Прелести

— Что ж, проходите, — Измайлов сделал жест рукой. — Поведайте о своих проблемах.

Я вошёл в помещение и уселся в кресло напротив стола, за которым уже восседал Игорь Сергеевич. Сел и принялся молча разглядывать помещение.

— Итак, что за проблемы? — хозяин пристально меня изучал, затем кивнул головой тому, кто вошёл вместе со мной, а также другому мужчине, который находился в офисе раньше. — Выйдите, мы поговорим.

Двое ушли и закрыли за собой дверь. Верхняя часть широкого окна была приоткрыта, и отчётливо слышалось пение птиц. Птички пели о любви к жизни, к природе и друг к другу.

— Проблем не много. Моего друга ваша охрана пристально обо мне расспрашивала. Интересовалась, кто я и что.

— И только из-за этого Вы пришли?

— Вы сами визитку оставили, просили позвонить.

— Но ты ведь к Федяеву зачем-то приходил? — мой собеседник «ненавязчиво» перешёл на «ты».

— Федяев предлагал себя в качестве музыкального продюсера.

— Кому?

— Мне.

— Когда?

— В ресторане, недавно.

— А-а… — Измайлов усмехнулся лишь кончиком рта. Светлые волосы, правильные черты лица, голубые глаза. — Федяев деградирует. Быстро деградирует. Чёрт знает с кем общается, пьёт в запой. В качестве продюсера себя предложил… Завтра он себя в качестве поп-звезды предложит. Ты с ним раньше нигде не встречался? Нет? Он-то не помнит — это понятно. Продюсер… — теперь он замолчал. Замолчал выжидающе. Нехорошо замолчал. — С Федяевым ты как познакомился? Случайно?

Можно было соврать. Так ведь можно было совсем не приходить. Я просто перешёл на «ты». В свою очередь:

— Ты ведь всё сам знаешь. И про то, как я песни пел, и про друга моего.

— Какого друга? Уголовника этого из Киева?

— Я его знаю, как Вадима.

— И зачем он тебя на Федяева вывел?

— Я попросил.

И опять тишина, только птички за окном поют. Я попытался заполнить вырытый котлован водой.

— К тому же у Вадика встреча была в ресторане запланирована. С его, как бы это сказать… — шефом.

— Правильнее, видимо, с «авторитетом»?

— Может быть… — начинал ощущаться дискомфорт в этом водоёме словосочетаний. — Я Вадима много лет знаю. Чем он занимается — дело третье.

— Д-е-л-о-т-р-е-т-ь-е, — выделяя каждую букву, повторил Измайлов. — Так, всё-таки, зачем ты в Москву приехал?

— Путешествую… — Действительно, что я ещё мог ответить?

— П-у-т-е-ш-е-с-т-в-у-е-ш-ь… — он неожиданно достал из ящика стола белую, металлическую цепочку, точно такую, какой игрался Александр на платформе вокзала Екатеринбурга. — А Федяев тебе зачем нужен?

Ну вот, опять четырежды одиннадцать…

— Он продюсером обещал стать.

— Чьим?

— Моим.

Интересный разговор получается: «Мальчик, кем хочешь стать, когда вырастешь? Пожарным. А папа кем работает? Милиционером. А почему не хочешь быть милиционером? Потому, что хочу стать пожарным…»

Игорь крутил цепочку пальцами. Где они их понабрали только?

— И твой дружок-уголовник тебя на Федяева вывел?

— Уф-ф… Я его попросил. Попросил с каким-нибудь бизнесменом познакомить. Самому чего-то добиться сложно, тем более в Москве.

— С любым или именно с Федяевым?

— С Федяевым.

— Почему?

— Слух идёт по земле, что он филантроп и человеколюб.

Цепочка мягко скользила между пальцами.

— А откуда твой друг его знает?

— Ну… — пожал плечами. — Федяева многие знают. Он личность известная.

— Ты о нём раньше слышал?

— Если честно, нет.

— А обо мне? — цепочка, подобно змейке, выжидающе замерла в пригоршне.

— Раньше, тоже нет.

— А потом?

«А» да «А»…

— Потом? Потом… Сейчас немного знаю. Поспрашивал людей.

Застывший белый металл вновь превратился в серебряный ручеёк.

— Федяев, возможно, и филантроп, но дни свои он закончит либо в тюрьме, либо в сумасшедшем доме.

— ?!

— Деловой человек должен заботиться о своей репутации. Это касается как соблюдения правил ведения бизнеса, так и выбора круга знакомств. Правильного выбора, — Измайлов сделал ударение на слове «правильного». — В то время как Федяев не соблюдает оба этих условия, его репутация губит его же самого. Как того жулика зовут, с которым он в последнее время по Москве шарахается? Стёпа, кажется? Я понимаю, что сегодня он Федяеву нужен, а завтра Фёдор о нём забудет. Но зачем прилюдно с бандитами шампанское на брудершафт пить? Скоро он сам в одного из этих «Стёп-Сильвестров-Глобусов» превратится. Лично я его по имени-отчеству называть не буду. Да и алкоголем Федяев зря злоупотребляет.

Зазвонил один из телефонов на столе. Игорь снял трубку:

— Кто? Скажите, что меня в офисе нет. Буду в пятнадцать ноль-ноль. Пусть перезвонит, — и, бросив трубку на место, продолжил. — Друг твой, киевлянин, конечно, в уголовном мире рыбёшка мелкая. Он у этого Стёпы на побегушках. Но ты, если карьеру решил в Москве сделать, должен уже сейчас подумать, с кем общаться, а кого стороной обходить. Чтобы в будущем не возникла ситуация, когда придётся оправдываться, мол: «Я на той фотографии вместе с «братвой», которую потом на «стрелке» другая «братва» «порешила», случайно оказался. И геройски погибший во время передела сфер влияния бандит Вадик Киевский вовсе не другом мне был, а так, случайным знакомым. А сам я песни пою…» Песни-то, кстати, какие поёшь? Блатные, небось?

— Разные, — я внимательно слушал собеседника. — А почему «погибший бандит Вадик»? Насколько я знаю, он вполне живой и здоровый.

— Пока, да. Вот годика два, три ещё погуляет, а потом, если свои братки не убьют, то… Ты ведь человек не глупый, должен понимать, что ситуация с преступностью, которая в стране сложилась, вечно продолжаться не может. Сейчас им возможность дана выяснить, у кого зубы длиннее и желудок крепче. Пусть друг друга жрут. Как гиены. Сильные уничтожат слабых, а когда клыки об шерсть вытрут да вокруг оглядятся, неожиданно поймут, что государство их давно в клетку посадило и использовало в своих интересах.

— Хочешь сказать, что тот отстрел, который в Москве, да и по всей стране происходит, властью контролируется?

— Я не говорю ничего, — Измайлов вновь криво улыбнулся.

— А как же соблюдение законности? Я думал, государство в первую очередь должно быть гарантом безопасности своих граждан.

— А ты, когда на охоту идёшь, чьими интересами руководствуешься, своими или животных? Ты ведь не спрашиваешь у зверей, какие законы им нравятся, а какие нет. У тебя главный закон, потому что ты охотник. Если преступники не желают жить по законам государства, то они вне закона, а, следовательно, применительно к ним все меры хороши. Не согласен?

— Представь, что под это определение «вне закона» попадает твой близкий друг или родственник.

— Мои друзья закон не нарушают.

— Какой закон?

— Закон? — Игорь со скрипом отодвинул кресло и вытянул ноги. — Закон — это совокупность правил, позволяющих государству поддерживать установленный порядок в обществе.

— Значит, если убийства людей помогают определённый порядок поддерживать, это и есть закон?

— Не людей, а преступников.