Преображающие мир. Книга вторая. Охотники и ловцы рыб

 - Как тебя звать, отче?

 - Меня зовут Афанасием, - вздохнув, ответил монах.
– Но недостойного отца Афанасия ищут сейчас по всему княжеству. Вы продлите мне жизнь, если будете звать просто Опанасом, или дедом Опанасом.

 - Да что же ты такого сделал?
– удивленно спросил Всеслав.
– Наш князь все же христианин.

 - Об этом тебе лучше спросить своего христианского князя, - бесстрастно ответил отец Афанасий.

 - Мы возьмем его с собой, ладно?
– Любава просительно посмотрела на Всеслава.
– Будто бы он был в моей свите с самого начала. И никакой он не отец Афанасий, который чем-то прогневал твоего князя, а просто дедко Опанас.

 Всеслав колебался с ответом. Вся его ненависть к христианам расправила шипы в его душе. А этот конкретный святоша исхитрился прогневать даже лояльного Болеслава.

 - Он не мог совершить ничего плохого, - Любава, чувствуя остроту момента, подошла ближе, положила руку на рукав его свитки, глядя снизу вверх в его глаза.
– Посмотри. Разве у него взгляд лихого человека?

 Всеслав не мог проверить его слова, потому что не отводил взгляда от синих Любавиных глаз, понимая, что он ей уступит. В конце концов, что им сделает безоружный старый монах?

 - Не могу отказать тебе в просьбе, - он улыбнулся, и Любава быстро отвела глаза в сторону. Всеслав, сам за собой не замечая, иногда улыбался ослепительно. Свет вспыхивал в глубине его души и освещал на несколько мгновений его облик, как огонек резную лампадку.

 - Дедко Опанас, - спросил он, улыбаясь, не замечая впечатления, которое произвел на нее.
– Ты верхом-то ездить умеешь?

 - Нет.

 - Я возьму его с собой, - вмешался Творимир.
– У меня мощный конь.

 - Давайте быстрее копать могилу, - сказал Харальд.
– Конь у тебя мощный, но скакать с двойным грузом он будет медленнее. А нам до темноты нужно добраться до ночлега.

 Они быстро вырыли могилу, уложили в нее двух монахов, могилу закопали, вбили в изголовье крест, изготовленный Творимиром.

 Отец Афанасий подошел к нему.

 - Сынок, скачи как обычно, - тихо сказал он новгородцу.
– Если конь начнет уставать, тогда и замедлишь.

 Но конь так и не устал. Весь оставшийся путь он проскакал, как будто и не нес дополнительной ноши. Спешиваясь, Творимир переглянулся с Любавой. Оба ничего не сказали.

***

 Родным гродом Всеслава был Бреславль на Одре, или, как его чаще называли, Вроцлав на Одре, центр Вроцлавского воеводства. Здесь на постое находилась часть княжеского регулярного войска, воеводой был отец Всеслава. Остальными людьми, в том числе и местным ополчением, управлял Вроцлавский каштелян. В давние времена город Бреславль располагался на острове посреди Одры, домики на сваях с легкостью выдерживали постоянные разливы реки. Одра почти никогда не замерзала зимой, и, когда в Карпатских горах шли дожди, широко разливалась.

 Но, когда отряд Всеслава въезжал во Вроцлав, разросшийся грод давным давно размещался уже не столько на острове, сколько на берегу широкой реки. Замок же Вроцлавского воеводы находился на окраине Вроцлава. Каменная постройка с двумя башенками с двух сторон от двухступенчатого портала входа больше всего напоминала по своим очертаниям замок изо льда, слегка подтаявший и снова замороженный. Всеслав заранее послал вперед решительного Ендрека с извещением о приезде своей невесты со свитой. И теперь их встречали на внешнем дворе замка воеводы. По бокам от входа в замок росли несколько могучих дубов, и среди них стояли несколько столь же могучих воинов. Чуть впереди возвышался широкоплечий мужчина, светловолосый с сильной проседью с квадратным выбритым подбородком, с густыми седыми усами и с таким профилем, что Любава невольно вспомнила однажды виденную старинную римскую монету. Одет же был светловолосый рыцарь, как и его свита, на западный манер, то есть под верхней длинной, до колен, туникой были надеты теплые брэ, доходившие почти до колен. Эта часть одежды, заменявшая обычные для славян порты, представляла собой по существу прямоугольный кусок ткани, закреплявшийся на поясе, а чисто внешне выглядела как короткие штаны выше колен со множеством складок. Под брэ, когда было холодно, надевали теплые чулки, обтягивающие ноги. В отличие от брэ, чулки было хорошо видно из-под туники. И сверху весь этот необычный для славян наряд драпировался еще и плащом с вытканными крестами. Было достаточно холодно, чтобы встречающие Всеслава с невестой рыцари надели на себя все яркие составные части западного наряда, и новгородцы искоса их рассматривали с любопытством. Возглавлявший рыцарей светловолосый воин в свою очередь сурово оглядывал прибывших гостей, сдвинув светлые прямые короткие брови.

 - Приветствую тебя, отец, - вежливо сказал Всеслав, делая шаг вперед, подтягивая за собой за руку Любаву, и не слишком низко кланяясь. Он со своим длинным носом, с темными бровями с красивым изломом, с решительным, но изящно очерченным подбородком совершенно не был похож на того, кого он назвал своим отцом.

 - Моя невеста, сестра Ингигерд, жены новгородского князя Ярослава, Любава Феофановна.

 Они с Любавой еще по пути договорились, что та будет называться Феофановной, чтобы как можно меньше людей знали, что пропавший где-то в этих землях новгородский посол Рагнар приходится ей названным отцом. О том, что Рагнар носит в постриге имя Феофан, знали немногие.

 Вроцлавский воевода бросил быстрый взгляд на поклонившуюся ему девицу в теплой длинной широкой потрепанной свитке, поверх штанов, с перекинутой через плечо давно не мытой косой бронзового цвета. Плащ и шапочку с меховой оторочкой Любава давно сняла, потому что день был солнечный, жаркий для нее, северянки. И теперь густые волосы не слишком успешно удерживались только кожаным ремнем, завязанным вокруг головы, а солнечные лучи, касавшиеся завитков ее растрепавшихся в дороге волос, вспыхивали огнем.

 Воевода хмуро посмотрел на Всеслава.

 - Ты и в жены собираешься взять девицу самарянской веры?

 - Какой-какой веры?
– холодно спросил Всеслав, скрестив руки на груди.

 - Девицу из того народа, который осквернил Священное Писание, переведя его на свой простонародный язык.

 - Что вы! Нет!
– дружелюбно заявила Любава. Хотя воевода обратился не к ней, но она только что была ему представлена.
– Я читала Евангелие на греческом языке. В славянском тексте не изменено ни слова. И это - не простонародный язык. Возвышенный язык, во многом точная копия греческого текста.

 Рыцарь слегка опешил. Греческий язык - это один из трех допустимых для Священного Писания языков. И, в отличие от этой рыжей девицы, он его не знал. Точно также как, впрочем, и латыни, и, тем более, арамейского языка.

 - Вы можете сами убедиться, - дружелюбно, как христианка с христианином продолжала говорить Любава.
– У меня есть с собой Евангелие на славянском языке. Сравните с тем, что вам знакомо, наверное, вы читали по-латыни, и вы сами увидите, как бережно наши учителя обошлись со священным текстом.

 - Я не читал по-латыни. Вообще не читал, - нечаянно для самого себя буркнул пан воевода.

 - Не читали?! Вы, христианин, не читали Новый Завет Господа нашего Иисуса Христа?!

 Всеслав осторожно отступил назад, с удовольствием наблюдая за разворачивающимся действом.

 - Нет. Ваши самарянские тексты мне противны. На них и возросли теплохладные верующие ваших земель.

 - Какие верующие, не поняла?

 - Вот посмотри, Всеслав, твоя невеста, называясь христианкой, носит на плече оберег, - злобно перешел в атаку пан воевода, не желая признаться самому себе, что эта девица задела его за живое. Любава скосила глаза на свое плечо. Ворот свитки скрепляла медная фибула, бывшая по существу своему именно оберегом-змеевиком. От центра круга по радиусам расходились искусно выточенные медные змейки.

 - Но это подарок, - сказала новгородка извиняющимся тоном.
– Мне-то, христианке, безразлично, оберег это или нет, а тот мальчик подмастерье, который сделал фибулу, обиделся бы...

 - Христианка не должна носить обереги! Не должна поддаваться человекоугодию!
– громыхнул пан воевода поставленным на полях сражений голосом.

 Любава испуганно принялась отстегивать фибулу, а Всеслав решил, что на сегодня представление можно закончить, и вмешался.

 - Отец, гости устали с дороги. Комнаты для них готовы?