донесся дразнящий голос Слоан, и я открыл глаза, чтобы посмотреть на нее, сидящую в кресле у огня.
— Ты осталась, — заявил я, и моя головная боль сменилась в пользу маленького чуда, стоявшего передо мной. На ней была одна из моих дизайнерских рубашек, которая ниспадала ей до голых бедер, и я задавался вопросом, что же может быть надето под ней.
— Меня бы занесло снегом, — легко ответила она.
Я нахмурился и повернулся, чтобы посмотреть в панорамное окно на снег, который скопился толщиной более метра. У Слоан было оправдание, но недостаточно хорошее. Небо было тусклое, и я догадался, что было позднее утро, а это означало, что я проспал несколько часов.
— Ты могла бросить меня на съедение волкам, — сказал я, приподнявшись на локтях, так что одеяло сползло до моей талии.
— После того, как ты спас меня от них? Мы не такие бессердечные, как Ромеро, — легко ответила она. Слишком легко. Как будто она это репетировала.
Я заставил себя встать, одеяло соскользнуло, и я направился к ней, оставшись только в своих черных боксерах. Слоан нервно глянула на меня, когда я приблизился, и я склонил голову набок, рассматривая ее.
— Правда или действие? — промурлыкал я.
— Что? — спросила она, часто моргая, как будто все еще ожидала, что я разорву ее за то, что она сделала. Но меня больше не волновала ее беготня. Она была здесь, и все, что я хотел знать, это почему.
— Это довольно стандартная игра. Я уверен, что даже изнеженная Принцесса Калабрези понимает правила, — сказал я, придвигаясь ближе, чтобы посмотреть прямо в эти большие карие глаза. — Так что же должно быть?
Ее губы дёрнулись в знак протеста или какого-то отказа, и я предостерегающе зарычал на нее.
— Ты только что рычал на меня? — спросила она, изогнув бровь.
— Правда или действие, — настаивал я.
Она подняла подбородок, ее глаза блестели. — Правда.
— Продолжай, — сказал я тихим голосом, желая услышать, в чем она признается.
Она колебалась, словно не могла решить, что сказать, и намек на улыбку показался на ее губах.
— Мне кажется, твое имя звучит как… коко, — прошептала она, прижимая палец к моему лбу.
— Что? — Я нахмурился, и она прикусила нижнюю губу, чтобы не засмеяться.
Я поймал ее подбородок своей хваткой и высвободил губу большим пальцем, удерживая ее взглядом.
— В следующий раз, когда ты так прикусишь губу в моем присутствии, я тоже ее прикушу, — пообещал я ей.
Она резко вздохнула и долго смотрела на меня, пока я своим
взглядом призывал ее сделать это снова. Этого было достаточно, чтобы я набросился, и я был уверен, что она тоже это знала.Слоан отвела мою руку в сторону и внезапно встала, вторгшись в мое личное пространство, прежде чем пройти мимо меня.
Она подошла к огню, а я посмотрел в окно на все ещё сильно падавший снег. Если она еще не сбежала, я был уверен, что она не сбежит и в следующие пятнадцать минут.
— Я собираюсь принять душ, — сказал я ей, направляясь к лестнице в дальнем конце комнаты. — Если ты хочешь увидеть, как приятно мне будет прикусить твою губу, то почему бы тебе не присоединиться ко мне?
Я оглянулся на нее через плечо с дразнящей ухмылкой, но вместо искушения, которое я ожидал увидеть в ее глазах, я нашел веселье. На самом деле, казалось, что она действительно пыталась не смеяться.
Я нахмурился, взбегая по оставшейся части лестницы, и решил не тратить время на то, чтобы понять мысли этой женщины.
Я сбросил боксеры и развязал полотенце, которым Слоан, должно быть, перевязала мой волчий укус. Я помочился, и мой взгляд остановился на ряду колотых ран, когда я пытался сообразить, сколько они могут оставить шрамов, и будет ли это вообще похоже на укус волка. Если мое тело будет покрыто шрамами, то, по крайней мере, у меня будет хорошая история. Сколько мужчин ударили волка по морде и выжили?
Несколько следов от зубов выглядели опухшими и более красными, чем хотелось бы, и я сделал мысленную пометку принять немного антибиотиков, которые мы хранили здесь, на случай, если раны загноятся.
Я шагнул в душ и направил горячую воду на голову, гадая, примет ли Слоан мое предложение. Я не думал, что когда-либо фантазировал о девушке так, как о ней. Но с другой стороны, я никогда раньше не брал заложников. Может быть, я был в каком-то бредовом состязании по силе, веря, что действительно могу заставить ее влюбиться в меня. Или, может быть, я слишком увлекся собственным бредом и тоже влюбился в нее.
Я рассмеялся над нелепостью этой идеи и выключил воду. Слоан Калабрези была зудом, который я собирался почесать. Как только я возьму ее тело всеми возможными способами и услышу, как она умоляет меня о большем, пока ее голос не сломается, то вскоре потеряю интерес. Я всегда так делал. Но пока она не подчинялась желанию, которое я пробудил в ней, и я застрял в этих мучениях, представляя, как будет чувствоваться ее тело, подчиняющееся моему. Какой вкус будет у ее губ, когда она с жадностью предложит их, и как она будет кричать мое имя, когда я разрушу ее.
Я грубо вытерся, взлохматив полотенцем мокрые волосы, и пошёл обратно в свою комнату.
Я пересек мягкий ковер, направляясь к шкафу с чистой одеждой, но замер, когда мой взгляд остановился на зеркале.
Мои рот приоткрылся, когда я подошёл ближе, рассматривая следы от маркера на моем лице. У меня были бакенбарды, носик-кнопка и кошачьи ушки с торчащими из них пучками волос. И у меня на лбу она нацарапала слово «Коко» .
Я долго смотрел на рисунок на моем лице, шок и удивление тормозили меня. Я не мог поверить, что у нее хватило смелости сделать это, но мое сердце забилось чаще при мысли об этой новой игре.