Преступник и преступление на страницах художественной литературы

Коростою, как Лазарю, кругом Всю кожу мне.

Так был рукою брата я во сне

Лишен короны, жизни, королевы

^[141]

.

Еще более красноречив в этом отношении Пушкин, который вложил в уста Алеко в «Цыганах» следующую тираду:

<…> когда б над бездной моря

Нашел я спящего врага,

Клянусь, и тут моя нога

Не пощадила бы злодея;

Я в волны моря, не бледнея,

И беззащитного б толкнул;

Внезапный ужас пробужденья

Свирепым смехом упрекнул

^[142]

.

Продолжая рассматривать аспекты убийства лица, находящегося в беспомощном состоянии, сквозь литературную призму, зададимся вопросом: как следует квалифицировать убийство слепого? Ответ, казалось бы, очевиден: по п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Ведь слепой не в состоянии, как правило, оказать сопротивление или спастись бегством (сюжеты кинобоевиков о незрячих мастерах боевых искусств, крушащих врагов направо и налево, по понятным причинам, не рассматриваем). А как расценивать действия виновного, покушающегося на жизнь слепого человека, при том, что слепого сопровождает зрячий, готовый вступиться за несчастного?

Вспомним эпизод из шекспировского «Короля Лира», где Глостер, ослепленный коварным заговорщиком, герцогом Корнуэльским, идет в сопровождении Эдгара, своего сына. Посланный убить Глостера Освальд, которому обещали за голову несчастного награду, торжествует, увидев его:

О с в а л ь д

Законная добыча! В добрый час.

Слепая эта голова судьбою

Сотворена, чтоб мне богатство дать.

Остановись, изменник нечестивый,

Покайся и молись! Я вынул меч,

Чтобы казнить тебя.

Г л о с т е р

Тогда пусть небо

Побольше силы даст твоей руке.

(

Эдгар становится между ними

)

О с в а л ь д

Как смеешь заступаться ты, невежа,

За подлого злодея! Отойди.

А то ты с ним разделишь ту же участь.

Э д г а р

Не бывать тому, ваша милость.

Лучше не просите.

О с в а л ь д

Прочь деревенщина, иль смерть тебе!

^[143]

Однако Эдгар не побоялся угроз Освальда и поразил его, защищая Глостера.

Убийство, совершенное с особой жестокостью (п. «д» ч. 2 ст. 105 УК РФ)

Согласно п. 8 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г., признак особой жестокости наличествует, в частности, в случаях, когда перед лишением жизни или в процессе совершения убийства к потерпевшему применялись пытки, истязания или над жертвой совершалось глумление либо когда убийство совершено способом, который заведомо для виновного связан с причинением особых страданий (нанесение большого количества телесных повреждений, использование мучительно действующего яда, сожжение заживо, длительное лишение пищи, воды и т. п.). Особая жестокость может выражаться в совершении убийства в присутствии близких потерпевшему лиц.

Обратимся к упоминавшемуся ранее роману М. Рида «Оцеола — вождь семинолов». Знакомые нам герои, Джордж Рэндольф и его верный слуга Черный Джек, во время войны индейцев с войсками США попадают в плен к бандитам, которыми командует Желтый Джек. Как мы знаем, Желтый Джек, люто ненавидящий обоих пленников, сам когда-то служил на плантациях Рэндольфов и пытался убить сестру Джорджа Виргинию. Теперь же негодяй решил насладиться страшной местью сполна.

— Прежде чем сжечь вас, мы вам кое-что покажем… Ну, белый мерзавец и черный мерзавец, смотрите! Что вы там видите?

… Только две фигуры приковали все наше внимание: это были моя сестра и Виола (возлюбленная Черного Джека и служанка Виргинии. — Л.К.) <…> Виола сидела с опущенной головой, а Виргиния положила ей голову на колени (девушки были захвачены бандитами еще раньше. — Л.К.). <…> Вскоре предводитель послал одного из своих слуг, чтобы сообщить пленницам о нас. Мы видели, как они вздрогнули, когда посланный подошел к ним. Глаза их обратились в нашу сторону. Раздался пронзительный крик: они нас узнали.

Обе девушки закричали вместе. Сестра назвала меня по имени. Я ей ответил. Она вскочила, отчаянно всплеснула руками и пыталась броситься ко мне. Но стражи схватили ее и грубо оттащили в сторону. О, это было страшное зрелище! Мне легче было бы, вероятно, умереть!

Дальше нам смотреть не дали. Нас снова опрокинули на стену и привязали к колышкам. Мулат стоял над нами, осыпая нас презрительными прозвищами. Но, что еще хуже, он позволял обращаться к сестре и Виоле. О, как ужасно было мне выслушивать все это! Если бы нам в уши влили расплавленный свинец, мы, вероятно, не испытывали бы таких мучений^[144].

В итоге Желтый Джек приказал выкопать на глазах у пленников две глубокие ямы, куда их опустили. Ямы оказались несчастным как раз по горло. Пленников быстро забросали так, чтобы на поверхности остались только головы. Однако «изобретательность» негодяя на этом не иссякла.

— Отлично! — кричал мулат, восторгаясь собственной изобретательностью.

— Давайте сюда огня!

Огня! Значит, нас еще будут пытать огнем! Мы услышали ужасное, леденящее душу слово. Нам суждено умереть в пламени.

Теперь наш ужас достиг крайних пределов <…> Вскоре нашим черепам суждено будет сгореть дотла и превратиться в головешки…

Нет, больше страдать мы были не в силах! Мера наших мучений переполнилась, и мы жаждали смерти, которая должна была положить конец нашим мукам. Эти муки усиливались от криков, которые доносились с противоположной стороны лагеря. Даже в этот страшный час мы узнали голоса Виргинии и Виолы. Безжалостное чудовище велело привести их сюда, чтобы они были свидетельницами нашей казни. Мы не видели их, но их дикие и жалобные вопли говорили о том, что ужасная картина предстала пред их глазами.

Все жарче и жарче разгорался огонь, все ближе и ближе подобрались и уже лизали нас языки пламени. Волосы на моей голове начали скручиваться и обгорать.

Все предметы поплыли у меня перед глазами, деревья заколебались и зашатались, весь земной шар закружился с бешеной скоростью.

От страшной боли мой череп, казалось, был готов лопнуть. Мозг как бы ссыхался…^[145]

К счастью, пленникам повезло: подоспевший в последнюю минуту индейский вождь Оцеола спас их от ужасной неминуемой смерти.