Приглушенные страдания

— Мы должны найти этого ублюдка, не можем больше ждать, — рычит Маверик. — Это становится опасным. Он нанесёт удар и уничтожит нас всех, если мы в ближайшее время ничего не предпримем.

— Какого хрена ты хочешь, чтобы я сделал? — реву я, ударяя кулаками по скамейке. — Пытаюсь найти этот кусок дерьма, но безуспешно. Ты хотел, чтобы у тебя были глаза и уши на месте, и он это понял. Не могу, блядь, убрать того, кого не могу найти.

— Одна хорошая вещь, которую мы знаем из этого, — говорит Кода с ледяным взглядом, — он близко, он просто хорошо умеет прятаться.

— Он может продолжать прятаться, — рычу я, вставая и отодвигая свой стул. — Но мне надоело, блядь, прятаться. Я собираюсь войти с оружием наперевес, пока этот кусок дерьма не вылезет наружу. Отныне мы будем дерзкими, устроим сцену и дадим ему понять, что мы настроены серьёзно.

— Как ты хочешь это сделать? — Маверик ухмыляется.

— Приведите мне несколько грёбаных наркоманов, я убью каждого из них, пока не узнаю имя, местоположение или дилера, который взаимодействует с ним. Я больше не буду притворяться милым.

— Он вернулся, — ухмыляется Кода. — Самое время, През.

— Найдите мне людей. Мне нужно заставить что-нибудь кровоточить.

Оба мужчины поворачиваются и выходят из комнаты.

Я хватаюсь за свой стол и швыряю его через всю комнату с такой силой, что он врезается в стену. Я издал сердитый рёв.

На хуй это.

На хуй Трейтона.

На хуй Амалию.

На хуй всё.

Мне надоело притворяться милым.

***

Амалия

Я нерешительно иду по коридору клуба к кабинету Малакая. Мейсон сказал мне, что это, вероятно, не очень хорошая идея, за ним последовал Бостон, который сказал мне, что это на самом деле не очень хорошая идея, но я не смогла сдержаться. Мне нужно с ним поговорить. Мне нужно рассказать ему всю историю целиком. Если он всё ещё ненавидит меня, тогда я не буду больше спорить, но он должен знать, что я не лгала, во всяком случае, не так, как он думает.

Я подхожу к его двери и распахиваю её, решив не стучать. Когда я вхожу, моё сердце замирает, когда я вижу симпатичную блондинку, сидящую верхом на нём на офисном стуле. Сейчас они оба полностью одеты, но я думаю, что несколько минут спустя они были бы уже раздеты. Он так быстро переметнулся? Ревность, подобно бушующему огню, разгорается у меня в животе, и я смотрю, испытывая такую боль и такой ужас от открывшейся передо мной сцены.

Его руки на её заднице, и он прижимает её к себе. Она хнычет, положив крошечные ручки на его большие плечи, и я знаю, что эта сцена не скоро выйдет у меня из головы. Это причиняет больше боли, чем всё, что я когда-либо испытывала в своей жизни. Боль пронзает мою грудь, и моя обида превращается в гнев, дикий, необузданный гнев.

Это, как если бы открылась дверь, которую я так долго держала запертой. Мягкая, милая Амалия. Слабая. Женщина, которой все помыкают. Я устала от этого. Так чертовски устала от этого. Я всегда буду мягкой, у меня большое сердце, но я не собираюсь продолжать жить этой жизнью, слишком боясь сказать то, что я думаю или чувствую.

Поэтому я делаю шаг вперёд и голосом, более сильным, чем когда-либо, приказываю:

— Убирайся!

Женщина дёргается и оборачивается, и глаза Малакая встречаются с моими поверх её плеч. Он выглядит удивлённым, но быстро стирает маску с холодным и сердитым выражением лица. Он может разозлиться. Это прекрасно. Теперь я тоже буду злиться. Мы можем бороться с этим до тех пор, пока всё не разрешится.

— Видишь, я занят, — бормочет он, бросая вызов моим глазам, в них темнота, которой я раньше не замечала.

Малакай может быть опасен.

Прямо сейчас я в ещё большей степени расстроена.

— Убирайся, или, да поможет мне Бог, я подойду туда и вытащу тебя за волосы. Выбор за тобой.

Женщина таращится на меня, разинув рот, но я держусь жёстко. Моя позиция. Выражение моего лица. Мой обжигающий взгляд. Она соскальзывает с его колен и что-то бормочет ему, прежде чем неторопливо выйти за дверь. Ясно, что ей на самом деле всё равно, она, вероятно, проскочит прямо в соседнюю комнату и найдёт кого-нибудь другого, чтобы прокатиться верхом.

А пока я смотрю на Малакая.

Он встаёт и направляется ко мне, лицо у него сердитое. Он выглядит устрашающе, когда вот так подкрадывается ко мне. Он похож на голодного льва. Очень злой, очень страшный лев. И всё же я не двигаюсь. Я стою на своём и скрещиваю руки на груди.

— Что заставляет тебя думать, что ты можешь войти сюда и приказать моей девушке уйти?

Я вздрагиваю.

Я знаю, он не имел в виду мою девушку, в том смысле, в каком это прозвучало, но всё равно это было больно. Жгучая ревность в моём животе всё ещё там, и она очень, очень реальна. Я опускаю её. Сейчас я не могу реагировать эмоционально. Он выслушает меня, нравится ему это или нет.

Я так чертовски устала от того, что мой голос никто не слышит.

— Потому что ты меня не выслушал, и будь я проклята, если буду сидеть сложа руки и принимать это. Ты меня услышишь, и я не уйду, пока ты этого не сделаешь.

Он приподнимает бровь, подходя ближе, останавливаясь передо мной так, что мы оказываемся почти нос к носу.

— Будь очень осторожна, Амалия. Мне не нравится, когда мне говорят, что делать.

Я смотрю ему в глаза.

— И мне не нравится, когда меня судят за то, о чём ты ничего не знаешь.

— Значит, ты не была причиной несчастного случая, который разрушил жизнь человека?

Я вздрагиваю, и он это замечает. Одна рука обвивается вокруг моего бедра и притягивает меня ближе, так что моё тело прижимается к его. Моё дыхание сбивается, а затем вырывается изо рта внезапным потоком. Моё тело мгновенно приходит в боевую готовность, и мои бёдра сжимаются. То, что он так близко, действует на меня, и я ненавижу это больше всего на свете, потому что хочу разозлиться на него.

Малакай очень усложняет это.

— Отпусти меня, — шепчу я.

— Тебе нравится? — рычит он, проводя руками по моей заднице и сжимая её. Я задыхаюсь и стараюсь не хныкать. Стараюсь не показывать ему, что его руки заставляют моё тело оживать. — Тебе нравится, когда ты заигрываешь с другими мужчинами, пока он сидит дома?

Во мне нарастает ярость, и я бью своими крошечными кулачками по его груди, но он не двигается.

— Да пошёл ты, Малакай. Ты ничего обо мне не знаешь.

Он отпускает мою задницу и подносит руку к моей щеке, обхватывая её, немного крепко.