Прежде чем ты уснёшь

— А что мы там напишем? — спрашивает Сандер.

Я достаю из кармана брюк карандаш.

Мы пишем: «В коробке лежат сокровища. Их нельзя трогать, пока Карин и Сандер не вернутся, чтобы их откопать».

— Идет? — спрашиваю я.

— Идет, — отвечает он.

Я убираю коробку в пакет, Сандер кладет ее в яму, я зарываю.

Мы еще немного стоим, глядя на холмик земли. Потом вырезаем на стволе небольшую метку — на случай, если забудем, где зарыли клад.

На обратном пути Сандер спрашивает:

— Ты не забыла, что мне можно не ложиться, пока мама не позвонит?

— Нет, Сандер, не забыла.

* * *

Мы сидим за кухонным столом и ужинаем. Едим бутерброды с бананом и пьем горячий шоколад. Раздается телефонный звонок, мы оба вздрагиваем. Переглядываемся.

Я встаю. Смотрю на часы. Скоро девять. По-моему, рановато, хотя…

Беру трубку.

Это папа.

— Привет! — говорит он.

— Привет! — отвечаю я.

— Ну что, уехали?

— Да, еще утром.

— А ты чем занимаешься?

— Мы с Сандером ужинаем, а ты?

— А я дурака валяю. Жду, пока фильм начнется.

— Он же в десять начинается. Я тоже его буду смотреть.

— А можно, я у тебя посмотрю? Мне как-то одиноко. Ингеборг не хватает.

— Сандер тоже будет смотреть.

— Да?

— Конечно, приходи.

— Хорошо, я уже выхожу. Через полчаса буду.

— Давай.

Я возвращаюсь на кухню.

— Дедушка звонил, — говорю я. — Он придет в гости. Тоже хочет фильм посмотреть.

Сандер молча доедает свой будетброд.

Папа запыхался. Тяжело дыша, он прислоняется к стене в коридоре. На лбу у него капли пота. Потрепанное серое пальто висит на нем, как на вешалке. Брюки сползают.

— Нет, Карин, четвертый этаж — это чересчур, — говорит он. — Это не для таких стариков, как я.

— Сейчас я тебя пивом угощу, — утешаю я папу.

В коридоре появляется Сандер. Он смотрит на папу. Папа смотрит на Сандера. Оба сутулятся и от этого кажутся ниже ростом. Впечатление такое, что они все время наклоняются, пригибаются, словно хотят пройти через низкий дверной проем.

— О, Сандер, привет! — говорит папа.

— Мне разрешили не спать, пока мама из Италии не позвонит!

— Конечно, конечно. Я и не собирался тебя укладывать, — виновато говорит папа. Он так и стоит в коридоре, не снимая пальто. С пальто капает на пол. Папа смотрит на меня. — Когда они должны позвонить? — спрашивает он.

— Ближе к одиннадцати. Им довольно далеко ехать. Но к одиннадцати они точно доберутся.

— Кто за рулем, не Жюли? Я надеюсь, Александр этого не допустит?

— Не знаю.

Папа переводит взгляд на Сандера, который молча прислушивается к нашему разговору. Потом снимает пальто и направляется в гостиную. Мы с Сандером идем в ванную. Ему надо умыться, почистить зубы и надеть пижаму.

— Когда мама позвонит, я ей скажу, что ты мне разрешила не спать и посмотреть фильм, — говорит Сандер.

— Хорошо.

— Мне нравится смотреть взрослые фильмы.

— Когда я была маленькой, мне тоже так казалось, — говорю я. — И папа — твой дедушка — разрешал мне смотреть такие фильмы, которые маленьким смотреть еще рано. Непонятные фильмы о непонятных вещах.

Я смотрю на Сандера. Сандер — на меня. Мы улыбаемся.

Услышав какой-то шум, мы одновременно оборачиваемся. В дверях стоит папа. Он вопросительно смотрит на нас. Сандер натягивает через голову пижамную куртку.

Папа говорит:

— Вы знаете, что у вас в гостиной кошка сидит?

— Знаем, — говорю я.

— А что она там делает?

— Эта кошка заблудилась, — объясняет Сандер. — Завтра мы развесим везде объявления, и, может быть, за ней придет хозяин. А если не придет, мы позвоним в полицию. По-моему, очень даже правильно звонить в полицию ради кошки, а не только из-за убийства или чего-нибудь такого.

— Она меня увидела и зашипела, — говорит папа.

— Не обращай внимания, — отвечаю я. — Просто она не знает, что, когда шипишь, все думают, что ты злишься. Это немного странная кошка.

— Ага, вот, значит, как.

Папа стоит, глядя на нас. Сандер в белой с синим хлопчатобумажной пижаме. И я с белым полотенцем в руках.

— Никогда не думал, что увижу тебя в такой роли, — говорит он, кивая.

Я кладу полотенце на край ванны.

— Да?

— Мы зарыли в землю сокровища! — вспоминает Сандер.

— Где? — спрашивает папа.

— В парке.

Папа кивает. Мы идем в гостиную. Кошка улеглась на кровати. Она почти уснула. Ей уже надоело фыркать, как только мы появляемся в поле ее зрения. Она лишь тихонько шипит, потом зевает.

— Как ее зовут? — интересуется папа.

— Кошка, — говорит Сандер. — Мы зовем ее просто Кошкой.

— Понятно. А как насчет того, чтобы попросить Кошку переместиться в другое место, чтобы на диване можно было сесть?

Я приношу блюдо с попкорном. Даю Сандеру бутылку лимонада. Папе достается пиво. Себе я наливаю стакан вина. Мы включаем телевизор. Скоро начнется фильм. Мы садимся рядышком на диване.

— Это старый фильм, — говорю я Сандеру. — Его снял Альфред Хичкок. А Хичкок делал довольно страшные фильмы. Хотя «Окно на задний двор» — не очень страшный, разве что чуть-чуть.

Папа говорит:

— Когда-то я мечтал о том, чтобы просто так сидеть у окна круглые сутки и смотреть на людей — как Джимми Стюарт. А теперь мне только это и остается.