Приговоренная замуж

– А той, старый, вам что, не холодильник? – не сдавалась свекровь.

– Старый, Феодосия Никитична, он и есть старый. Не сегодня-завтра сломается, и останемся мы вообще без холодильника… Если хотите, забирайте его назад.

– Как это – забирайте?! – опешила свекровь, и ее рябоватое лицо покрылось красными пятнами. – Это подарок вам, а не что-нибудь. Теперь уже и от подарков родительских отказываетесь… Во-он оно куда дело пошло-поехало, и-и-и…

– Никто от подарков не отказывается, не выдумывайте. Просто он вам сейчас может оказаться нужнее, – холодно объяснила Нелли.

– Понятно, понятно, – свекровь поправила полушалок, – нам таперича все как есть понятно, доченька дорогая…

– Извините, – твердо и прямо в глаза свекрови посмотрела Нелли, – у меня еще тетради не проверены.

Дня через два Володя завел разговор о матери. Он только что вернулся с работы, умылся, переоделся и теперь сидел за столом, выложив перед собою крепкие красные руки: она уже успела узнать, что этими руками он на любом морозе ремонтирует свою машину, цепляет трос, отмывает с них мазут обыкновенной соляркой.

– Неля, мама приходила, да?

– Приходила, – насторожилась она.

Вовка хитрить не умел и спросил сразу, в лоб:

– Вы что, поругались с ней? – он старался не смотреть ей в глаза. Сидел в клетчатой рубашке, которую она стирала и гладила вчера, в темно-синем шерстяном трико и ширпотребовских тапочках на босу ногу. Русые тонкие волосы зачесаны на правую сторону и блестят от воды, короткая сильная шея выпирает из ворота рубашки, в покатых плечах угадывается немалая сила. Вроде бы совсем чужой и в то же время такой близкий уже человек. И если что пока и смущает в нем Нелли, так это небольшой курносый нос, словно бы приклеенный с чужого лица, да высоковатый для такого сильного мужчины голос.

– Володя, – она села напротив, взяла его за руку, – послушай меня. Послушай внимательно. Если ты будешь вмешиваться в мои отношения с твоими родителями – мы с тобой жить не будем… Мы разойдемся. Поверь мне, я твоих родителей уважаю и никогда напрасно не обижу. Но не дам в обиду и себя. Я этого и своим родичам не позволяла, и уж тем более не позволю – твоим. И еще одно, чтобы сразу, безо всяких недоразумений в дальнейшем: ты у нас хозяин семьи, ты отвечаешь за материальное обеспечение, благополучие и безопасность… Так? – она улыбнулась и пояснила: – Ну, не дашь же ты меня в обиду какому-нибудь хаму?

Володя в ответ лишь плечами повел, и сразу стало понятно – не только хаму, а и целому миру он ее обидеть не позволит.

– А я, Володя, буду хозяйкой дома. Я буду отвечать за все, что происходит в нашем доме, я буду хранительницей нашего очага и матерью твоих детей… Ты согласен?

Володя вскочил, обнял Нелли за плечи, начал целовать в шею и щеки, и она почувствовала так и не вымытый, так и не выветрившийся до конца запах соляры, перегретого машинного масла и вообще – железа.

– Только, Вовочка уговор, – Нелли осторожно высвободилась из его объятий, – в хозяйство друг друга не лезть, указаний не давать и вообще – не вмешиваться…

– Нел, откуда ты все это знаешь? – удивленно спросил Володя, глядя на нее повлажневшими глазами. – Ты словно уже замужем была.

– Нет, дорогой, ни за каким мужем, кроме тебя, я не была, – серьезно ответила Нелли. – А знаю потому, что достаточно на своих родителей насмотрелась, у которых всю жизнь пыль до потолка была только потому, что они не знали, чем должен заниматься хозяин, а чем хозяйка. И всю жизнь выясняли это…

И впервые Володька задумчиво сказал:

– Нел, ты такая умная у меня… Мне даже как-то не по себе. Я-то в своей жизни только трех умных людей знал: отца, командира части в армии и Медведкова…Ты – четвертая.

Ей это замечание польстило.

Хуже было в школе. Особенно – после комиссии из районо. Проверяющий, лысоватый мужчина в очках с тонкой оправой, посидел на ее уроках, проверил ее конспекты, полистал тетради учеников и на учительском собрании заявил:

– Мы хорошо знаем общий образовательный уровень школы, в которой вот уже двадцать семь лет бессменно работает директором Алевтина Степановна Знамова… Этот уровень достаточно высок и свидетельство тому – две золотые медали выпускникам за прошлый учебный год. Кроме того, вот уже девять лет в вашей школе неизменно самый высокий процент поступающих в высшее учебное заведение. Это – прекрасно! Но, дорогие товарищи учителя, кто стоит на месте, тот вскоре отступит назад. В школу приходят молодые специалисты – наше будущее. Какие они? – инспектор районо не постеснялся уставиться именно на нее, Нелли Семеновну Земляникину. – Ведь от того, какие они, зависит поколение завтрашнего дня: будущие строители, авиаконструкторы, партийные работники, лесозаготовители и даже – космонавты. Да-да, не улыбайтесь, и космонавты тоже. Сегодня еще их единицы, а завтра нам потребуются десятки космонавтов – людей всесторонне и глубоко образованных, культурных… Шутка ли, если вдруг им придется столкнуться в далеком космосе с неведомой цивилизацией, а они окажутся элементарно бескультурными людьми. Видите, дорогие коллеги, как далеко может распространиться влияние обыкновенного учителя. И особенно – учителя начальных классов. Это то звено в нашем просвещении, товарищи, где формируется душа будущего гражданина СССР. Но для этого надо и нашему учителю иметь высокоорганизованную и чуткую душу. А я вот побывал на уроках Земляникиной Нелли Семеновны и, скажу вам, крепко разочарован…

В общем, наговорил этот инспектор семь верст до небес и все лесом. И как-то так получалось, что все от нее требовали: учи лучше, давай больше, еще больше, и никто не интересовался – хочет ли она этого. Слушала инспектора Нелли и раздраженно думала: «Говорить-то о передовых методах и воспитании души ты научился, а вот взял бы и сам попробовал, пример показал. А я бы посмотрела на тебя: в классе чуть ли не сорок человек, и если они даже просто все вместе вздохнут – тетради с учительского стола полетят. А если по слову скажут? А если Коля Петушков в ударе будет?.. И вообще я на учителя училась четыре года, а не на школьного надзирателя… И вообще…»

После этого разговора Нелли окончательно решила, что школа – не ее дело.

– Ну и как твой Герман? – после новоселья спросила Нелли забежавшую к ней Светлану.

– Герман? – удивилась Светлана. – С каких это пор он мой?

– Но он же провожал тебя вчера?

– Меня проводил Медведков.

– Павел Иванович? – не поверила Нелли.

– Да, Павел Иванович! – с вызовом ответила Светлана. – Что в этом особенного?

– Ничего, разумеется, кроме того, что он женатый человек, отец двух детей и вообще…

– Ну, договаривай, – усмехнулась Светлана.

– Он же старый уже!

– Кто – Медведков?!

– Ну а кто же еще…

– Какой же он старый, если всего на пять лет твоего Володьки старше? Но это я так, к слову… Нам же с ним по пути. Дошли до дома, постояли у калитки, о тебе с Володькой поговорили да и разошлись. – Светка зевнула, а зевать ей в этот момент не хотелось – это Нелли хорошо почувствовала.

– А чего о нас говорить? – притворно удивилась она.

– Да так, какие вы ладные-складные… Ой, да кончаем этот базар! – занервничала Светлана. – Больше говорить не о чем? Как вы на новом-то месте?

– Нормально… Вот мерзнем немного.

Так выстудили хату вчера: взад-вперед сколько носились.

– Ну, а Герман что? – вновь спросила Нелли.

– Что – Герман? – явно растерялась Светлана. – Что ты ко мне с ним прицепилась, как репей к заднице?

– Просто интересно…

– Сама же говорила, что он Вася, а не Герман…

– Говорила.

– Что тогда привязалась с ним?

– Молодой. Холостяк… Опять же – в начальниках ходит. И ты – молодая. – Нелли засмеялась. – Вся из себя такая интересная. Вот бы вам…