Приглашение на казнь

Отбежав, обернулась. За ней торопился охранник. Крикнула графу:

— И уберите надзирателя к чертям! Я не ваша пленница!

* * *

Его сиятельство ничего не понимал. Он догадался, что могло произойти между соседом и девой. Но это требовало подтверждения:

— Карл, что произошло? — уцепившись в плечо мужчины, он увлёк того назад в кабинет. — Что ты ей наговорил?

— Герард, чем ты недоволен? — Фальгахен отошёл к приоткрытому окну, усаживаясь на скамью. — Что у тебя здесь происходит? Почему ты позволил госпоже связать себя словом с безземельным бароном?

— Ты о чём?.. Ты хочешь сказать, что госпожа Наталья и Бруно?.. А тебе-то что с этого? — Бригахбург замолчал. Промелькнувшая догадка лишила дара речи.

— Ты мне не поверишь, Герард… — сосед широко улыбнулся. — Со мной такое впервые. — Улыбка стала шире. — Я сам не знаю, что со мной. Я вижу, что пугаю её. Но посмотри, как она держится. Она меня покорила… Она сильна своей слабостью. Мне хочется её защитить. Дева мне нравится.

И это говорит Карл? Тот, который для своей сестры ищет богатую выгодную партию, сам готов взять в жёны бесприданницу? Да, он богат и может себе позволить такое. Так же, как и сам Герард. Если госпожа откажет ему и даст согласие Фальгахену… Да что там думать: её ждёт та же участь, что и предыдущих четырёх его жён. Впервые он задал себе вопрос: что же произошло со всеми его женщинами? От чего они умерли?

— Я никогда не интересовался… Прежде, чем ты уедешь, я спрашиваю тебя: от чего умерли твои жёны? — сев напротив, он сверлил соперника обжигающим взором.

— Разве тебя это касается, Бригахбург?

— Уймись! Ты хочешь взять бесприданницу? Смешно! Ты, который Еву продаёт подороже? Который своему брату запретил даже думать о дочери барона фон Кранке, потому что она ниже статусом? — его сиятельство, побагровев, приблизившись к самодовольно улыбающемуся соседу, цедил сквозь зубы: — Зачем она тебе, Карл? Настолько сильно нравится, что ты готов поступиться своими принципами? Да её твоя мать сживёт со свету!

— Не посмеет. Будет мешаться — выделю вдовью долю и найду ей мужа.

— Карл, ты не ответил мне, что стало с твоими жёнами?

— Они просто оказались слабы здоровьем.

— Все четыре?

— А что ты удивляешься?

— И Магда?

— Магда?.. Ах, Магда… — как же, он хорошо помнил вторую жену: высокую и крепкую, ему под стать, с большой белой грудью и кротким взором. Он вздохнул: — Я очень рассчитывал, что она родит мне наследника. Но такая нелепая смерть… Подавилась кусочком яблока и задохнулась. Кто бы мог подумать… Если бы я был рядом, я бы смог выбить его из её горла. — Фальгахен, тяжело вздохнув, перекрестился.

— Ты не получишь иноземку.

— Не смеши меня. Я куплю её у старика. Я дам ему столько золота, что он не сможет отказаться. Не забывай, что есть младшая дочь, которая ещё немного и будет на выданье. Пфальцграф ведь не осёл, как думаешь? Постой, а почему тебя так заботит судьба этой девицы?

— Она откажет тебе.

— Кто её будет спрашивать? Она откажет мне, но не посмеет перечить отцу.

Видя, что дальнейший спор бесполезен и зная, что переубедить соседа не получится, граф встал:

— Идём, поутренничаем, — а мысленно пожелал ему… Тьфу! Поспешно перекрестился. — Вы ведь уезжаете… А мне надо бы в церковь наведаться. Через две недели назначу свадебный пир.

— Пойду-ка я проведаю Ирмгарда, — Фальгахен похлопал Герарда по плечу. — Наверное, скоро и у тебя пир будет. Поди, невеста уже в пути?

— Откуда ты всё знаешь, Карл? — Герард подозрительно прищурился. Хотя, они говорили недавно об этом. — Ну-ка, глянь вот на это.

Бригахбург подхватил с нижней полки объёмный узел, разворачивая. На столе, радуясь свободе, развалилась меховая накидка:

— Узнаёшь?

Фальгахен тронул вещь, оглаживая блестящий шелковистый мех:

— Мех белодушки. Отличное качество.

— Да, работа твоего скорняка, — он указал на место разрыва подкладки. — Мой делает другие швы.

— А откуда у тебя эта вещь? — глаза соседа забегали. Он прищурился. — И почему ты решил, что её шил мой скорняк?

— Похожую накидку ты прислал в подношение госпоже Наталье… И ты не знаешь, что произошло? Не поверю. Это не волчья доха и не заячий мех, чтобы ты не вёл должного учёта… Клара была твоим осведомителем, Фальгахен. Ты знаешь всё, что происходит в моём замке. Так ведь? И ты ей платил.

— Нет, не так, — Карл, вскинул бровь, становясь серьёзным. — Я попытаю своего скорняка, для кого он шил эту накидку и разберусь с ним. У тебя в графстве тоже хватает браконьеров.

— Не думаю, что твой скорняк настолько глуп, чтобы делать подобное за твоей спиной, а моя бывшая экономка не настолько неосмотрительна, чтобы приобрести краденую вещь и владеть ею. Кстати, можешь проститься со своим осведомителем. Она на круге в деревне. Вы будете проезжать мимо.

Карл прищурился, окидывая Бригахбурга задумчивым взором:

— Мы ведь соседи, Герард, и всегда жили мирно. Надеюсь, такое положение сохранится в дальнейшем.

— Я тоже на это надеюсь. Наши отцы были дружны, — он тронул соседа за плечо. — Идём, пора за стол.

* * *

Маленькая белая церквушка с колокольней пряталась за высокими деревьями и со стороны деревни не просматривалась. А вот от реки была видна далеко. Утопая в тумане, она словно парила над землёй, и даже казалось — немного покачивается. Так воздушный шар, удерживаемый якорем, норовит взмыть ввысь при первой же возможности.

Наташа подивилась умению строителей выбрать такое место, чтобы оно обдувалось четырьмя ветрами, напоминая людям о возвышенности духовного мира по сравнению с земным.

Задержав взгляд на реке, угадывающейся по особенно плотному стелющемуся в низине туману, подумала о тайном ходе. Он мог вести к берегу и не просто так был затоплен. Если есть ход, то из него обязательно должен быть выход. Если помочь Яробору выйти через него в реку, то никакие собаки не возьмут след. Если выпустить раба через калитку, то подозрение падёт на неё, как на соотечественницу. К тому же она одна из немногих знает, где находится ключ.

Людей в церкви собралось много. Они расступались перед стражниками, давая пройти графине и её компаньонке, кланялись им.

Венгерка, не задерживаясь, прошла в первые ряды. Наташа, не рассчитывая оставаться здесь надолго, задержалась с краю. Увидев Кэйти, протолкнулась к ней, покосившись на воина, оставшегося справа от неё. Обратила внимание, что женщины и мужчины стояли отдельно друг от друга.

Посредине церкви на возвышенном месте с несколькими ступенями стоял нестарый седой мужчина в тёмных одеждах, громко и протяжно произносящий слова проповеди.