Президент Московии: Невероятная история в четырех частях
Шрифт:
Ч.: Нелепо критиковать пловца, ежели сам даже не пробовал войти в воду. Насчет боязни… Скажу честно, я не боюсь даже назойливых журналистов. (Смех.)
«Фигаро»: Чем объяснить вашу небывалую популярность и такой молниеносный взлет?
Ч.: Объяснять – ваша забота. Моя – ею пользоваться. (Смех.)
«Московский каратист» (МК): Как вы относитесь к однополым бракам?
Ч.: Я к ним не отношусь.
«Правда»: Была информация, что в молодости вы были антикоммунистом. Собираетесь ли вы запретить Компартию Московии?
Ч:. Информация соответствует действительности. Предположения нелепы. Я противник запретов.
«Новое Литературное Обозрение (НЛО)»: Ваш любимый писатель?
Ч.: Однозначно ответить не могу. Из русских классиков – Пушкин, Толстой, Чехов, Бунин. Из русских писателей советского периода – Булгаков, Гроссман, Замятин, Владимов. Из постсоветских выделяю Кабакова, Славникову, Прилепина, Шишкина…
ЦТ, 7-й канал: Какие программы московитского телевидения вы предпочитаете?
Ч.: Не предпочитаю.
Moscow Today: Вы вообще не смотрите русскоязычное ТВ?
Ч.: Вообще. Извините за бестактность: а вы на себя в состоянии смотреть? (Смех.)
La Stampa: Можно ли ожидать амнистию политзаключенным?
Ч.: Ожидать можно всё.
МК.: Планируете ли регулярные общения с народом по ТВ, в блогосфере и прочих сферах коммуникации?
Ч.: Нет. Я планирую работать. Популизмом увлекаться не намерен.
«Блого-свет»: Чем будете покорять москвитян: мышцами груди, поездками на «малинах»-гробах или сказками Арины Родионовны?
Ч.: No comments. На вопросы-провокации не отвечаю. Не старайтесь.
ТВ, Первый канал: Кого вы пригласите на вашу инаугурацию?
Ч.: Вас. Последний вопрос.
«Женщины Москвы»: Ваше любимое блюдо?
Ч .: Я всеяден. Но если вы оставите меня в покое – имею в виду журналистов, но не женщин (Смех), – с удовольствием бы съел пару ломтиков сулугуни, сациви, лобио и немного горячей солянки. С красным вином, конечно. Благодарю всех за внимание, будьте благополучны. До встречи.
Что я нёс?! Ещё не сделал первого шага, а уже скатился в популизм. Перед кем заигрываю? – …Иммунитет, привилегии, содержание, как Ельцину… – Да ему в Нюрнберге место… Да и никуда он не уйдет. Будет ручонками цепляться за власть и деньги… При чем тут «Sorry» – извиняться, что я женат?! Идиотизм! Ещё и кокетство: «… имею в виду не женщин…», игривый козел… Что я нес!.. Куда я влип?!
– Отлично въехали. Пресса в восторге, да и читатели захлебнутся. Превосходная интонация, непринужденная манера, остроумие и ум, фирменная улыбка, мощный голос – все в одном флаконе. Молодец. И нынешнего не лягнули –
осмотрительно. Вам с ним жить.– Вы что, мне оценку ставите, господин учитель?
– Sorry! – Так это у вас в вашей хваленой Америке говорят?
– Тронешь Америку, пасть порву!
– Вот и это хорошо, по-нашему. Таким языком и надо в Рашке говорить с народом… Да и с элитой. Они только это и понимают, да ещё с матком – так приучены. Теперь следует озаботиться дебатами.
– Об этом рано. Никто меня кандидатом не зарегистрировал, да и закон об отмене временного ценза проживания не отменен.
– Отменят. Так что – пора и о дебатах думать. И создавать свою партию.
– На это нет времени. Нужно подминать уже существующие структуры.
– И это правильно. Олег Николаевич, вы прирожденный политик: стратег и тактик. В вас не ошиблись.
– В данный момент ошибаетесь вы, разговаривая со мной в таком тоне. Запомните и передайте другим. Вы – не наставник и не поводырь, вы – платный экскурсовод… временный, если будете зарываться, Леонтий Михайлович.
– Михаил Леонтьевич.
– Тем более. Но оплатить ваши услуги я не забуду…Где мы сейчас?
Внизу проплывали серые коробки зданий, пустые скверы, безлюдные улицы, голые остовы деревьев. Казалось, что он смотрит документальные фильмы своего детства или молодости: воздушные съемки разрушенного Дрездена или Грозного первой чеченской войны. Здания, большей частью, были целы, но ощущение катастрофы, обрушившейся на некогда многолюдный процветающий мегаполис и стершей все признаки обитания человека, это ощущение не оставляло всматривающегося в прозрачный пол вертолета Чернышева.
– Это Петровско-Разумовское.
– Что здесь случилось?
– Да ничего. Это – Москва. Это – Московия. Привыкайте, дражайший Николай Олегович.
– Олег Ни… Хорошо! Один – один.
– Я свое место знаю. Впрочем, если начну по привычке зарываться, можете осаживать меня, не обижусь.
– Ну, вот и договорились. Только осаживать вас я буду без вашего разрешения. Что у нас на очереди?
– Селитесь в «Ритц-Карлтон», – это ещё жилая и охраняемая зона Москвы, для вас приготовлены два бронированных спаренных люкса, по периметру – комнаты дежурной охраны, конференц-зал, комната связи и служебные помещения плюс этаж для обслуги, прессы, внешней охраны… Завтра уже расписано: в 10 утра – лидер компартии, в 11:30 – «г… в хрустале» – Драбков.
– Не любите его?
– Презираю.
– Завидуете!
– Я – ему?! Это он мне должен… В 2 часа дня – председатель Союза офицеров Великой…
– Быстро они сориентировались!
– И это верный признак. Но, главное, меня просил, неофициально и сугубо конфиденциально, свести с вами сам Хорьков.
– Неужели запахло жареным? А как же чипы, как же Энгельгардт со своим всемогущим аппаратом?
– Что вы хотите от вашего экскурсовода? Я лишь предлагаю вам маршрут. Решать вам.
– Обидчивый. Ничего. Привыкните. У вас нет выбора.
– Выбор есть всегда.
– Это вы правы. Выбор есть всегда. Итак, мой выбор. Все встречи на завтра отменить. Вернее, перенести на более позднее время. Я укажу, на какое. Завтра к семи утра подготовить и представить все досье на всех значимых игроков… Успеете?
– Всё приготовлено. Вы забыли, с кем имеете дело.
– «Мочило»… Помню.
– Вы правы: «мочило». Но локтевые суставы перед камерой оппонентам никогда не выламывал.
– Но дерьмом обливали и обливаете.
– Что поделать, работа такая…