Претор

Глава 16

Часть 1

14 августа 850 г. от ОВД.

…Незаменимая поднялась на пятую ступень ранга мастер походя, во время умывания, присобачив к зеркалу четыре чисто целительских эффекта. С точки зрения боевого использования получившиеся варианты замедляющего заклинания выглядели бредовее некуда, но эти «победы» над первостихиями позволили Вале совершить очередной рывок в развитии. Поэтому поздравляли мы ее от всей души. И, выдвигаясь в медблок зала для боевки, пребывали на подъеме. Ведь, если накануне утром через аналогичную процедуру пришлось прогнать аж пять человек, то в этот день в графике прорывов значился один-единственный. Да еще и наработавший пусть небольшой, но вполне реальный опыт манипуляций Волей.

Как это обычно бывает, наши планы, увы, не выдержали столкновения с реальностью — Дауд, вроде как уже освоивший этот способ развития Дара, создал первое из трех заклинаний, требовавшихся для прорыва, не в половине седьмого, не в семь и даже не в восемь утра, а аж в девять тридцать пять! Да, второе и третье получились, что называется, с полпинка, но он, Церберши и я пролетели мимо боевки, совместного завтрака и полутора часов тренировки зрительной памяти. Впрочем, выстраданный результат — пятая ступень ранга подмастерье — чуть-чуть приподняла убитое настроение, а умопомрачительно вкусная рисовая каша с изюмом, доставленная из ресторана «Вираж», помогла настроиться на оптимистичный лад. В общем, в учебный класс мы ввалились готовыми к очередным свершениям, попадали на свои места, натянули шлемы виртуальной реальности, развернули программные оболочки, прочли условия очередной задачи и… моя картинка вдруг схлопнулась в точку, а в наушниках раздался голос матушки:

— Прости за то, что отвлекаю, но к нам вот-вот прилетит Рахманинов. «Подарки» я бы забрала сама, но у него какое-то дело лично к тебе.

Я со вздохом снял шлем, встал из-за рабочего стола, оглядел народ, пребывающий в виртуальной реальности, и поплелся к выходу. Оказавшись в коридоре, вывел на линзы МДР инфоблок с прогнозом погоды, убедился в том, что погода не перестала дурить, и сбегал к себе за осенней курткой…

Снаружи оказалось еще отвратнее, чем ожидалось. Низкая облачность бесила самым омерзительным оттенком серого, сильный порывистый ветер в комплекте с семью градусами тепла пронизывал до костей, а первые опавшие листья, то и дело пролетавшие мимо, напоминали о том, что календарное лето в средней полосе России может длиться намного дольше фактического. Или не наступить вообще. В общем, первые несколько мгновений ожидания чуть было не отправили меня в глубочайшую депрессию. А потом я догадался закрыть глаза, прислушался к привычному звуковому фону автодрома, уловил запах жженной резины, ассоциирующийся с удовольствием от скорости, и на следующие несколько минут растворился в реве движков гоночных болидов, нарезающих круги на трассе и выписывающих затейливые кругаля на всех десяти тренировочных площадках комплекса.

В реальность вернулся только после того, как к обычной какофонии добавился характерный свист несущего винта «Грача», открыл глаза, нашел взглядом черную точку, появившуюся над далеким лесом, и отошел на самый край посадочной площадки, чтобы не нервировать пилота вертушки. Когда винтокрылая машина встала на опоры, боковая дверь «провалилась» внутрь, а в поле зрения появилась плотная фигура личного помощника Императора, сделал символический шаг вперед и приветливо улыбнулся. Через несколько секунд поздоровался, пожал протянутую руку, забрал у Сергея Геннадьевича увесистый кейс и предложил подняться в мой кабинет.

Как ни странно, это предложение было принято чуть ли не с радостью, так что я прокатил Рахманинова на двух лифтах и подземном траволаторе, завел в помещение, в которое заглядывал раз в сто лет, врубил стационарную «глушилку» и вытащил из мини-бара две бутылки минералки «Кавказ». Само собой, не просто так, а вспомнив, что гость больше всего уважает именно этот прохладительный напиток.

Пока доставал бокалы, «посыльный» успел подойти к окну и немного позалипать на гоночную трассу. Потом развернулся на месте

заставил себя опуститься в ближайшее кресло, заявил, что кабинет небольшой, но очень уютный, достал из внутреннего кармана пиджака инфокристалл «высшей защиты» и молча выложил на столешницу. Я без лишних слов прижал большой палец к сенсору системы контроля доступа, дождался укола, добавил плотности своей ауре и положил разблокировавшийся инфокристалл на экран своего коммуникатора. Потом вырубил «глушилку», открыл единственную папку, обнаружившуюся на устройстве, отправил ее содержимое в соответствующую программную оболочку, вывел звук на гарнитуры скрытого ношения и вслушался в голос Ярослава Третьего:

«Доброе утро, Лютобор Игоревич. Я понимаю, что сегодняшний день у вашей команды распланирован практически поминутно, поэтому отправил к вам Сергея. О том, что он фактически является моей правой рукой, вы знаете уже достаточно давно, но вряд ли задумывались о побочных эффектах моего доверия к этой конкретной личности. А они есть. Один из самых неприятных — систематические попытки влезть к ней в сознание с помощью менталистов очень высоких рангов. Да, у Рахманинова имеется очень дорогой артефакт защиты, но только за июль и половину августа его пытались продавить аж девять раз. В посольствах недружественных стран, в общественных местах, в которых чрезвычайно сложно найти виновного в этом преступлении, и на мероприятиях типа приемов, балов и званых ужинов. И пусть артефакт не продавился, я понимаю, что при достаточном упорстве подходящий ключик можно подобрать к чему угодно. Поэтому нашел Сергею целительницу под сопряжение Даров и прошу „приживить“ ему хотя бы сопротивления Физика. Парень он по-настоящему достойный и благодарный. Кроме того, уже дал мне жесточайшую клятву Даром о нераспространении информации и готов дать точно такую же вам. В общем, пойдите мне, пожалуйста, навстречу и в этом вопросе. Заранее благодарен за понимание и содействие. Ярослав…»

Рахманинова я уважал, поэтому поймал его взгляд и спросил, какие инструкции он получил от государя.

— Переслать вам текст клятвы Даром о нераспространении информации, внести в него любые ваши коррективы, принести клятву и следовать вашим указаниям… — спокойно ответил Воздушник.

— Отлично! — кивнул я, принял файл с текстом, внимательно прочитал, счел подходящим, принял клятву, снова включил «глушилку» и поймал себя на мысли, что готов усилить Сергея Геннадьевича не только сопротивлениями.

Покрутив в голове разные варианты, пришел к выводу, что лишний по-настоящему верный Архимаг Ярославу Георгиевичу не помешает, и приложил Рахманинова слепком, клише и переносом сопротивлений. А потом объяснил смысл проведенных манипуляций:

— Я только что убрал шероховатости, ограничивавшие время медитаций под линзами-камертонами, подарил возможность подпитывать с накопителей плетения любой сложности и добавил зародыш раскачиваемых сопротивлений Физика…

Личный порученец Императора потерял дар речи. Тем не менее, очень внимательно выслушал мои инструкции, не сразу, но разобрался в принципе работы с «петлями» в фоновом режиме, научился «садиться» на накопитель, понял, за счет каких тренировок можно наглухо закрыть разум от менталистов, и даже сделал забавные выводы из своих же наблюдений:

— Так вот почему государь практически перестал медитировать и тратит почти столько же времени на ежедневные «совещания» со Стрешневым!

— Думаю, что и эти «совещания» вот-вот уйдут в прошлое… — предсказал я

и сразу же исправился. — Вернее, уступят место тренировкам по прокачке сопротивлений от стихийных воздействий.

Рахманинов согласно кивнул, потом сообразил, что еще не поблагодарил меня за усиление, мигом оказался на ногах и сложился в поясном поклоне! После того, как выпрямился, наговорил всякого-разного. От всей души, но… толковее некуда. В смысле, обещая воздать добром за добро, не взял на себя ни одного обязательства, которое могло бы вступить в противоречие с клятвой верности Ярославу Георгиевичу. Впрочем, для сановника такого уровня это было более чем нормально, так что просто приятно порадовало. А буквально через минуту я убедился в том, что обещания Сергея Геннадьевича — ни разу не сотрясение воздуха: