Прерванная игра

Ивоун уже тогда, сидя возле телевизора, представил себе, какой гнев вызовет столь откровенное, бунтарское заявление известного журналиста. Более всего люди не хотят слышать правды. Да он и сам не распознал тогда в Сколте единомышленника.

"Ну, это слишком!"-примерно так подумалось ему.

И еще одно стало ясно Ивоуну: прошедшие двадцать лет не образумили Сколта, во всяком случае не убавили задиристости. Просто за эти годы он изменил свои оценки. Вот, выходит, кто очутился в их случайной компании. Почему же он сразу не догадался? Дьела ведь даже имя свое назвала. Дьела Сколт - знаменитая органистка. Ез концерт запланирован на одно из ближайших воскресений. На сегодня!

Примерно сто лет назад в соборе впервые устроили не богослужение, а концерт органной музыки. С тех пор на одно воскресенье не обходилось без выступлений лучших органистов. Вот почему Дьела выжидающе поглядела на Ивоуна, когда назвала свое имя: уж он-то должен был слышать про нее. Почему же он не вспомнил?

Тем временем все вернулись в храм.

– С вас еще сто лепт, тетушка,- сказал Калий.

– Это почему?- подпрыгнула та на месте.

– Еще один лишний день.

– Так не по моей вине.

– Выходит, по моей? Как знаешь. Мы отправимся С Пловой одни. Вытаскивай своего инвалида сама. Черт его тащил сюда.

При упоминании черта тетушка торопливо перекрестилась.

– Не богохульствуй.

– Нужно как-то дать знать, что здесь люди,- предложил Ахаз.

– Покричи - может услышат,- посоветовал Калий.

– Будь здесь рация...
– высказалась Плова.

Видно, и ее головку посещают иногда разумные мысли, обрадовался Ивоун. Ему совсем не хотелось, чтобы вся эта пестрая компания застряла в соборе.

– Точно не знаю, но какая-то аппаратура есть,- сказал он.

Радиоузел помещался в склепе под спудом каменного фундамента. Когда-то, в незапамятное время, здесь хоронили знатных граждан. Пирана тогда была еще языческим городом.

Увы, в склепе нашлись только динамики и приемник.

Один из настоятелей собора лет десять назад намеревался установить в храме усилители. Но прихожане запротестовали. Приобретенная аппаратура ржавела и пылилась без употребления.

– Какой толк от этого дерьма?
– Кадий злобно пнул по ящику, в котором лежали динамики.

– Будет толк,-заверил Брил. Лишь один он рассматривал аппаратуру с вниманием, видно, хорошо отдавая отчет, что представляют собой все эти коробки, провода, изоляторы и наборы ламп.- Можно смонтировать передатчик,вызвался он.- Два часа делов.

– Не прохвастайся!

Угроза не испугала изобретателя. Видно, он знал свое дело. В его автомобильчике имелся необходимый инструмент и паяльник. Щекот и Калий по его указанию растягивали самодельную антенну между верхними ярусами соборных .колонн. Брил заперся в склепе, колдовал над аппаратурой.

Два часа тянулись мучительно. Радиосвязи ждали как избавления.

Должно быть, пока поднимались и спускались по узким лестницам, Сколт растревожил больную руку и теперь, уложив ее в перевязь, взад и вперед шагал по проходу и баюкал ее.

– Приляг отдохни,- посоветовала Дьела.- Вы знаете, он отказался принимать болеутоляющие средства. Говорит, мужчине положено терпеть боль.

Вскоре Сколт последовал совету жены - принял таблетку и скрылся в исповедальне.

– Боль он действительно может переносить без звука. Я убеждалась в этом много раз,- сказала Дьела.

– Многие убеждены, что это и есть главный признак мужественности - не выказывать боли,- сказал Ивоун.
– В детстве и я так считал.

– Силе не мальчик, пора бы и перестать ребячиться.

Но для него это почему-то очень важно. Признаться, я не всегда понимаю его. Впрочем, вам это не интересно,-спохватилась она.-Люди всегда склонны болтать о своих болячках.

– Судьба обошлась с вами не милостиво.- При этих словах Ивоун посмотрел наверх, туда, где между двумя оконными пролетами виднелись одетые деревянным кожухом трубы органа.

Дьела непроизвольно повела взглядом туда же.

– Вы знаете, кто я?

– Догадался. Совсем недавно. Вашу игру я слышал только в записи. Признаться, вначале я узнал вашего супруга. Как-то я слушал его выступление по телевидению.

– Должно быть, вы не часто сидите перед телевизором,- усмехнулась Дьела.- Иначе вам не понадобилось бы напрягать память. Силе Сколт известный человек.

– Мне очень жаль, что ваше выступление сорвалось.

– Если бы только мое... Кто мог подумать, что список бессмертных оборвется так рано.

Ивоун знал, что имена органистов, приглашенных играть в соборе, заносились в список бессмертных исполнителей. Добиться приглашения было непросто.

– А что если вам исполнить свою программу, несмотря ни на что? Орган исправен.

– Нет,- обернулась к нему Дьела.

– - Вам не будет хватать слушателей?

– Я имела в виду вовсе не это. Уместна ли теперь музыка? Слышите?

За стенами собора ни на минуту не прерывался железный лязг.

– На себя тяни. На себя!-разносился под сводом голос Калия.

Видно, он любил командовать. Щекот работал молча.

Наконец приготовления были закончены. Все, исключая Сколта, поспешили в подвал. Динамик был мощным, и голоса дикторов хорошо было слышно еще на лестнице. Выяснилось, что кроме них в Пиране застряла группа туристов. Эти отсиживались в отеле "Дикий скакун". Их там собралось двадцать человек. Переговоры с ними вел кто-то из правительства. Им объяснили, что сбрасывать негодные автомобили на старый город начали самочинно, без ведома властей и что это безобразие вскоре будет остановлено. Только тут явно чего-то не договаривалось.

– Почему же правительство не может остановить бесчинство немедленно? Разве полиция и армия не в вашем распоряжении?

– Уверяю вас, что с завтрашнего дня наведем строгий порядок.

По выражению лица Дьелы Ивоун понял, что она никаких иллюзий на помощь правительства не питает. До остальных истина еще не дошла.

– Завтра поднимемся пораньше - чуть свет. До чертиков опостылело здесь,-заявила Плова.

– Скажи им, что тут еще люди. А то они будут думать, что, кроме тех двадцати, в городе никого,- подсказал Калий.