Приглашение на казнь

Нет, сиятельный не упал со стула. Он перехватил руку Кивы, помогая госпоже Юфрозине подняться.

Наташа, отпрыгнув и наблюдая за происходящим, разразилась смехом, глядя на кусочки омлета и жирные пятна на груди монашки. Сдвинув диадему на макушку, уперев руки в бока, продолжая заходиться от смеха, констатировала:

— Вот, это я и имела в виду… Мораль легко уразуметь: зачем на бал пришёл медведь?!

— Бал!.. Медведь!.. — рёв его сиятельства ударил по перепонкам. — Это ты всё придумала?.. Все вон отсюда!

Не успела девушка моргнуть, как наступила тишина. Она оглянулась. В комнате было пусто. Барин остался. Она направилась к двери, удивляясь, как это Ирмгард так шустро ускакал? Может быть, его унесли эти две женщины? Как это она пропустила такой интересный момент?

— Куда? — окрик мужчины остановил её.

Дверь тихонько приоткрылась и на пол ближе к стене, шурша подошвой, словно извиняясь, осторожно скользнул чёрный китайский шлёпанец.

— Вы же сказали — все… — Наташа смотрела на «китайца» и исчезнувшую в дверной щели руку. Если честно, то никуда не хотелось уходить. Комната-то её.

— Что ты здесь вытворяла, маленькая ведьма? — господин медленно приближался, сверкая глазами, кажущимися почему-то чёрными. Разве у голубоглазого мужчины могут быть чёрные глаза?

Русинка, приоткрыв рот, уставилась на сиятельного с подозрением. Фигура мужчины странно колыхалась, увеличиваясь в размерах. Госпожа запаниковала:

— Стоять! — рявкнула она, выставляя вперёд руку. — Сгинь нечистый! — потянула за цепочку крестик из-под ворота платья.

— Сгинь? — мужчина подскочил к ней, хватая за шиворот, увлекая в умывальню: — Я тебе покажу, как напиваться до непотребных видений! Всевышний, и эту женщину я хотел взять в жёны!

Наташе было больно. Ей казалось, что перекрыли доступ кислорода в лёгкие. Голова болела, грозясь расколоться на тысячи маленьких осколков. Девушка запищала, размахивая руками:

— Меня не надо в жёны! У меня есть жених!

— Жених? — слышалось, словно через вату. — Я тебе покажу — жених!

Её куда-то тащили. Наверное, убивать. Или насиловать.

— Сговорились снова? — недовольно гундосил насильник.

Размытое серое пятно убийцы маячило перед глазами страдалицы.

Она упиралась, цепляясь за всё, что попадалось на пути.

Загремел, опрокидываясь, стул.

В умывальне дверь, за которую она уцепилась, больно грохнула мужчину по руке. Он угрожающе зашипел.

Иноземка довольно прохрипела:

— Так тебе и надо! На беззащитную девушку нападать? Не стыдно?

В ответ насильник схватил её за голову, пытаясь оторвать.

Наташа закричала, размахивая руками, чувствуя, что её голова погружается в холодную воду. Её топят! Она пыталась вывернуться, посылая толчки ногами в разные стороны. Вот! Кажется, попала куда-то!

Экзекутор взвыл, сильнее сжимая её и безжалостно окуная глубже:

— Драться удумала? Тихая, примерная госпожа? Барсучиха! Дикая, своевольная русинка!

Госпожа забулькала, слабея. Перед глазами поплыли алые круги. Сил сопротивляться уже не было. Грозное шипение палача становилось невнятнее, тише… Он победил.

— Svoloch’, — булькнула она, обмякая и заваливаясь на бок.

Шум сразу прекратился. Наступила долгая благодатная тишина.

* * *

Снилось что-то приятное.

Девушка улыбалась, чувствуя, что это приятное где-то рядом, только нужно протянуть руку. И она тянула руку. Нет, обе руки, чтобы поймать то, очень нужное, и уже никогда не выпустить. И действительно поймала. Это что-то вырывалось, но Наташа ведь не намерена выпустить своё счастье?

— Tishe, ne trepyhaysya, — шептала она распухшими губами. — Ty moyo. Ne boysya, tebe ne budet bol’no.

«Счастье» громко завыло. Глухая боль пронзила голову. Госпожа поморщилась, со злостью дёрнув его, чтоб оно заткнулось. Открыла глаза. Что-то рвалось из её рук. Она сфокусировала взгляд. В руках мёртвой хваткой была зажата коса Кэйти.

Служанка поскуливала, пытаясь разжать пальцы иноземки. За ней возвышалась размытая мужская фигура, смутно кого-то напоминая. Сапожник?

Русинка с трудом разжала пальцы и, покачиваясь, села в кровати:

— Не скули, — тихо промямлила она, сжимая голову руками. — Что ему нужно? — Она кивнула на мужчину. — Пусть уходит.

Кэйти всхлипнула.

Сапожник придвинулся ближе, одновременно садясь на стул у кровати.

Наташа вздрогнула, вглядываясь. Господин? Он хмуро смотрел на неё. В её животе неприятно похолодело. Машинально поднесла руку к голове, ощупывая, коснулась распухших сухих губ.

— Что, плохо? — его сиятельство ухмылялся, прищурив глаза. — Сушит?

Девушка нерешительно пожала плечами, подсматривая за ним сквозь прикрытые веки.

— Что же здесь произошло вчера? — продолжал граф. — Шабаш или ещё что… поинтереснее? Юбку зачем задирала? Сына моего совращала?

Кэйти, показавшись в дверях умывальни, пискнула, снова скрывшись там.

— Что? — Наташа притронулась к голове, пытаясь в ней утихомирить вибрирующий колокол.

— Кэйти! — рыкнул мужчина. — Дай кувшин!

— Ой, я больше не буду! — госпожа рванулась с кровати, ожидая потока ледяной воды на больную голову. Но была прижата за плечо к спинке ложа у изголовья.

— Пей! — Герард толкнул кувшин в руки.

— Травить будете? — русинка обречённо приняла сосуд, робко поднося к лицу, намереваясь, как бы случайно, выронить. Оттуда вырвался хмельной сладковатый запах эля. — Пиво… — Она жадно приникла к горлышку.

Прохладные его струйки побежали по подбородку, шее, прячась за вырезом сорочки.

Граф проводил их мрачным взором.

Наташа, блаженно улыбаясь, вытерла губы тыльной стороной ладони:

— Спасибо.

— Сколько времени тебе нужно, чтобы облачиться и привести себя в порядок? — он не спускал глаз с её лица.

Девушка, надув губы, молчала. Пора завтракать? Или обедать?

— Я не хочу есть.

— У тебя никто не спрашивает, чего ты хочешь. Граф фон Фальгахен привёз человека. Он хочет поговорить с тобой.

— Кого? — говорить ни с кем не хотелось. Подташнивало.