Превосходство Борна (др. перевод)

— Я Дэвид Уэбб.

— Да, конечно. Но вы же — и Джейсон Борн.

— Был им, — ответил Дэвид. Что-то в голосе его собеседника — что именно, этого он не смог понять, — словно гипнотизировало его.

— Противоборство двух сторон натуры со временем ослабевает, мистер Уэбб. Особенно если пройдешь через такие испытания, которые выпали на вашу долю.

— Кто вы, черт возьми?

— Друг, будьте уверены. И этот друг хотел бы предостеречь другого — того, кого он также считает своим другом. Вы выдвинули возмутительные обвинения против некоторых самых преданных слуг нашей родины — людей, которым никогда не позволят попусту истратить пять миллионов долларов, никак за них не отчитавшись.

— Вы намерены искать эти деньги у меня?

— Пожалуй, меня более привлекла бы возможность выявления тех потайных каналов, по которым ваша весьма искушенная в подобных делах жена сумела переправить эти средства в дюжину европейских…

— Она похищена! Неужто эти ваши «преданные слуги» не сообщили вам об этом?

— Мне сообщили, что вы перевозбуждены — «пребываете в неистовстве», как было сказано, — и предъявляете всем вздорные обвинения в связи с вашей женой. Вот так-то.

— В связи с… Черт вас побери, она же была похищена из нашего дома! Ее захватили, потому что им нужен я!

— Вы уверены в том, что сказали?

— Хотите, сами разузнайте обо всем у этой дохлой рыбы Мак-Эллистера. Это его сценарий разыграли как по нотам. А потом вдруг оказывается, что он в другом полушарии!

— Как по нотам? — переспросили вежливо на другом конце провода.

— Именно так. За всем этим стоит Мак-Эллистер, все было сделано с его ведома! И с вашего тоже!

— Думаю, вы должны повнимательнее вчитаться в оставленную вам записку.

— Почему?

— Это долгий разговор. Возможно, вам помог бы разобраться во всем… психиатр.

— Что?

— Поверьте, мы стараемся сделать для вас все, что возможно. Вы принесли отечеству столько пользы — значительно больше, чем кто-либо другой! И нельзя не принимать во внимание ваши бесценные заслуги перед родиной, если даже при этом и приходится вступать в конфликт с законом. Это из-за нас вы очутились в столь тяжелой ситуации, и посему мы не оставим вас одного. Чтобы помочь вам, мы готовы, как я уже только что сказал, пойти на определенные правонарушения и в случае чего оказать давление на суд.

— О чем вы это? — воскликнул Дэвид.

— Несколько лет назад один уважаемый армейский доктор убил в состоянии стресса свою жену — об этом трагическом случае писалось во всех газетах. Вы же пережили куда больший стресс, — наверное, раз в десять сильнее.

— Я не верю вам!

— Давайте взглянем на это с другой стороны, мистер Борн…

— Я не Борн!

— Хорошо, пусть будет так, мистер Уэбб. Постараюсь быть с вами вполне откровенным.

— Это уже шаг вперед!

— Вы не здоровый человек. Восемь месяцев проходили курс психиатрической терапии, до сих пор не можете вспомнить довольно многого из своей биографии и даже не знаете точно своего имени. Все это зафиксировано в педантично заполненной истории болезни, из которой недвусмысленно вытекает, что вы страдаете далеко зашедшим умственным расстройством, отличаетесь агрессивностью и упорно отрицаете собственное «я». Во время болезненных галлюцинаций вы считаете себя тем, кем на самом деле не являетесь. Видимо, у вас навязчивая идея, что вы не тот, за кого вас принимают.

— То, что вы говорите, — бред собачий, и вы это знаете! Это же ложь!

— «Бред собачий» — слишком грубое выражение, мистер Уэбб, а что касается пресловутой «лжи», так это не я ее выдумал. Что бы там ни было, в круг моих обязанностей входит защита нашего правительства от гнусного поношения и необоснованных обвинений, которые могли бы серьезно повредить нашей родине.

— Может, вы выскажетесь конкретнее?

— Пожалуйста. Одно из порождений вашей буйной фантазии — некий, в действительности никому не известный, отряд, именуемый вами «Медузой»… Кстати, я уверен, что ваша жена вернется к вам, — конечно, при условии, что ей предоставят такую возможность, мистер Уэбб. Однако если вы и впредь будете утверждать, будто бригада «Медуза», являющаяся лишь плодом вашего терзаемого болезнью ума, и в самом деле существовала, то нам поневоле придется признать тот факт, что вы — параноидальный шизофреник и патологический лжец, склонный к неконтролируемым вспышкам насилия и самообману. Когда же такой человек заявляет, что у него пропадает жена, еще неизвестно, что за этим скрывается. Я достаточно понятно изъясняюсь?

Дэвид закрыл глаза, пот катился по его лицу.

— Да, вполне доступно моему пониманию, — произнес он тихо и повесил трубку.

«Параноидальный шизофреник»… «Патологический лжец»… Ублюдки!

Уэбб открыл глаза. Его охватило непреодолимое желание сорвать на чем-то, все равно на чем, свою ярость. Но осуществить свое намерение он не успел: ему в голову пришла одна мысль. Как мог он забыть про Морриса Панова! Мо Панов охарактеризовал бы всех этих монстров так, как они того заслуживали: невеждами и лжецами, интриганами и погрязшими в корысти жалкими прихвостнями коррумпированной бюрократии, а то и похлеще.

Дэвид потянулся к телефону и не без внутреннего трепета набрал номер, так часто в прошлом приносивший ему успокоение. Уэбб надеялся вновь услышать разумный голос, который рождал в нем ощущение собственной значимости в те минуты, когда его охватывало тягостное чувство одиночества.

— Как я рад, что ты позвонил, Дэвид! — воскликнул с неподдельной теплотой Панов.

— Боюсь, что радоваться нечему, Мо. Это самый мой дрянной звонок к тебе.

— Ну-ну, Дэвид, это звучит слишком театрально! Мы прошли через…

— Послушай меня, Мари исчезла! — закричал Уэбб. — Ее похитили!

Слова так и полились из него. Рассказывал он о последних событиях сумбурно, и было трудно понять, как же в действительности все происходило.

— Остановись, Дэвид! — не выдержал Панов. — Давай-ка все сначала. Например, со встречи с тем человеком, который заявился к вам в коттедж… Кстати, когда это было? Не после ли того, как ты снова… предался воспоминаниям о своем брате?

— Кого ты имеешь в виду под «тем человеком»?

— Того, из Государственного департамента.

— Ах да!.. Это был Мак-Эллистер, так его звали.

— Итак, все по порядку. О каждом из тех, кого упомянешь. Называй имена, звания, должности. И произнести разборчиво, по буквам, имя этого банкира из Гонконга… Только, ради Бога, сбавь чуть-чуть обороты!

Уэбб опять плотно обхватил одной рукой запястье другой — той, которой сжимал телефонную трубку. И вновь начал рассказывать о том, что приключилось с ним и Мари. Но контролировать свою речь ему так и не удалось: говорил он по-прежнему резко, бессвязно. И все же он сумел в конце концов ввести Мо в курс дела, хотя многого и не помнил. Досадные провалы в памяти пугали его, отзывались болью в области сердца. Однако изменить что-либо он был бессилен.

Выслушав терпеливо Уэбба, Мо Панов произнес решительным тоном:

— Дэвид, мне хотелось бы, чтобы ты сделал кое-что для меня. Сейчас же.

— Что именно?

— Возможно, тебе это покажется глупо, и ты даже подумаешь, что у меня не все дома, но я предлагаю тебе пойти к морю и погулять по берегу. Хотя бы недолго — полчаса, минут сорок, и все. Послушай шум прибоя и волн, разбивающихся о камни.

— Ты конечно же шутишь! — воскликнул протестующе Уэбб.

— Ничуть, я вполне серьезен, — возразил Мо. — Помнишь, мы как-то согласились, что временами людям следует остужать свои головы. Бог свидетель, я делаю это чаще, чем положено более или менее уважаемому психиатру. Впереди нас ждет много неожиданностей, и, чтобы встретить их достойно, необходимо снять накопившиеся напряжение и усталость. Сделай, как я тебя прошу, Дэвид. Я свяжусь с тобой, как только смогу, — думаю, не позже чем через час. И надеюсь, что ты к тому времени сумеешь хоть как-то взять себя в руки.