Приходи на Паддингтонскую ярмарку

Искушение оказалось слишком велико. Не имея в голове никакого плана, но мечтая значительно продвинуть расследование, что приведет к его мгновенному продвижению, Бейли выбрался из комнаты и пошел вдоль темных коридоров в направлении артистических уборных.

От луча его фонаря по бокам возникали тени. При входе в коридор Бейли остановился и прислушался. Где-то сзади и выше него что-то перемещалось и поскрипывало. Возможно, старая ткань, потревоженная залетевшим порывом ветра, который проник откуда-то из под крыши театра.

Совершенно невинный звук. Он ничего не означал, разве что театр живет и... ждет.

В коридоре что-то двигалось.

Сердце у Бейли тревожно забилось. Он дико замахал фонарем. Луч метался по черному коридору, как лезвие ножа. Коридор был пуст. Но одна из дверей оказалась чуть приоткрыта: дверь с золотой звездой.

– Кто здесь?

Голос Бейли сорвался. Он откашлялся и снова спросил:

– Кто здесь?

Тишина. Бейли обрадовался, что на нем форма. Он сжал полицейскую дубинку и осторожно двинулся вперед. Не было никаких звуков, кроме его собственных мягких шагов.

Бейли начал успокаиваться. Возможно, это ложная тревога.

Он поравнялся с уборной номер один. Прислонившись к стене, он протянул руку и дубинкой толкнул дверь со звездой. Она полностью распахнулась.

Ничего не произошло.

Бейли направил луч фонаря во внутреннюю черноту. Комната была пуста.

Бейли рассмеялся. Он начал поворачиваться...

И тогда жестокий удар в затылок швырнул его в туннель боли и беспамятства.

***

Том Перретт вернулся в свою комнатку. Он нахмурился, увидев, что она пуста.

Чайник все еще пыхтел на конфорке. Сторож рассеянно посмотрел на него. Затем подошел и повернул вентиль, перекрывая газ.

Некоторое время он стоял в нерешительности. Затем, казалось, решил действовать.

Он вновь взял тяжелый фонарь и тяжело зашагал из комнаты, захлопнув за собой дверь. Монотонным голосом он принялся звать: «Мистер Бейли! Мистер Бейли!»

Его голос устрашающим эхом отзывался вдоль темных коридоров. Призраки отвечали, словно передразнивая.

Перретт остановился на темной сцене. Беспокойно повертел фонарь. Ему не очень-то хотелось идти дальше.

– Мистер Бейли! Где вы?

Кто-то застонал.

Сторож сделал глубокий вдох и издал что-то вроде протяжного «А-а-а». Он бросился к коридору с уборными.

Луч фонаря лихорадочно заметался и остановился. Он сосредоточился на человеческом теле на полу.

– Черт!

Бейли лежал лицом вниз, а голова и плечи – на пороге уборной номер один. Перретт прошаркал к нему и практически упал на колени около распростертой фигуры.

Старый Том осторожно протянул руку. Задняя часть головы полицейского была мягкой, теплой и липкой. Перретт уставился на собственные пальцы в свете фонаря. Они были покрыты кровью.

Бейли снова застонал. Перретт осторожно поставил фонарь рядом. Он подсунул руки под плечи полицейского и перевернул его.

Веки Бейли дрогнули. Рот беспомощно задрожал: «А-а-а...»

– Как вы?– спросил Перретт прерывающимся голосом.

Глаза Бейли открылись, но смотрели, не понимая. Затем он вновь застонал, и голова мягко скатилась набок.

Перретт смотрел на восковое лицо, и в глазах его был страх.

– Ради Бога, парень,– прошептал он! Я не хочу, чтобы ты умер...

***

Лицо полицейского хирурга выглядело усталым и недовольным, но руки работали ловко и нежно.

Стивен Касл с тревогой смотрел на него:

– Итак, доктор?– спросил он наконец.

Полицейский хирург встал:

– У Бейли серьезное сотрясение, но не думаю, что останутся последствия. Ему повезло. Этот удар вполне мог проломить ему череп.

Старший инспектор мрачно кивнул:

– Я рад, что вы смогли ему быстро помочь. К счастью, у сторожа хватило ума немедленно позвонить нам. И он не пытался передвигать раненого.

Он посмотрел вниз на лежащего без сознания человека:

– Как нанесли удар?

Доктор пожал плечами.

– Похоже, традиционным тупым орудием. По ране мало что можно сказать. Кожа порвана и довольно сильно. Таким образом, оружие было, вероятно, тяжелым и металлическим. Выбирайте любое от рукоятки пистолета до куска трубы – ваше предположение будет не хуже моего.

Двое мужчин не были одни в коридоре. В отдалении стоял Перретт, тревожно посматривая на них. А со старшим инспектором прибыла немногочисленная группа помощников.

– Мы послали за машиной скорой помощи,– сказал Касл. – Я... Отлично! Это, должно быть, они.

К настоящему времени театр был залит светом. Подошло двое мужчин в халатах и с носилками. Они осторожно переложили раненого.

Касл молча наблюдал за ними.

Внезапно он встрепенулся:

– Ого! А это что?

Он пристально разглядывал маленький предмет на полу, до этого скрытый телом Бейли.

Полицейский хирург раздраженно заметил:

– Бейли нужно доставить в больницу как можно скорее!

– А?– Касл повернулся к нему. – 0, уносите его, ради Бога. Не хочу вас задерживать. Но что вы на это скажете?

Доктор подал знак санитарам, которые двинулись к машине, унося бесчувственного человека. Полицейский врач посмотрел в направлении, куда указывал палец Касла:

– Обычная расческа,– ответил он.

– В необычном месте – под телом раненого,– проворчал Касл. – Чья она? Не Бейли. Не Перретта.

– Откуда вы знаете?

– На ней монограмма. Взгляните на инициалы.

Оставив полицейского хирурга рассматривать находку, Касл сделал несколько шагов вперед и просунул голову в дверь уборной:

– Пенрин! Подите сюда!

Детектив-сержант повиновался. Его начальник указал на расческу:

– Видите? Хочу проверить ее на отпечатки пальцев.

– Есть, сэр. – Роберт Пенрин вызвал двух человек из уборной и дал им инструкции. Затем он вновь повернулся к Каслу: – Сэр, здесь кое-что есть, вы должны посмотреть...

– О, очень хорошо. – В грубоватом тоне старшего инспектора слышалось удовлетворение. Он переступил порог: – Что? Что такое? Я... Вот как!