Препод от бога

…Вечером последнего дня перед началом нового семестра большая часть некромантов-первокурсников собралась в гостиной своего этажа, доделывать домашнее задание. Не было только Мелиссы и Жана. Мелиссу на зимние каникулы неожиданно забрал отец, и девочка еще не вернулась. А Жан уже разобрался с заданием и находился в нашей мастерской, мастеря табуретки из взятого на каникулы заказа — приработка ради.

Марго дорисовывала анатомический атлас, раскрашивая части тела, Аня, старательно высунув язык, переписывала на сороковой раз «Принципы благонамеренного некроманта» — всего нужно было переписать пятьдесят раз, и она, распланировав работу на все каникулы, немного не рассчитала. Финн, Гийом и Альбрехт пытались решить, какое из десяти невыполненных заданий самое срочное, Роже выписывал в тетрадку по каждому предмету начало каждого задания, рассчитывая сказать всем преподам, что «немного не успел», Эдвин, который внезапно все сделал заранее под влиянием строгого письма, полученного из дома, им помогал. Ротимер корпел над математическими задачами, оставленными учителем Вязом («дано: средняя плотность человеческого тела на десятый день после смерти, прижизненный вес — столько-то килограммов, распишите три варианта удельной энергоемкости оживляемой плоти в зависимости от погодных условий при влажной, засушливой и холодной погоде»). Симон переписывал набело сочинение «Как я провел новогодние праздники», а Питер, поглядывая на всех свысока, читал необязательный по программе томик стихов — свои задания он уже выполнил.

Видимо, стихи оказались скучнее, чем рассчитывал Питер, потому что он то и дело листал страницы, заглядывал в конец, а потом и вовсе отложил книгу и начал рисовать что-то на обрывке бумаги.

Ротимер же, страдавший над математикой, ругнулся, порвал расчет и начал заново.

— Жана попроси помочь, — чирикнула добрая Аня. — Он мне знаешь как с математикой здорово помог? Все объяснил!

— Нет, — холодно проговорил Ротимер, — это против чести.

— Консультироваться с простым смердом, что ли? — провокационно хмыкнул Питер. — Тогда не понимаю, почему ты так старательно решаешь задачи, заданные простолюдином!

— Противоречит чести — списывать, — бросил на него холодный взгляд д’Артаньян.

Питера эти простые слова явно чем-то очень задели, он выпрямился на сиденье и открыл рот, чтобы что-то сказать.

Ротимер между тем продолжал:

— И учитель Вяз вовсе не простолюдин. Он — титулованный дворянин.

— Титуло-о-ванный? — с насмешкой проговорил Питер. — Герцог, что ли? Некроманты не могут быть герцогами или королями!

— Но могут быть баронами, — сказал Симон, отвлекаясь от переписывания. — Был знаменитый барон-некромант, выпускник Академии, Годрик Годдарт, правил баронством пятьдесят лет, потом передал власть сыну, а сам стал алхимиком-отшельником, помните, нам к нему экскурсию пообещали, если кто в алхимии будет преуспевать?

— Да, — сказал Ротимер. — Учитель Вяз — и есть барон Ильмор. Это на его стенде мы торговали зимой.

— А, ну конечно! — воскликнула Аня. — Я сразу поняла! Его тот большой симпатичный орк называл «господином».

Питер длинно, протяжно хмыкнул.

— Ну тогда понятно, за что его держат в Академии, когда он даже колдовать толком не умеет! — протянул он.

— Учитель Вяз умеет колдовать! — воскликнули хором Роже, Эдвин и Альбрехт, неразлучная троица.

— Ни разу при нас не колдовал, — лениво заметил Питер. — Старшекурсники говорят, их другие преподы сразу впечатляли. Кто зомби поднял и угрожал, кто кошмары насылал, кто руку временно отсушил. И один наш Дуб — никогда и ничего.

— Не называй его Дубом! — воскликнула Аня. — Он отлично умеет колдовать! У него есть Ядро! И он так здорово объясняет, что сразу все понятно!

— Мошенник он прирожденный, а не некромант, — фыркнул Питер. — Ядро есть, а ничего не умеет. Хотя… не исключаю, что он еще спит с деканшей. Или — кто их знает? — с Вильей…

Вот тут-то Ротимер на него и кинулся.

…Когда мальчишки мне это рассказали, я не знал, смеяться мне или плакать. Разоблачен собственным учеником! Впрочем, неудивительно: тот же Вилья лишь раз пару раз поприсутствовал у меня на уроках, убедился, что «могу», и больше не заглядывал. А детишки-то постоянно меня видят. Питер как раз в том возрасте, когда авторитеты подвергаются сомнениям. Плюс он с самого начала меня невзлюбил. Плюс достаточно наблюдателен. Неудивительно, что сделал правильный вывод!

Не насчет моего отношения с факультетским начальством, естественно. А насчет моих отсутствующих — или уже нет? — магических способностей.

А вот того, что Ротимер бросится защищать мою честь, я никак не ожидал! Хотя… подозреваю, дело ведь не в моей со всех сторон замечательной персоне. Точнее, не только и не столько в ней. Питер с самого начала задирал Ротимера: похоже, дворянский статус все-таки не давал покоя сыну успешных купцов! Хотя странно, я бы на его месте, наоборот, старался подружиться с пусть обедневшим, но дворянином — мало ли какая услуга в будущем может понадобиться? Но Питер вообще не производил на меня впечатления особенно умного парня. Натасканного на «правильные ответы» — да, умеющего парадоксально рассуждать — да, умного в житейском смысле — нет.

Ну так вот, Питер задирал Ротимера с начала учебного года, разыскивая бреши в обороне благородного отрока. Сын алкоголика-игромана это все игнорировал с виртуозностью многих рано повзрослевших детей абьюзивных родителей. Но Питер все-таки нашел, за что зацепиться! Видимо, д’Артаньян, хоть и пытался не показать этого, действительно начал испытывать ко мне уважение и привязанность как к учителю — что кстати, я очень явно почувствовал перед Новым годом. Унизив меня, тем самым Питер унизил и Ротимера — по крайней мере, в глазах самого юного дворянина.

Эх, как бы еще научить парня, что чужие слова звучат унизительно, только если ты им это позволяешь! Впрочем, не факт, что у меня самого бы хватило выдержки спокойно слушать прямые оскорбления в адрес того, кого я считаю близким человеком. И уж точно не в четырнадцать лет!

В общем, теперь надо узнать, что грозит ребятам…

Замдекана не оказалось на рабочем месте — уже ушел домой. Внаглую пользуясь тем, что он как-то разрешил меня беспокоить по срочным вопросам в любое время, я постучался в дверь его квартиры, благо, знал, где она. Вилья открыл почти моментально. Судя по тому, что он был одет в форменную учительскую мантию, он только что вернулся домой.

— А, Вяз, — сказал он. — Так и знал, что можно было из кабинета не уходить! Но я подумал, что вы можете вернуться ночью.

— Знал бы, что они без меня такое учудят, прилетел бы на день раньше.

— Это уж как водится. Непредсказуемо, — сочувственно, но сухо кивнул замдекана. — Ладно, заходите, потолкуем о ваших подопечных.

Что меня удивило в квартире у Вильи — обилие растений. Лианы по потолку, цветы на подоконниках, цветы на подставках… Как в джунгли заходишь! Или в оранжерею Рагны. Вот не заподозрил бы в нем страсти к цветоводству!

— Ну у вас и сад! — машинально воскликнул я. — Поразительно, вы даже алую лиану заставили не потерять цвет в помещении!

— Да, тут есть свои трюки, — Вилья почти не улыбался, но чувствовалось, что похвала ему приятна. — А вы тоже разбираетесь?

— Где там. Просто две из моих жен очень любят растения, у нас дома целая оранжерея.

— А, да, у вас же особая ситуация, — кивнул Вилья. — Сплетни уже быстро разбежались. Наслышан. Я тоже в свое время из-за женщины начал интересоваться растениеводством — правда, не из-за жены и даже не из-за романтического интереса… Но это пустое. Давайте к делу… Присаживайтесь. Чаю хотите?

— Только что с моими напился. Что им грозит за это безобразие?

— А вот тут не совсем приятная ситуация, — вздохнул Вилья. — После студенческих бунтов в прошлом веке устав Академии строго-настрого запрещает драки — это вы знаете. Так что за драку с применением магии у нас полагается исключение, без магии — существенный денежный штраф, до пятидесяти золотых. Правда, некромантов мы даже за использование магии в драке стараемся не отчислять, по крайней мере, с младших курсов. Хотя, конечно, все зависит от обстоятельств. Но это информация не для разглашения, — я понимающе кивнул. — Ваши парни магию не применяли, насколько я видел, так что тут все вроде бы хорошо — должны отделаться штрафом. Но… — Вилья скривился. — В общем, Арталон-Дерагон серьезно разбил Эдвардсу лицо, настолько, что мне пришлось вызвать к нему мага Природы. Иначе у юноши могли остаться шрамы на всю жизнь. Это значит, что обидчика нужно оштрафовать не только за саму драку — то есть десять золотых минимум — но и за визит лекаря. Двадцать золотых.