Приговоренные к жизни

Лэйла ненавидела то время. Когда от желания есть подкашивались ноги, тянуло в желудке и рот наполнялся слюной, даже если по радио звучала реклама недавно открывшейся пиццерии. Ей казалось, что с тех пор она всё пытается наесться и никак не может. Лэйлу передергивало при воспоминании, как любой из родителей мог прийти на родительское собрание навеселе. А потом было жутко стыдно, когда одноклассницы шушукались за спиной. Лэйла с трудом сдерживалась, чтобы не надавать тумаков этим сплетницам, а заодно и мамаше с папашей. Поэтому КНО одним своим появлением в жизни девушки исполнил её мечту — поскорее сбежать из дома.

Лэйла медлила перед тем, как нажать на звонок родительской квартиры.

Заходить не хотелось. Она порвала с прошлым раз и навсегда.

— Я уйду в Хиатус. Не хочу, чтобы они меня видели. Придумай повод зайти внутрь, — подтолкнула она Валентину вперёд.

Когда невысокая женщина с жёлтым лицом открыла дверь, Валентина не нашла ничего лучшего, чем сообщить, что пришла передать весточку от её дочери. Лэйла стояла рядом и зашла следом, но мать её не видела. Женщина, развернувшись, прошла в комнату, посредине которой стоял круглый стол, накрытый клеёнкой.

— Значит, живая, — вздохнула Ирина, неловко рухнув на табурет и жестом приглашая девушку за стол.

— Прохлаждается где-то, паршивка! Лишь бы в школу не ходить! — заорал грузный мужик, подливающий водку в стакан. Он даже не поднял глаза на вошедших, сосредоточившись на процессе и пытаясь не пролить ни капли.

— В моём возрасте уже не ходят в школу, папочка, — Лэйлу услышала только Валентина.

В нос ударила резкая вонь — смесь перегара и какой-то кислятины. Стол был заставлен немытой посудой. Деревянные косяки отошли от дверных проемов, под ногами шуршали старые газеты, на обоях уродливым узором расплывались бурые пятна засохших брызг.

Мать Лэйлы была очень худой женщиной, с набрякшими веками и синюшными мешками под глазами. Тонкие бесцветные волосы она пригладила старомодным ободком. Старые застиранные легинсы, казалось, болтались прямо на костях. Мужчина, наоборот, отличался обрюзглостью, пивной живот его нависал над резинкой треников и упирался в стол. На лбу и щеках толстяка поблескивала выступившая испарина.

— Ну, как она? — мать Лэйлы вяло улыбнулась, обнажив щербатый рот. Женщина явно с трудом воспринимала действительность, но старалась не показать это гостье. Лэйла, невидимо сидевшая рядом, со вздохом отвернулась.

Наверное, это невыносимо тяжело — наблюдать, как близкие люди теряют человеческий облик.

— С Лэйлой всё хорошо. Она просила передать, чтобы вы не волновались, — придумала Валентина на ходу.

— А чего сама не явилась? — буркнул мужик и рыгнул.

— Лэйла не смогла приехать. Она занята, — Валентина почувствовала, что её голос прозвучал беспомощно и совсем неубедительно.

— Чем? Гулянками? Танцульками своими? — заорал мужик.

— Нет. Она работает.

— Кем она может работать? Шлюхой? — расхохотался пьяница.

Валентина увидела, как Лэйла вскочила. Её брови сложились домиком, губы искривились, ноздри гневно раздулись. Видно было, что она еле сдерживается, чтобы не обнаружить себя.

Родители, совершенно не стесняясь постороннего человека, начали перепалку.

— Коля, что ты говоришь? — прошамкала Ирина, еле шевеля языком.

— Так вся в тебя пошла, — плюнул ей в лицо отец Лэйлы.

— Не смей, сволочь! — не вытерпела та. — Меня ругай, а её не смей!

— Нет, у неё хорошая, высокооплачиваемая работа, — повысила голос Валентина.

Нужно было прекратить этот неприятный разговор.

Но на неё уже не обращали внимания. Пьяный мужчина вскочил, качнув брюхом стол. Забрякали пустые бутылки.

— Ах, высо-высоко-оплачиваемая, — с трудом выговорил он, — ну точно проститутка! Такая же, как её мать! — рубанул он рукой по воздуху.

— Прекрати, Коля! — Ирина повисла на его руке. — Ты не прав! — икнула она.

Но мужик грубо оттолкнул её и сгрёб свободной пятернёй нож со стола.

— А что, не так? Не так? Сейчас я тебе покажу, кто у нас не прав! Ты на кого…

Валентина оторопела от ужаса.

Лэйла подскочила и крепко вцепилась в руку отца.

— А ты кто такая? — он вытаращился на неё. — Ты… как… откуда появилась? — даже нож от неожиданности выронил.

Тут же закричала Ирина, увидевшая только упавший нож вместо своего мужа.

— Куда он делся? Коля! Коленька! Куда он? — она стала дёргать за рукав Валентину, которая совершенно растерялась и не могла пошевелиться.

Валентина понимала, что Лэйла увлекла отца в Хиатус. Она видела их обоих, но для Ирины муж только что просто растворился в воздухе.

— Всё хорошо, — попыталась она успокоить женщину. — Вам привиделось, Ирина, не волнуйтесь.

В это время Лэйла тащила отца к входной двери. Валентина видела их краем глаза.

— Пойдём. Давай же! Поговорим без посторонних. Всё же давно не виделись, — Лэйла рывками перемещала отца к выходу. — Это же я, твоя дочка. Не узнал?

— Не похожа, — прищурился толстяк. — Хотя вы сейчас все на одно лицо!

Он озирался по сторонам, но шаг за шагом продвигался за Лэйлой.

— Почему Ирка разоралась? Отпусти меня! — прогремел мужик и стал выдёргивать руку. — Ирка, вот он я! Да куда ты меня тащишь? — брыкался он.

Хлопнула дверь. Валентина и мать Лэйлы остались одни. Женщина плакала, закрыв лицо ладонями.

— Куда? Куда же он пропал?

— Это просто вам показалось, успокойтесь, — бормотала Валентина.

— П-правда? — женщина подняла голову и попыталась сфокусировать взгляд на лице собеседницы.

— Конечно.

— Кончать надо с этой водкой. Да не мо-гу-у-у, — завыла Ирина, раскачиваясь на табурете.

В попытке утихомирить несчастную Валентина положила ладонь на её сгорбленную спину и почувствовала, что под тонкой кофтой проступают рёбра.

Худющая… вот ведь как себя довела.

— Конечно, надо бросать. И вообще… вам нужно больше есть.

Женщина обречённо кивнула и, уцепившись за стол, встала. Валентина поддержала её, помогла дойти до узкой замызганной кровати. Мать Лэйлы упала на неё как подкошенная. Валентина подошла к выходу, прислушалась. С лестничной площадки не доносилось ни звука. Неужели Лэйла смогла утихомирить буяна?