Прибалтика. Почему они не любят Бронзового солдата

По словам беженки, уже в июле 1941 года были приня­ты следующие распоряжения против евреев: «Все евреи Риги должны зарегистрировать свои паспорта. Все евреи должны носить на груди звезду Давида. Евреи имеют пра­во проезда по железной дороге только со специального разрешения. Евреи не имеют права пользоваться трамва­ем, автомобилями и другими средствами сообщения... Евреи не имеют права слушать радио. Радиоаппараты конфискуются. Евреи должны сами принести радиоаппа­раты в полицейский участок, расположенный вблизи их квартир, где аппараты будут распределены среди латы­шей и немцев. В еврейских квартирах отключаются теле­фоны... Евреи могут делать покупки только в определен­ное время дня... Евреи не имеют права покупать никаких продуктов, кроме продуктов питания». В то же время ев­реям «запрещается продавать белый хлеб, сыр, молоко, какие-либо сладости, консервы... Все еврейские магази­ны, фабрики, предприятия закрываются. Все еврейские школы и учебные заведения закрываются... Все евреи, служащие у арийцев, должны быть тотчас же уволены. Ев­реи не имеют права предоставлять работу арийцам. Ев­рейские врачи, зубные врачи, адвокаты не могут работать по своей специальности... Еврейских покойников нельзя возить на кладбище на катафалках. Родственники сами должны каким угодно способом относить их туда».

Такие же издевательские, унижающие человеческое достоинство распоряжения были отданы и в Литве. При­каз штадткомиссара Каунаса оберфюрера СС Крамера о запрете евреям пользоваться левой стороной мостовой и разрешении ходить только один за другим, запрете появ­ляться в местах отдыха и пользоваться общественными скамейками, пользоваться общественным транспортом, о развешивании табличек «Евреи не допускаются!» венчал­ся словами: «Те, кто нарушит эти распоряжения, будут на­казываться смертной казнью!»

В середине июля в Риге было опубликовано распоря­жение о том, что «все евреи в возрасте от 16 до 60 лет обязаны отбывать трудовую повинность... Они должны были явиться в близлежащий полицейский участок». Сви­детельница рассказывала, что она «и остальные евреи на­шего округа были посажены в две камеры... в которых обычно сажали пьяных и в которых места нормально хва­тало на 5—6 человек. На сей раз туда было втиснуто 40—45 человек. В течение дня на всех запертых в эти ка­меры выдавались буханка хлеба и две банки консервов. В первый день нас не посылали на работу, а держали в ка­мерах, оскорбляли, насмехались и били. «Коммунистиче­ски выглядевших» латышей и русских задерживали на улицах и вместе с нами сажали в камеры...

На следующее утро, — рассказывала беженка, — нас построили в колонны и повели по улицам Риги. При грубых оскорблениях со стороны населения мы подошли к дому полицейской префектуры. На дворе мы увидели стоящую группу молодых евреев, которых латвийские полицейские заставляли бить и истязать друг друга... Мужчин кололи иголками и поливали из шланга, пока они не теряли созна­ния. Когда они приходили в себя, их снова подвергали пыткам.

Нашу группу повели наверх. Мы должны были натирать полы, мыть окна и двери. Наш надзиратель, 15-летний ла­тыш, уличный мальчишка в порванной одежде, держал в руке гибкую стальную линейку и бил нас всех по кончикам пальцев, когда проходил мимо... Около 6 часов вечера нас привели в камеру, где мы должны были наблюдать, как били и истязали старых нетрудоспособных евреев. Рус­ские военнопленные, совершенно изголодавшиеся и за­пущенные, которых вели по дороге в подвал, просили у нас хлеба... После нескольких часов, проведенных в под­вале, нас отпускали.

На третий день отбывания мною трудовой повинности группу, где я была, около 200—300 женщин и мужчин, по­слали в разрушенный войной квартал Старого города, где мы должны были убирать камни и щебень... Нас принуж­дали работать ударами и руганью двое юношей по 17—18 лет, члены латвийской молодежной организации «Мац- пулкса». Старых еврейских женщин, которые под палящи­ми лучами июльского солнца падали в обморок от пере­утомления, с побоями бросали на груды камней. Во время обеденного перерыва (еду мы должны были приносить с собой) пришли немецкие офицеры в сопровождении ла­тышей, чтобы осмотреть работу евреев. Латышам нужно было показать, насколько усердно они заставляли евреев работать, и они начали заставлять нас работать быстрее палочными ударами, кулаками и страшными ругательст­вами. Поздно вечером нас снова привели сначала в поли­цейский участок и потом отпустили.

Каждое утро, как только мы приходили в полицейский участок, нас выстраивали в колонны. Ежедневно из рядов вызывали еврейских девушек и оставляли их в полицей­ском участке. На следующий день мы узнавали, что они были опозорены и подвергались самому жестокому обра­щению».

В августе 1941 года евреям было запрещено ходить по тротуару. Было приказано носить звезду Давида не только на груди, но и на спине. Было приказано «очистить» неко­торые районы Риги от евреев. А до 15 октября все евреи Риги должны были освободить свои квартиры в городе и переселиться в гетто. Одновременно евреям было запре­щено ходить на рынок.

Строительство рижского гетто началось в самом бед­ном квартале Риги — Московском предместье, где, по словам беженки, «на протяжении десятков лет жили почти исключительно одни русские. Они получили приказ пере­селиться в город, чтобы очистить место евреям. Но так как в большинстве случаев это касалось бедных людей, кото­рым была не под силу высокая квартплата, а недостаток в квартирах был большой, то они отказывались оставлять свои квартиры и переселяться в город. В большинстве случаев немцы угрозами и силой заставляли жителей бу­дущего района гетто покидать свои квартиры.

Санитарное состояние не выдерживает никакой крити­ки... В квартире, состоящей из комнаты и кухни, должны были поместиться 8 человек. Но так как не все евреи нахо­дили себе место в квартирах, то многие были вынуждены жить в подвалах. Подвалы были сырыми и прогнившими, с земляными полами, на которых просачивалась вода. Бо­льшинство обветшалых домов было непригодно для жи­лья».

Помимо Риги, крупные гетто были созданы в Каунасе, Вильнюсе, Даугавпилсе. Как вспоминала беженка, риж­ское «гетто было обнесено двойным кольцом густых про­волочных заграждений... К 15 августа все евреи должны были переселиться в гетто, но так как русских было нелег­ко выселить из Московского предместья, то переселение евреев длилось около 2 месяцев; это время использовали латыши и немцы с целью дальнейших грабежей еврейско­го населения».

Администрация гетто творила произвол в отношении его обитателей. Как писал М.Ю. Крысин, комендант кау­насского гетто Йордан издал такие приказы: «В течение трех недель вы должны сдать все деньги, все золото, все серебро и другие ценности. Вам разрешается оставить только по 10 марок для ваших семей!», «Евреям запреща­ется пользоваться электроприборами, музыкальными ин­струментами!», «В течение двух часов срочно доставьте в мой офис две большие пальмы и два персидских ковра!», «Лошади, коровы, козы, а также куры, голуби и попугали должны быть сданы немцам!»... Подобные приказы Йор­дан отдавал постоянно».

В сентябре евреям в рижском гетто были выданы спе­циальные карточки, в которых была надпись «Еврей». Од­новременно нормы выдачи продуктов по карточками для евреев были уменьшены. Даже те евреи, которые не жили в гетто, должны были делать там свои покупки».

Беженка писала: «15 октября ворота гетто были закры­ты. Под угрозой смертной казни евреи не имели больше права покидать гетто без пропуска, и все евреи — вплоть до евреек, вышедших замуж за арийцев, — должны были переселиться к этому времени в гетто. Гетто охранялось очень строго, вокруг гетто, вдоль проволочной изгороди на небольшом расстоянии друг от друга стояли латвий­ские охранники (сотрудники полиции охраны и порядка) с заряженными винтовками. Они имели приказ — стрелять в каждого еврея, который приближался к изгороди, един­ственные ворота гетто также строго охранялись. Евреи могли покидать гетто только группой по пропускам и под охраной. Отдельным лицам выдавались специальные лич­ные пропуска, по которым владельцы имели право выхо­дить в город без охраны — речь идет о евреях, которые особенно рано должны были выходить на работу в город. Евреи, обязанные отбывать трудовую повинность, должны были собираться рано утром в центре гетто, где их пере­считывали руководители колонн (евреи)... Вечером евре­ев вели под охраной с различных мест работы обратно в гетто... При входе в гетто обыскивали всех евреев — им было запрещено приносить из города в гетто хлеб и дру­гие продукты... Обыски проводились исключительно латы­шами.

Норма выдачи продуктов на продовольственные кар­точки евреев была крайне мала. Продукты, которые отпу­скались в магазин гетто, были недоброкачественны — картофель сгнивший или мороженый, мясо — только ко­нина. Молока евреи не получали вовсе... Смертность среди евреев, особенно среди детей и стариков, была очень велика.

30 ноября началось уничтожение населения рижского гетто. За день до этого все неженатые евреи должны были переселиться в отведенную для них часть гетто. Вечером в ту часть гетто, где жили еврейские семьи, ворвались члены команды Арайса и сотрудники полиции охраны и порядка немецких войск СС. Беженка вспоминала: «Они врывались в квартиры, стаскивали людей с постели под предлогом, что их будут переселять в другой лагерь, и взяли таким образом около 15 ООО евреев. Имеющиеся ценные вещи евреи должны были взять с собой. Много де­тей было расстреляно еще на месте — в гетто. На глазах у родителей их кололи штыками. Старые евреи, которые не могли идти, также были убиты прикладами на месте. На следующее утро в гетто было найдено 700 трупов зверски убитых евреев...