Прежде, чем умереть

— Дружище, — положил я руку на его поникшее плечо, — давай-ка я тебя сменю.

— Справлюсь, — огрызнулся Стас.

— Если решил его угробить, то конечно, ты движешься в верном направлении. Но если хочешь добиться действительно нужного результата — мои соболезнования, ты облажался.

— Да и хер с ним, забирай, — тяжело поднялся он с истерзанного Вениаминыча после непродолжительной внутренней борьбы.

— Привет, — опустился я на корточки рядом со старостой. — Пить хочешь?

Тот постарался сфокусировать на мне свой единственный глаз и чмокнул превращёнными в багровую кашу губами.

— Знаешь, — полил я сверху из фляги, — ты потратил почти всё наше время. Как ни грустно, но скоро нам придётся покинуть ваш милый городок. Поехали с нами, а?

Вениаминыч перестал облизывать остатки губ и замер.

— Да не переживай так, о здоровье твоём мы позаботимся. Лишнее отрежем, нужное забинтуем, вкатим промедола и будешь как новенький. У нас и пила, и лампа паяльная есть. Поехали. Кормить будем хорошо, обещаю. Да тебе много и не понадобится при новом-то весе. Килограммов сорок, думаю, — сложил я из пальцев рамку, отсекающую конечности Вениаминыча от его дородного торса. — Покатаешься в вещмешке, мир посмотришь. Да, кататься нам предстоит много, зацепок-то нет. А походная жизнь сурова. Трое злых мужиков в машине, холод, грязь. А иногда ведь так хочется теплоты и близости. Нет-нет, про Оленьку не думай, она не для того. Но вот ты, — ущипнул я Тараску за бочок, — ты мне по нраву. Да и с остальными подружишься. Станислав — он хоть и бешеный, но тоже не лишён чувств. А лейтенантик — тот вообще, такой душкой иногда бывает, ну ты его видел. Тебе и делать-то ничего не придётся, только о нужде вовремя сигнализировать. Не жизнь, а сказка. Соглашайся.

Вениаминыч округлил глаз и беззвучно зашлёпал лохмотьями вокруг ротовой полости.

— Я так понимаю, это означает «да». Вот и славно! Станислав, мой верный ассистент, неси инструменты и жгуты, в нашей команде пополнение! И промедол, промедол не забудь! — крикнул я ему вслед.

— Не надо, — прошепелявил Вениаминыч сквозь кровоточащие лишившиеся зубов дёсны.

— Что, прости? — склонился я. — Хочешь без наркоза? Уважаю твой выбор.

— Я скажу, только не надо. Просто убейте. Пожалуйста.

— О... Тарас, дружок, зачем же так мрачно? Ты хоть попробуй прежде, чем отказываться. Понимаю, всё в новинку, страшновато, но чем чёрт не шутит. Возможно, именно в этом амплуа ты и найдёшь своё истинное призвание. Вот, не сочти за труд выслушать, знавал я в своё время одну проститутку, которая раз по зиме обдолбалась и отморозила обе ноги, пришлось чуть не под корень отрезать, так она — поверишь ли — этими своими культями...

— В небе. Что-то было в небе.

— Ты о чём?

— Что-то большое, похожее на птицу.

— Большая птица в небе? Как... занимательно. Ну так вот, у шлюхи с того случая от клиентов отбоя не было, потому что своими культями эта жрица любви умудрялась...

— Она парила. Очень высоко, под самыми облаками.

— Знаешь, если ты намерен и дальше меня перебивать...

— В тот самый день, когда уничтожили колонну.

— Совпадение? Возможно, знак свыше.

— Летела со стороны леса в пустошь.

— Уральские шаманы наверняка смогли бы это как-то трактовать, но не я, извини.

— А потом вернулась обратно.

— Обратно, говоришь? Хотелось бы чуть большей конкретики. В какой стороне это «обратно»?

— Точно не знаю.

— Тогда какой мне с тебя прок? О! Наш друг Станислав вернулся с инструментом. Сейчас и прок организуем.

— Промедола только две ампулы, — буркнул мой ассистент.

— Сэкономим, Тарас любит без наркоза. Прокали пилу пока, будь любезен.

— Смирнова. Анна... — прошептал Вениаминыч, сглотнув.

— Это прекрасное русское имя должно мне о чём-то говорить? — осведомился я.

— Её девчонка видела ту птицу.

— Где найти?

— Седьмой дом слева по улице.

— Стас, отложи пилу. Приведи-ка нам юного орнитолога.

Тот затушил паяльную лампу и, недовольно бубня себе под нос, отправился по означенному адресу. Спустя минуту улица огласилась истеричным бабьим криком:

— Пустите её!!! Смилуйтесь!!! Лучше меня возьмите!!!

— Да отвали!

— Она же детё совсем!!! Что же вы делаете, ироды?!!! Креста на вас нет!!!

— Отъебись! Ничего с твоей девкой не случится!

— Умоляю!!!

Взмокший от трудовых подвигов, забрызганный кровью и покрытый пылью Станислав тащил, схватив за плечо, упирающуюся девчонку лет десяти и отгонял от себя стволом норовящую вцепиться в штаны всклокоченную и голосящую как недоеная коза тётку.

— Ты тупая что ли? Я же сказал — поговорим только!

— О чём с ней говорить?!

— Отцепись, ведьма!

— Пусти её!!!

— Эй! — вынул я пистолет, утомившись избытком трагизма. — Заткнулась и села на землю, а то пристрелю обеих. Вот так. А ты, детка, подойди ближе. Не бойся, мы просто поговорим, и вы с мамой вернётесь домой. Ну же.

Дрожащая как осиновый лист девчонка подошла, стараясь отвести глаза от старосты, но то и дело возвращая на него испуганный взгляд.

— Расскажи мне, детка, что за птицу ты видела.

— Про большую птицу? — утёрла она рукавом сопли.

— Да, про неё. Помнишь, когда это произошло?

— С неделю назад.

— Что конкретно ты видела? Постарайся вспомнить все детали, ты нам очень поможешь.

— Ну, птицу. Большую. Раньше я таких не видала.

— Насколько большую?

Девчонка раскинула руки, стараясь вытянуть их как можно дальше:

— Нет, ещё больше она была.

— А как ты поняла это? Ведь птица была не близко?

— Совсем не близко, — помотала головой девчонка. — В самые облака ныряла. Я потому и поняла, что она большая. Малых-то птичек под облаками и не разглядишь.

— Верно. Ты умная девочка. А крылья этой самой птицы двигались?

Она снова помотала головой.

— Совсем-совсем, ни разу не взмахнула?

— Ни разу.

— Куда она летела?

— Туда, — махнула девчонка на север.

— А возвращалась?

— Ага. Вон туда, — указала она на юг.

— Можешь вспомнить более точное направление? Где ты находилась в тот момент?

— На двор вышла кур покормить.

— Покажешь?

Придя на место последнего контакта с неопознанным летательным объектом, девчонка быстро сориентировалась и ткнула куда-то пальцем.

— Прямо туда? — присел я рядом и приложил глаз к обозначенной прицельной линии.

— Ага. Где высокая ёлка, туда полетела. А потом я не видала уже.

— Почему не видала?