Преследование праведного грешника

— Мы заключили взаимовыгодное соглашение. Она оказывала мне необходимые услуги. А я щедро платил за них.

— Вы играете выдающуюся роль в жизни нашего общества, — заметил Линли. — У вас превосходная работа, жена, дети, внуки и все внешние атрибуты удачной жизни.

— У меня имеются также и все внутренние атрибуты, — сказал Битти. — Это действительно удачная жизнь. Так почему же я рисковал потерять все, что имею, связавшись с обычной проституткой? Видимо, именно это вы хотели узнать? Но в этом-то все и дело, инспектор Линли. Никки не была обычной ни в каком смысле.

Откуда-то донеслись звуки бодрой музыки, виртуозно исполняемой на фортепиано. Судя по звучанию, это был Шопен. Но внезапно эту музыку заглушили громкие возгласы, и она сменилась более современной и веселой песней Коула Портера, ликующе подхваченной радостными голосами, не затруднявшими себя точностью воспроизведения мелодии. «Назови меня легкомысленной, назови меня ветреной, — завывая и смеясь, распевал импровизированный хор, — и это, безусловно, верно…» За песней последовали раскаты смеха и добродушное подшучивание: счастливое семейное торжество шло своим ходом.

— Да, насколько я успел узнать, — согласился Линли. — Вы не первый человек, утверждающий, что она была весьма оригинальной особой. Но действительно, почему вам захотелось рискнуть всем ради любовной связи…

— Это не было любовной связью.

— Ну хорошо, ради соглашения. На самом деле мне вовсе не интересно, почему вы пошли на такой риск. Гораздо больше я хотел бы знать, на что вы могли бы решиться, чтобы сохранить привычный уклад жизни — все ваши внешние и внутренние атрибуты, — если бы возникла какая-то угрожающая вам ситуация.

— Угрожающая ситуация?

Преувеличенная растерянность Битти вызвала у Линли сомнение в искренности его реакции. Безусловно, этот человек понимал, насколько рискованной для него могла стать тайная связь с проституткой.

— У каждого человека есть враги, — заметил Линли. — Даже у вас, смею предположить. Если бы хорошо осведомленный недоброжелатель решил навредить вам, предав гласности ваше соглашение с Николь Мейден, то вы могли бы понести весьма серьезные потери, причем не только в материальном плане.

— А, понимаю: традиционные последствия общественного порицания. «Кто стащил мой кошелек», — пробормотал Битти.

Потом он стал более словоохотливым, и у Линли возникло странное ощущение, что они могли бы с тем же успехом обсуждать прогноз погоды на ближайшие дни.

— Такого не могло случиться, инспектор. Как я уже упоминал, Никки приходила сюда, в этот дом. Одевалась она в строгие деловые костюмы и приезжала с портфелем на «саабе». Для всех окружающих она была секретаршей, вызванной для записи распоряжений или для организации званого ужина. И поскольку наши свидания происходили в месте, не имевшем окон, то никто абсолютно ничего не мог видеть.

— Но она сама, я полагаю, не надевала повязку на глаза?

— Конечно не надевала. Едва ли в таком случае ей удавалось бы соответствовать моим запросам.

— Итак, вы согласны с тем, что в ее распоряжении находились некоторые подробности вашей жизни. И если бы эти подробности открылись, то составили бы интересную историю — к примеру, пригодную для продажи в бульварную газетенку, — и некоторые пикантные факты стали бы известны жадной до непристойностей публике.

— Милостивый боже, — с грустью произнес Битти.

— Так что подтверждение совершенно не помешает, как вы и предположили, — сказал Линли. — Нам нужно название вашего клуба.

— Неужели вы допускаете, что я убил Никки, потому что она хотела получать больше, чем я платил? Или потому что решил, что больше не нуждаюсь в ее услугах, и она стала мне угрожать оглаской, если я не заплачу ей? — Битти одним глотком допил оставшееся шампанское, потом грустно рассмеялся и оттолкнул бокал. — Матерь Божия, если бы все было так просто… Подождите здесь минутку, — попросил он, тяжело поднялся со стула и вышел из комнаты.

Нката тут же вскочил с кресла.

— Шеф, может, мне следует…

— Не спешите. Давайте подождем.

— А вдруг он пошел звонить в тот клуб, чтобы обеспечить себе алиби?

— Я так не думаю.

Линли не мог объяснить, откуда у него такая уверенность. Но было что-то очень странное в том, как отреагировал сэр Адриан Битти не только на сообщение об убийстве Николь Мейден, но также и на логичные выводы о том, что сложности отношений с этой девушкой могли с легкостью погубить всю его жизнь.

Вернувшись через несколько минут, Битти привел с собой женщину, которую он представил детективам как свою супругу, леди Битти, а потом добавил, обратившись к ней самой:

— Хлоя, эти господа пришли к нам по поводу Ники Мейден.

Леди Битти, стройная дама с прической в стиле Уоллис Симпсон и идеально гладким благодаря многочисленным подтяжкам лицом, коснулась висевшего на ее шее ожерелья из трех нитей жемчужин, размерами сравнимых с сувенирными мячиками для гольфа.

— Никки Мейден? Я надеюсь, с ней все в порядке?

— К несчастью, моя дорогая, ее убили, — сообщил ей муж, поддерживая жену за локоть, вероятно чтобы успокоить ее, если новость подействует на нее слишком губительно.

Видимо, так и произошло. Она воскликнула:

— О господи, Адриан… — и привалилась к его плечу.

Поглаживая руку жены с искренней, на взгляд Линли, нежностью, Битти постарался успокоить ее.

— Ужасное событие, — сказал он. — Ужасное и отвратительное. Господа детективы пришли сюда, полагая, что я могу иметь к этому отношение. Из-за нашего соглашения.

Леди Битти высвободила руку и подняла изящно выгнутую бровь.

— Как раз более вероятно, что это Никки могла причинить тебе боль, а не наоборот. Она не разрешала никому господствовать над ней. Помнится, в нашем первом разговоре она высказалась весьма оригинально. «Я не хочу быть внизу, — заявила она. — Мне хватило одного раза побывать внизу, чтобы понять, что это для меня неприемлемо». А потом она извинилась, испугавшись, что могла обидеть тебя. Я прекрасно все помню, правда, дорогой?