Превышение меры обороны

Как-то сама собой возникла мысль рвануть из страны. Это действительно решало разом проблемы и с Завом, и с телом. И с Ярой тоже — поскольку наша случайная встреча всколыхнула что-то, чего я и сам в себе не осознавал: с неделю потом я ходил сам не свой и без конца проговаривал про себя наши с ней диалоги.

Короче, когда в школе у нас появилась дама, занимавшаяся недвижимостью на Кипре, я, не слишком долго раздумывая, набрал у нее проспектов и занялся изучением вопроса.

Конечно, это было рискованно — бросить привычный уклад, налаженный микрокосм, и податься на остров, про который ничего толком не знаешь. Но в городе меня ничего, кроме работы, не держало. Другое дело — на что жить на Кипре?

Дама нашла золотую жилу: она продавала не дома и квартиры, а номера в отелях, в пожизненное пользование. Причем по ценам более чем доступным.

Но вот на что там жить?

И тут в Карелии на машине насмерть убилась моя бездетная тетка, старая сводня.

Через полгода я официально вступил в право наследования; теткина просторная квартира стала моей полной собственностью. Я даже выручил пару тысяч, продав брачную фирму со всей ее картотекой, с которой предусмотрительно снял копии, — кто знает, а вдруг еще когда-нибудь захочется свидеться с жизнелюбкой-фельдшерицей, вспомнить, так сказать, былое?

Сперва я раздумывал, не сдать ли квартиру задорого и не жить ли на Кипре с аренды, — но потом решил не связываться. Валить так валить! С концами. Найдется небось что-нибудь и там, особенно по нашей специальности...

Я вызвонил кипрскую посредницу, подогнал знакомого юриста, чтобы проверить сделку, и покупка состоялась. Теткина квартира тоже продалась скоро, хотя и рассрочкой оплаты; я выручил разом круглую сумму и вскоре правдами и неправдами, заплатив кучу комиссионных, переправил ее на счет в банке в кипрском городишке с нелепым названием Пафос, на юго-западном побережье.

В два месяца мне оформили кипрский вид на жительство, свою холостяцкую берлогу я сдал через агентство. На работе устроили проводы, я расцеловался с начальством и бухгалтершей, обещав наезжать, а главное — звать в гости.

Наутро, добравшись на такси в аэропорт, я, глотнув в дьюти-фри виски, уселся наконец в самолет. Когда взвыли моторы и боинг, набирая скорость, покатился по взлетной дорожке, мне вдруг не без сарказма подумалось о том, как Завулон будет избавляться от двух бочек кислоты, стоящих у него поперек гаража.

Самолет оторвался от земли, шасси грохнуло о брюхо, я довольно сощурился, достал из сумки блокнотик и принялся за греческие вокабулы. Путь мой лежал в Ларнаку, где в аэропорту на стоянке уже поджидал хозяина купленный заочно через турфирму годовалый «Пежо-208» — скромное авто для скромного рантье.

***

Ехал грека через реку...

Эпос

В Пафосе у меня была доля в отеле, одноместный номер. Что-то у них там не срасталось с туризмом, застройщик кинул клич на продажу, и отель быстрехонько раскупили. Двадцать квадратных метров, минус прихожая и ванная, остается немного, но поклонников холостяцкого быта оказалось немерено, да и стоила «недвижимость»... смешно сказать, сколько она стоила.

Явившись на место, я три дня занимался формальностями и обзаведением. Наутро четвертого, спустившись вниз, в фойе, где у нас размещались кафе и небольшой ресторанчик, я, взяв себе завтрак с яичницей и кофе, принялся размышлять о жизни.

Прежде всего следовало поскорее выучить греческий, чтобы, так сказать, слиться с толпой и сделаться неприметным, как это рекомендуют пособия по нашей специальности. А еще я очень хотел найти Яру. Казалось бы – вырвался из страны, неплохо устроился, ни от кого не зависишь... Соскучиться или просто захандрить я еще конечно не успел, кругом всё было реально ново и осваиваться с этим новым окружением предстояло многие месяцы, если не годы. Так рви же концы, жги мосты, начинай писать жизнь заново... и всё такое... Нет, надо непременно тащить за собой свои старые скелеты, и к ним шкаф, чтоб их прятать – фигурально выражаясь, конечно. Но я такой человек, что не люблю подолгу отказывать себе в том, к чему меня физически тянет. Самодисциплина вещь полезная, и даже необходимая, но, как говорится, живем один раз.

С поисками Яры не заладилось с самого начала. Отсутствие знакомств и статус скромного владельца недвижимости или, как у них это официально называлось, «временного резидента», резко сужал мои возможности, не позволяя официально наводить справки; даже сама моя фамилия вызывала тут недоумение, поскольку на местном наречии означала что-то неприятное. Меня всё время переспрашивали, когда я называл себя, и после этого разговор уже больше не клеился.

Я еще раз осторожно спросил у Яры адрес по ее мейлу – служебному мейлу, единственному, который у меня имелся, – но она в своем ответе как бы не заметила моей просьбы; видно, по статусу все ее мейлы читались каким-нибудь ихним секретчиком. Безопасность требует двойного и тройного контроля, это правда, это, так сказать, суровые реалии – к этому я отношусь с пониманием.

Зато Яра сообщила мне, что ей разрешили завести собаку. «Знаешь, как у Гудвина», написала она в письме. «Задрал этот Гудвин! – невольно прошипел я, добравшись до этих строк. – Это что же, всю жизнь теперь с ним таскаться?!» И меня реально передернуло.

На следующий день я тупо нашел в телефонном справочнике детектива, созвонился с ним и тут же отправился на встречу.

Мы говорили, конечно, по-английски, и снова были недоумения по поводу «илтиса». Объяснять, что это значит на местном греческом, мне неохота. Ничего хорошего...

В целом агент оказался хватким и энергичным. Через неделю у меня уже был список российских фирм, имеющих недвижимость в радиусе сотни километров от того места, которое Ярочка указала в адресе до востребования, когда я отправлял ей ее нарочно прихваченные мною с работы бумаги.

Фирм оказалось аж семьдесят три, и следить за каждой из них, или за всеми разом, в надежде случайно наткнуться на Яру, было нереально. Следовало что-то придумать. Заказ и так обошелся мне в немалую сумму: греки переняли – от турок, наверное, – элементы азиатчины в бизнесе и рвали без меры, когда позволяли обстоятельства.

Так что пока я решил записаться на местные интеграционные курсы, которые городская управа за плату организовала для вновь прибывших собственников.

До начала занятий оставалось две недели, и теперь я, не теряя времени, ежедневно выезжал поутру к воротам очередной фирмы из списка и торчал там в машине с восьми до полдесятого, неторопливо глазея по сторонам и играя от скуки в тетрис на детской планшетке, которая по случаю приглянулась мне на одном уличном базарчике. Пользы от этой «обсервации» было немного, разве что удалось вычеркнуть с дюжину фирм, которые по причинам своей незначительности никак не могли содержать шефа по безопасности и подчиненную ему службу охраны. Вообще сам этот факт, а именно подчинение бойцов-охранников не офицеру-спецназовцу, а зеленому теоретику, да еще и женщине, не давал мне покоя, однако решение не приходило. Что-то тут было мутно.