Прелести

— Бр-р-р… Опять ничего не понял. Расшифруй.

— Пусть тебе лучше твой сосед по полке расшифровывает. Эти крестьяне-самородки всё, что хочешь, расшифровать смогут. Любой кроссворд. Ты обрати внимание, сколько развелось всяких целителей, а сельское хозяйство в упадке, — Александр ещё раз оглянулся на моё купе, а затем махнул рукой вдоль коридора. — Выпить хочешь? Пойдём ко мне.

— Да там уже все спят, наверное?

— Не спят. Я один еду, — он подошёл к соседней двери и, открыв её, шагнул вовнутрь.

В гости идти не хотелось, однако — ЛЮБОПЫТСТВО… Через пару секунд мы сидели в пустом купе за столом.

— Ты, кстати, не куришь? — он оторвался от какой-то сумки, в которой не то что-то искал, не то прятал.

— Нет, не курю.

— Здоровье бережёшь?

Я пропустил остроту мимо ушей.

— Так бережёшь или нет? — не услышав ответа, поднял на меня глаза Александр, и опять пара гирь чуть не пробила мой лоб.

— Берегу.

— Я тоже, — и гири тут же расплавились.

Расслабился, вытянул ноги и оглядел помещение. Вспомнилось, как на одной из станций к нашей проводнице подходили разные люди, предлагали значительные суммы за проезд (видимо, в кассах не было билетов), но она всем отказала. И вот теперь это пустое купе.

— Слышь, Саша, а ты давно здесь едешь?

— Это ты по поводу наличия свободных мест? Не забивай голову, лучше выпей. Коньяк, вроде, неплохой. — Он разлил по рюмкам содержимое бутылки с нерусскими буквами на этикетке. — Ну, будь здоров!

Против такого редкого тоста я не устоял и принялся медленно цедить вязкую пахучую жидкость. Цедил и ждал — чем ещё удивит меня попутчик? И он удивил:

— Ты как к тестам относишься?

— Никак, — здесь я абсолютно не врал.

— Никак, — медленно повторил Александр и, жестом чемпиона мира по игре в карточного дурака, извлёк из сумки и бросил на стол четыре фотографии, — значит, положительно. Взгляни.

Четыре снимка, четыре мужских лица на этих снимках. Куда смотреть-то?

— И что? — я отодвинул рюмку в сторону, дабы не залить фотокарточки.

— Сможешь охарактеризовать всех четверых? Только выпьем, давай, сначала.

Я допил содержимое, а он швырнул коньяк в горло залпом, даже не поморщился. Затем опять разлил по рюмкам.

— Главное — не думай, иначе собьёшь себя с толку. Говори сразу первое, что придёт в голову. Ну!

Скользнул по глазам каждого:

— Ну, все четверо не негры, это точно.

— И всё?

— И всё.

— Не густо, — мой новый знакомый выразительно щелкнул языком и усмехнулся. — Ладно, можешь считать, что тестирование ты провалил. Блестяще провалил. Задачу с четырьмя королями решил в пользу отбоя.

— Что ж ты мне королей подсовываешь, — постарался поддержать шутливый тон. — Вот если бы тузов…

— Вот возьми их себе и обзывай, как хочешь. На, держи!

Зашибися… Типа, как бы, хорошо тому живётся, у кого одна нога. Ему пенсия даётся и не надо сапога…

— Они твои знакомые? — я не спешил взять пакет в руки.

— Как тебе сказать? Скорее да, чем нет. Познакомься с ними сам.

— Ну, здравствуй, Маша, Дед Мороз приехал. Мне-то это зачем?

— Вдруг пригодятся. Хотя, как хочешь, — и тут же рассмеялся, собрал со стола фотокарточки и, сунув их в пакет, поднял очередную рюмку. — Давай…

Обмороженные, заснеженные полустанки короткими островками света проносились мимо засыпающего поезда. Какой-то пьяный великан зажимал в своих горячих ладонях и раскачивал наш маленький вагон. Летучими мышами проскальзывали неслышные и шумные встречные поезда. Мы сидели и молча пили коньяк…

В конце концов, я не выдержал:

— Ну, ты хоть поясни, что к чему. А то говоришь загадками — «вдруг», да «хотя», «кажется», да «думаю».

— Вот я и думаю, что мне кажется, будто ты уже пьян. Наслаждайся тишиной, Андрюха. Тишина — то немногое положительное из всего, что имеем в нашей замкнутой жизни. К тому же — задаром.

— А-а-а… Ну, спасибо, хоть что-то пояснил. Я, пожалуй, к себе пойду.

— Спать?

— Тишиной наслаждаться. Ты где выходишь-то, кстати?

— Скоро уже.

— Ладно, если усну, толкни, провожу, — и, пожав его руку, встал из-за стола. Выходя, оглянулся.

Александр как-то резко изменился, ушёл в себя и даже немного постарел. Отрешённый взгляд упирался в стену справа от меня и, как показалось, глаза вновь были коричневого цвета. Карие. Пустые. Жёсткие.

— Андрей, ты пока будешь в Москве находиться, пообщайся с Мариной, пообщайся… Хорошо?

— Хорошо, — неопределённо ответил я. — Счастливо. Может, когда и свидимся ещё раз.

— Счастливо тебе.

Я вышел и оставил его сидящим в тёмной неопределённости купе. Марина ещё не спала, но разговаривать не хотелось. Хотелось лечь и уснуть. Правда, что ли, опьянел?

Снился какой-то зверь. Крупный зверь. Ему сейчас было явно не до показательных ролей. Актёрская игра в моём сне зверю, похоже, осточертела. Плевать ему было на меня, как на зрителя. Не до этого…

Крупного хищника окружила стая. Окружила не в весёлом хороводе. Судя по тому, как они скалили клыки и неумолимо сужали кольцо, намеренья у волков были не самые миролюбивые. Вот прыгнул вперёд и отступил один, за ним второй, и у одиночки практически не остаётся шансов. Он вертится на месте, огрызается и вдруг падает на землю, подставляя под удар незащищённую шею. Стая озадачена. Никто не решается первым напасть на неожиданно ставшую такой лёгкой добычу. Внезапно возвращается день. Хотя нет, просто становится светло, как днём. Молния бьёт в растущее рядом старое дерево. Удар!..

На моё лицо легла тёплая ладонь, стая разбежалась, я открыл глаза и увидел Марину.

— Вставай, Андрей, десять часов утра уже. Ты сегодня ночью кричал во сне. Снилось что-нибудь?

В купе было совсем светло. Минуту назад открывший жалюзи фермер-экстрасенс размешивал сахар в стакане с чаем.

Я вытер пот со лба, взял полотенце и, спрыгнув вниз, пошёл умываться. Сюрпризов пока не было. Сюрприз ожидал моего возвращения.

— Твой друг ночью заходил. Не стал тебя будить. Попросил передать этот пакет, — Марина протянула вчерашний свёрток чёрной бумаги. А глаза у Марины такие добрые-добрые… — И ещё сказал кое-что…