Прелюдия беды. Мрак под солнцем. Четвертая и пятая книги

Так вот, господа, прочитанный нам доклад затрагивает только геополитические проблемы, но не затрагивает главного. Мы, как и американцы, пытаемся манипулировать людьми, но при этом не задаемся вопросом — а что им нужно на самом деле. Что они хотят? Почему — они так ненавидят этот мир, что они готовы подорваться, пожертвовать своей жизнью, только чтобы убить кого-то из нас.

— Потому что они террористы, Александр Дмитриевич — сказал президент.

— Да, они террористы — но что их заставляет быть террористами? Что их заставляет становиться террористами, бросать свой дом, покупать автомат и идти туда, где их, скорее всего, убьют.

— Низкий уровень образования, недостаток земли, неработающие социальные лифты, наличие иностранных войск как раздражающего фактора, просто неграмотность и примитивность — ответил стоящий на кафедре Иван Валентинович — Александр Дмитриевич, позвольте узнать, к чему вы клоните?

— Я клоню к тому, господа, что мы повторяем ошибку американцев. Они тоже пытались добиться своего манипуляциями, но потерпели неудачу. В нашем случае — цена ошибки будет намного выше, мы можем потерять Россию.

В нашем случае, господа, мы должны понять, что этими людьми движут два чувства — ненависть и жажда справедливости. Ненависть к тем, кто наживается на беде и жажда справедливости — это очень схоже с временами первых лет советской власти. Совершенно не случайно то, что в первые годы правления Талибана талибы категорически отказывались от сотрудничества с держащими юг Афганистана наркоторговцами. Им было бы гораздо проще начать сотрудничество и получить практически нескончаемую денежную подпитку… как колумбийская FARC, из боевой организации троцкистско-маоистских взглядов выродившаяся в боевые отряды колумбийской наркомафии. Но они этого не сделали. Наоборот — современные исламские радикалы не только подрывают и убивают — но и собирают деньги на помощь пострадавшим от наводнений как в Пакистане или бомбардировок как Ливане. И поэтому они пользуются поддержкой населения, это надо признать.

Профессор с вызовом оглядел собравшихся.

— Мы, русские — до сих пор занимаем сильные позиции на Востоке и в Африке именно потому, что мы несли туда справедливость, а не манипуляции и не кнут, как другие белые народы. Нам важно не только не растерять, но и приумножить этот капитал сейчас. Мы должны предложить Востоку альтернативу — справедливость без экстремизма. Мы должны решительно выступить против демонизации ислама, потребовать от основных игроков соблюдать правила игры, в частности прекратить бомбовые удары с беспилотников. Мы должны понимать, что радикализация ислама идет рука об руку с радикализацией Запада. Война превратилась в самоподдерживающийся реактор, жестокость влечет жестокость, месть влечет месть. Мы должны стать посредником, приемлемым для обеих сторон и помочь разработать формулу мирного и взаимоприемлемого выхода из патовой ситуации, в которой находится сейчас и Запад и Восток.

— Здорово… — мрачно сказал кто-то.

— Я прекрасно понимаю многих собравшихся здесь — не сдавался профессор — я дипломат и гражданский специалист, а многие из вас участвовали и возглавляли спецоперации, вы не можете смотреть на мусульман иначе, чем через прорезь прицела. Но я жил с ними два десятка лет бок о бок. Поверьте, экстремисты там составляют далеко не большинство, многие ненавидят Запад — но ненавидят за конкретные дела, за оккупацию и пролитую кровь. Вспомните, как наши деды в сорок первом году ненавидели…

Президент решил вмешаться.

— Спасибо. Иван Валентинович, что думаете?

— Бред — резко отозвался не сошедший с кафедры Иван Валентинович — прекраснодушный интеллигентский бред. Вы пытаетесь снова начать помогать им строить социализм — спасибо, проходили. Слишком дорого выходит. Для того, чтобы поднять уровень благосостояния нужно работать — а эти ублюдки не желают работать категорически. Откройте глаза, товарищи. Когда исламский мулла говорит, что после того, как страны дар-аль-харб, земли войны будут повержены, все имущество и женщины неверных будут разделены по справедливости между воинами джихада — это что значит? Это значит, новый виток фашизма! Исламский фашизм! Эти люди забыли классовые противоречия — только ради того, чтобы совместно участвовать в ограблении тех, кто богаче и их вожди — уже открыто обещают добычу тем, кто пойдет в набег. Их справедливость касается только их, нас она не касается — а значит, я не вижу ни малейшего повода проявлять хоть какую-то справедливость в отношении их. Скорее, я бы порекомендовал как можно скорее возобновить производство химического оружия как наиболее дешевого и эффективного средства резкого усиления нашей военной мощи! Против слабоворуженных, укрывающихся на местности бандитов — самое то!

— И много ли химическое оружие помогло Саддаму Хусейну — с горечью сказал Александр Дмитриевич — мне больно слышать вас, вы же русский человек. Когда — русские проводили геноцид и бомбили химическим оружием слабых?

— Хватит, догуманились! НАТО у Смоленска, ваххабиты у Казани — вот цена нашей гуманности! Вот цена нашей интеллигентности. Вот цена нашего прекраснодушия!

— Господа.

Все замолчали.

— Еще желающие выступить есть?

Желающих не было.

— Мне, как президенту Российской Федерации, тяжело принимать это решение. Но я принимаю его с полной ответственностью за будущее нашей страны и нашего народа. Мы не можем позволить себе ни капли гуманности перед лицом нависшей над нами смертельной угрозы. Мы должны понимать, что впервые со времен Великой Смуты над нами, над русскими — нависла угроза полного уничтожения. Мы — несем ответственность перед нашей страной, перед нашими избирателями — а не перед всем миром. Поэтому — я принимаю следующее решение: изложенный Иваном Валентиновичем План принимается за основу. Приказываю создать рабочую группу по реализации этого плана, которую возглавлю лично. Лица, включенные в группу — будут извещены дополнительно, равно как и о времени первого заседания. Соображения, высказанные Александром Дмитриевичем, мы примем во внимание, но только с тем расчетом, чтобы помочь реализации нашего плана и не более того. Время честной игры прошло, речь идет о нашем выживании.

Президент осмотрел собравшихся.

— Все, что касается данного совещания, прошу держать в тайне. У меня все.

Бывшая Ливия. Сирт

17 июля 2015 года

— Гулакшах, мух ду?

Услышав это совсем рядом с собой, за спиной — Николай приложил все силы к тому, чтобы не обернуться.

— Сан массо хъума дикду. Гулакхаш таделла догу [101] .

101

Разговор на чеченском. Как дела? Все хорошо. Дела идут в гору. Пошли, поговорим об этом.

— Цунач лаьцна таьхьа дуйцур вай.

Они были совсем рядом — уверенные, гортанные голоса, похохатывания, от которых становилось не по себе. Два чеченца, встретившихся на улице чужого города, но по-прежнему связанные невидимыми нитями кавказского родства братства. И он — чужой. Русист. Враг.

Он специально чуть сбавил ход, пропуская людей мимо себя. Прошли и эти… обычная, западная одежда, на одном — куртка нефтяника. Бородатые. Оружия не видно, но это не значит, что его у них нет. Здесь оно у всех есть.

Николай последовал за ними, лихорадочно размышляя, что делать. Знают ли они местный язык, диалект арабского, поймут ли, если услышат его разговор. Стоит ли кто за ними. Какого черта они здесь объявились.

Николай и сам не знал, почему увязался за ними. Просто, на уровне подсознания, рефлексов в него было вбито: чеченцы — опасность, дагестанцы — опасность, кавказцы — опасность. Все, что идет с Кавказа — опасность. Где бы это ни было.

Чеченцы свернули в одно заведение, где столы были прямо под навесом. Николай прошел чуть дальше, купил у уличного торговца лепешку с мясом с зеленью. Присел на корточки у стены — человек, ища опасность, обычно смотрит на уровень своей головы.