Презумпция невиновности
Шрифт:
– Слушай, Агат, что ты перед ним пресмыкаешься? – поинтересовался Устинович-младший, как только машина Мити скрылась из виду.
– Он чертовски талантлив, – мечтательно улыбнулась я.
– И на этом основании он может беспрепятственно тобой помыкать?
– Совершенно невозбранно, – кивнула я головой. – Гениям позволено все. Они же гении!
– Дурдом какой-то, – буркнул Джуниор. – Ладно, вернемся к нашим баранам. Ты как, уже в состоянии поделиться плодами своей части расследования или так и будешь пребывать под впечатлением от эпического наезда его гениального величества Мити Рындина?
Вместо ответа я вытащила из сумки смартфон, воткнула
– Вот это номер, – тихо протянул он, освобождаясь от проводков в ушах. – Ты выудила из Муратова признание в том, что год назад он убил Варвару Белоконь? В таком случае даю девяносто пять процентов, что твой клиент и есть убийца.
– Все может быть, – нехотя согласилась я.
– Тогда во имя чего нам тратить свое время и искать кого-то еще? – возмутился Борис.
– Поверь мне, Боречка, не все так просто, – покачала я головой. – Я видела глаза Руслана – это глаза жулика, шулера, альфонса, но – не убийцы.
– И что же альфонсу могло помешать убить нелюбимую супругу, которая целый год его шантажировала и не давала спокойно жить, если подзащитный не погнушался затравить обожаемую им Варвару хищными зверями?
– С Варварой вышло случайно, я, например, верю, что Муратов не хотел ее убивать. Он просто хотел ее попугать, но ситуация вышла из-под контроля. Считай, что это просто несчастный случай. В конце концов, существует же презумпция невиновности? Если я на сто процентов не уверена, что Дину убил именно Руслан, я буду отстаивать версию, что он этого не делал.
Устинович-младший забрал у меня из рук недоеденный пирожок, про который я уже забыла, сунул остатки себе в рот и, жуя, проговорил:
– А знаешь что, подруга? Я, пожалуй, не буду ввязываться в эту авантюру. У меня своих дел хватает. А ты можешь копать дальше, ведь ты у нас насквозь видишь, кто жулик, а кто убийца.
– Борь, ты что, из-за Мити обиделся? – догадалась я.
– Вот еще, – фыркнул кудрявый друг, вытирая салфеткой крошки с губ. – Просто реально работы много, некогда глупостями заниматься. Пока-пока, созвонимся.
Он вылез из-за стола и неторопливо направился к выходу из парка. Думаю, Борька ждал, что я его остановлю, но я не стала этого делать. Ну и пусть уходит, если хочет! Я и сама справлюсь с этим делом. Сейчас прогуляюсь до офиса и заберу машину, а потом вернусь, подкараулю Мешкова и предложу подвезти его до дома. А Джуниор мог бы выдумать предлог для отказа от расследования и получше. Работы у него много! Скажите, пожалуйста, какой трудоголик нашелся! Сам же сказал, что закончил дело Синицына и теперь ему нечего делать. Ладно, пусть пообижается, если ему так надо, я не буду мешать. Тем более что мне-то уж точно есть чем заняться!
Набрав номер секретариата иллюзариума, я осведомилась, во сколько закончатся занятия в «Магическом лицее», и, удостоверившись, что у меня в запасе есть целых полтора часа, пешком отправилась к офису. Погода стояла чудесная: легкий ветерок разогнал дневную жару, по небу ползли тучи, из которых с минуты на минуту собирался хлынуть дождь. Я очень надеялась, что при таких климатических условиях Мешков не откажется от моих услуг и позволит доставить себя к дому. И вот тут-то я и опрошу музейного работника.
Добравшись до офиса, я, что уж там скрывать, рассчитывала увидеть Бориса. Думала, что
Устинович-младший после нашего разговора поехал прямиком сюда и теперь сидит за своим столом, маясь от безделья и раскладывая на компьютере пасьянс «Косынка», однако рабочее место приятеля пустовало. Из кухни доносился звон посуды: должно быть, Кира Ивановна готовила чай, и я решила заглянуть в кухню сразу же после того, как подпишу у шефа договор на оказание адвокатских услуг господину Муратову. Постучав в кабинет начальства, я, не дожидаясь ответа, потянула на себя дверь. Перед собой я держала бутылку французского коньяка, которую специально купила для Эда Георгиевича в благодарность за отзывчивость и чуткость. Что ни говорите, а не каждый адвокат, пусть даже преуспевающий, возьмется спонсировать молодые таланты. Начальник вскинул на меня удивленные глаза и кивнул головой, приглашая войти. Проскользнув в кабинет, я прошествовала к столу и водрузила свой дар перед Устиновичем-старшим.– Агата Львовна, что это? – заинтересовался глава адвокатской конторы, разглядывая подарок.
– Это вам, Эд Георгиевич. От нас с Митей, – застенчиво улыбнулась я. – Скромная благодарность за ваше великодушие.
– Не понимаю, о чем вы говорите, но за коньяк спасибо, – убирая в стол подношение, откликнулся шеф.
– Ну как же, вы же согласились стать спонсором нового фотожурнала, – начала было я, но тут же осеклась, наткнувшись на озадаченный взгляд начальника.
– С чего вы взяли? – холодно поинтересовался он. – Я не настолько глуп, чтобы финансировать проекты-однодневки.
– Должно быть, я ошиблась, – промямлила я.
– Что там у вас еще? – глядя на бумаги, поинтересовался Борькин родитель.
– Договор на подпись.
И я протянула шефу документы, плохо понимая, что происходит. Однако выяснять, кто из нас двоих сошел с ума, я не особенно торопилась, поскольку дорожила своим местом. В адвокатскую контору «Устинович и сыновья» я пришла сразу же после окончания института вместе с одногруппником Борей Устиновичем, продолжателем династии известного в юридических кругах отца, и со временем надеялась добиться на ниве юриспруденции не меньшей популярности, чем неподражаемый Эд Георгиевич. Так что ставить начальство вопросами в тупик – себе дороже. Вылетишь со службы с волчьим билетом – и плакали амбициозные планы.
– Давайте подпишу, – предложил начальник, забирая папку у меня из рук.
Завизировав бумаги, я покинула кабинет шефа и отправилась в кухню. Как я и полагала, там шло дневное чаепитие. Секретарша Кира Ивановна сидела за столом с чашкой чая, напротив нее Маша Ветрова неторопливо потягивала кофе. Завидев меня, Кира Ивановна приветливо улыбнулась, отхлебнула чайку и указала на свободное место. А Ветрова усмехнулась:
– Какие люди! Что это ты одна? Где Бориса потеряла?
– У Устиновича свои дела, он не обязан везде со мной таскаться, – пространно ответила я, пребывая в задумчивости после беседы с шефом.
– А что это у тебя в руках? – допытывалась первая красавица нашей конторы. – Договор? Ты новое дело взяла? Что это вы так суетитесь? Очень деньги нужны? Я не пойму, вы к свадьбе, что ли, готовитесь?
Я удивленно посмотрела на Машу.
– О чем это ты?
– Да так, ни о чем, – хихикнула Ветрова, поедая салатный листик, положенный на постный крекер, ибо Мария фанатично заботится о фигуре и подобный бутерброд заменяет ей обед.
Тут Кира Ивановна поставила на стол опустевшую чашку, вытерла губы кружевным платочком и со свойственной ей непосредственностью пояснила: