Преображающие мир. Книга вторая. Охотники и ловцы рыб
Шрифт:
Чтобы попасть в комнаты, отведенные гостям, нужно было пройти во внутренний двор замка, засаженный липами и плодовым кустарником. По периметру прямоугольного двора с трех сторон высились стены трехэтажного здания, построенного в виде буквы "П". Первый этаж был каменным, верхние этажи - деревянными.
Любаве отвели комнату на первом этаже здания. Комната была большой и светлой, в отличие от привычных для нее горниц в избах. Солнечный свет, вливаясь через широкие окна, освещал тканые гобелены, покрывающие стены. Простые коричневые узоры на сером льне. Натурально и задушевно изображенный олененок с закинутой назад безрогой головкой в нескольких кругах немудреных узоров был основным элементом рисунка. Широкая кровать
Всеслав зашел вслед за Любавой, посмотреть, как устроили его невесту.
- Любава, я завтра уеду с утра пораньше, - заговорил он, убедившись, что все в порядке.
– Мне нужно обо всем произошедшем отчитаться князю Болеславу.
Он совершенно сознательно оставлял свою милую Любаву на съедение местным христианам, убедившись, что до конца ее не съедят к моменту его возвращения. Немного погрызут, конечно, но это ей только пойдет на пользу.
- Возможно, разлив рек застанет меня в пути и мне придется задержаться. Но другого выхода нет. И о Рагнаре нужно начинать расспрашивать в столице.
Любава замерла.
- Ты же понимаешь, что быстро такое дело сделать не удастся. Рагнар - новгородский посол. И делом чести для правительства Болеслава было его найти. Если они его не нашли, то и мне будет очень сложно, - жестко продолжил польский рыцарь.
– Но я сделаю все, что смогу.
- Творимир и Добровит хотели поехать с тобой.
- Ладно. И еще, Любава. я расскажу Болеславу, что привез с собой невесту. Рано или поздно он пожелает тебя увидеть. Мой брак без его согласия невозможен.
Любава чуть вздрогнула.
- И ты не боишься показывать князю Болеславу свою невесту?
– она отвернулась к окну.
- Я понял, что ты его недолюбливаешь. Хотелось бы знать, почему.
- Я не могу тепло относиться к человеку, который так поступил с сестрой Ярослава Предславой Владимировной.
Всеслав подошел к отвернувшейся от него девушке и положил ей руки на плечи.
- Любава, мы с тобой договорились, доверять друг другу. Расскажи мне, как в Киеве и Новгороде рассказывают эту историю.
- Как рассказывают?
– Любава опустила голову и принялась теребить конец своей косы, переброшенной через плечо.
– Болеслав сватался к Предславе. Князь Владимир отказал ему в руке своей дочери из-за его... э-э-э... любвеобильности.
Она сглотнула и замолчала.
- Ну? Что дальше?
– Всеслав слегка встряхнул ее за плечи.
- Когда Святослав захватил Киевский стол, убил князей Бориса и Глеба, он призвал на помощь себе польские войска. Чтобы защититься от князя Ярослава. Болеслав Польский был его тестем. Князь Болеслав разгромил Ярослава, взял город Киев. И силой сделал Предславу своей наложницей, - монотонно рассказала Любава всем в ее земле известные события.
– Потом польские войска принялись бесчинствовать в Киевской земле, так же как и незадолго до этого в Чешской. Люди возмутились, начались избиения, и князь Болеслав был вынужден уйти обратно в Польшу. Но Предславу он забрал с собой и больше никто о ней ничего не слышал.
- Ты никогда не видела княгиню Предславу?
– тихо спросил Всеслав, осторожно разворачивая к себе лицом свою невесту. Та отрицательно покачала головой, не поднимая на него глаз.
- Такая женщина не может быть просто наложницей. И для простой наложницы не строят дворец на острове недалеко от собственного замка.
Любава удивленно подняла на него глаза.
- Это длинная история. Если ты послушаешь, я ее расскажу тебе.
Он мягко нажал ей на плечи, чтобы она села на лавку, с горечью подумав о том, сколько всего стоит между ними. Сколько всего, способного развести их в разные стороны. В том числе и политика. Любава внимательно смотрела на него снизу вверх, теребя пушистый конец косы. Удивительно, что она вообще не шарахнулась от него как можно
дальше, только узнав о том, что он приближенный князя Болеслава. Эта история началась еще несколько поколений назад, - неторопливо начал Всеслав свой рассказ, отступив на шаг от скамьи с сидящей Любавой.
– Германский император Оттон Второй потребовал себе в жены византийскую порфирородную принцессу. В те времена во всей Ойкумене была только одна принцесса. Это принцесса Анна. И никто ее в жены германскому, как считали византийцы, варвару отдавать не собирался. Она тогда была еще мала для брака. К тому же порфирородных принцесс вообще запрещено выдавать замуж за пределами империи Ромеев. Ты знала об этом? Да. И в жены германскому императору отдали племянницу регента при малолетних Василии и Константине Иоанна Цимисхия. Того самого, кто разгромил в Болгарии войска Святослава, отца князя Владимира. Принцессу Анну потом, как ты знаешь, с боем добыл князь Владимир, взяв Херсонес. Но родственница Иоанна Цимисхия Феофания была тоже, понятно, из знатной семьи, утонченная и образованная. И в результате этого брака появился следующий император Оттон Третий. Он вырос мечтательным юношей, любящим книги и старинные предания. Посватался к племяннице подросшего к тому времени императора Василия принцессе Зое. А у императоров Василия и Константина не было, и нет сыновей, как ты знаешь. Муж дочери императора Константина принцессы Зои вполне мог объединить и западную и восточную части Империи, возродив ее в былом величии. Этого германский император и хотел. Он верил, что ему суждено стать объединителем Великой Империи. Ему было тогда лет восемнадцать-двадцать.
Всеслав помолчал. Любава слушала, не прерывая, внимательно, склонив голову на бок. Она умела слушать.
- Следующее действующее лицо этой истории это пражский епископ Адальберт, святой Войтех. Его выгнали с пражской кафедры, и он отправился в Рим. Стал там простым монахом в греческо-латинском монастыре святых Вонифатия и Алексея человека Божия. Это известный монастырь. Один из известнейших в Италии.
- Я знаю. Они возрождают западное монашество в его древнем, подлинном виде.
- Да. Адальберт как раз и проповедовал, что подлинное благочестие было неразделенным, единым. А третьим действующим лицом как раз и был молодой князь Болеслав, активный талантливый полководец, человек дела. Все трое подружились, встретившись в Европе. Вот тогда и родилась идея renovatio imperii Romanorum, идея возрождения Империи, которой князь Болеслав был верен всю жизнь. Даже после трагической гибели двадцатилетнего Оттона, своего друга. Славянские земли планировалось объединить и образовать провинцию Империи под названием "Славия". Сильная Славия легко бы дала отпор своим врагам.
- Красиво звучит, - невольно мечтательно улыбнулась Любава, не поднимая глаз, - Славий в наших церковных песнопениях это соловей.
- Святой Войтех мечтал об исчезновении славян с невольничьих рынков. Процветание объединенной страны - это хорошо. Но естественно, во главе Славии должен был встать друг германского императора король Болеслав Пяст. Ты морщишься, Любава? Да. В этом главный вопрос. Ты же видела пана воеводу. Неужели ты думаешь, что такие, как он, отдадут хоть кому-то другому первенство? А тем более правителям земель с "самарянской" верой. Вы же до сих пор не решили, кому будете поклоняться, Велесу или святому Власию, сам видел.
- Нет, мы как раз решили, что Власию, - со слабым отблеском озорной улыбки проговорила Любава, поднимая глаза.
– Это они еще не поняли, что мы за них все решили.
- Какое чисто византийское коварство, - он улыбнулся ей в ответ.
- Нет. Не византийское. Римский папа Григорий Великий тоже советовал вытеснять языческие божества христианскими. Это проверенный путь христианизации народов. Но Евангелие людям надо давать читать. Какие же они христиане, если его не читают?
– грустно закончила новгородка, и отвела глаза от Всеслава, глядя на отблески солнечного луча, падавшего из окна. Таким христианином, который не читал Евангелие, был его отец.