Приходи вчера (сборник)

Посмотрел я и место событий, убедился, что все, что рассказывали, верно, не досужие байки.

Для начала расскажу вам о медведе. В нашем лесу много кого водится из зверья, но медведь — хозяин.

Медведь-то вообще недаром зовется самым страшным зверем, сильный он да умный. И одиночка. Пары не создает и никого не любит, легко может медведицу свою и медвежат загрызть при случае, если у него будет такое настроение. Каннибализм у медведей в порядке вещей.

У медведя в лесу и врагов-то, кроме людей, нет. Зрение у медведя плохое, а вот нюх да слух замечательные. И в принципе ему на человека наплевать, он своими делами занимается и первым не нападет. Но если начать при виде его орать, визжать, кидаться чем-нибудь, то, конечно, ему любопытно станет, что за возня такая. Или, допустим, если он решит, что у него добычу отнимают, то тут тоже плохо будет. А добычей он много чего считает: и задавленного оленя, и кучу мусора, которую туристы оставили на старой стоянке, или, может, браконьеры что запрятали, а он разнюхал и нашел.

Медведь, он мясо с душком любит, добычу сразу не сжирает, порвет куски помягче, потроха в основном, а остальное прикапывает в мох, под валежник, под лесной мусор. На захоронке его потом много лесного зверья лакомится: и лисы, и куницы, и мыши, и барсуки, и рыси. Все.

Голову не ест, неинтересно ему это. Скальп содрать, до шеи добраться — это у всех хищников первое дело, чтобы жертва не сопротивлялась. И всегда на место легкой добычи возвращается. Это помнить надо.

Есть, конечно, периоды, когда медведь лютый. Это всем известно. Гон у него идет с середины апреля и до начала июля даже, вот тогда он раздраженный, лучше на пути ему не попадаться. Ну и в период предзимья, когда голодно становится из-за неурожая, положим, кедрового стланика или рыбы мало. Хотя перед спячкой медведь старается рыбы и мяса много не есть, но рассчитывать на это не стоит. Иначе не было бы каждый год задранных медведем людей. А если медведь человека распробует, то страх потеряет и непременно станет людоедом. Однако бояться не надо, надо опасаться. Соблюдать правила.

Но это когда человек в лес пошел, то он соображает, как себя вести. Ожидает опасность, потому готов. А когда ты в починке или в деревне, допустим, находишься, тут свои правила безопасности.

Жил у нас в починке один молодой мужик по имени Федор. Бобылем жил. Семьей не обзавелся, а родители недавно померли оба. Я тогда еще не уехал, как большинство, учиться, чтобы осесть в ближайшем городке и больше никогда в родные пенаты не возвращаться. Еще время было смутное, да и никаких перспектив для молодых людей в нашей глуши не было…

В общем, Федора я этого лично знал. У него еще было прозвище Федя-съел-медведя. Как раз перед моим отъездом он на заимке столкнулся с медведем, сумел убить его, а потом там же кое-как разделать и пару дней его мясом питался. И шкуру не принес в итоге, и тушу оставшуюся бросил, где была.

Обычно на медведя никто поодиночке не ходит, да и полно в лесу другой дичи, более питательной и легко добываемой. А тут какая-то темная история: то ли медведь на него напал и пришлось, обороняясь, его пристрелить, то ли этот Федя уже сдохшего нашел и решил ради славы приплести, что сам завалил… Но никто из местных его храбрецом не счел, зато приклеилось это дурацкое прозвище с легкой руки одной бабки. А все потому, что странностей в его рассказе много.

Если Федор наткнулся на медведя во время охоты, то логичнее было бы уйти по-тихому. Если медведь защищал свою добычу, то тут тоже лучше всего в драку не вступать и удалиться. Уж Федор отлично знает правила, как и все живущие в непосредственной близости к лесу.

Медведь — сумеречное животное. Его днем легко отпугнуть, с наступлением темноты он наглеет и агрессивнее становится. Ну а ночью, когда люди, даже самые шумные, затихают, засыпают, настает самое медвежье время. И потому туристам в палатке, конечно, надо соблюдать меры предосторожности.

Но с чего бы медведю лезть к заимке? Что ему вообще рядом с охотничьим жильем понадобилось? Время вроде не голодное, полно привычной еды. Медведю нет резона к людям лезть, тем более к жилью. Было бы другое время года, осень поздняя или зима, понятно, что это медведь-шатун, который раненый или жир не успел накопить, вот у него инстинкт не включился в спячку впасть, он совсем плохо соображает, страха не знает и очень злой, бешеный. И других медведей дерет, и человек ему — совсем легкая добыча. Ну или его из берлоги подняли, и тут зверь совсем непредсказуемый становится.

И, разумеется, странно, что Федя-съел-медведя ни шкуры, ни мяса в починок не принес. Сам поел, по его словам, а остальное бросил. Понятно, что все эти нестыковки отметили, но никто не сомневался, что Федя на самом деле отведал медвежатины.

Что происходило дальше, я знаю только со слов своей родни, благополучно с починка переехавшей в ближайшее село.

Проснулся починок от крика: соседка Федина и его троюродная тетка по совместительству поутру заглянула к нему и увидела, что дверь в избу нараспашку, а сам хозяин у порога валяется весь подранный. И головы нет, только тело и на спину кусок скальпа свисает. Ужасающее зрелище.

Мужики сразу поняли: медведь задрал. Никто другой не мог такие раны нанести, да и охотникам ли не знать.

Ну и вроде бы следы медвежьих когтей на пороге разглядели.

Но прямо в избе, прямо посреди починка?!.. Даже если предположить, что медведь все же пробрался в починок, то логичнее было бы скотиной идти лакомиться. Человек и опасный, и не такой вкусный, как, предположим, коза или корова. И до него, до человека, добраться труднее. Скотина, кстати, и не ревела. Если бы хищника почуяла, молчать бы не стала.

Еще одна странность: собаки тоже не лаяли. А ведь медведь и их непременно подрал бы, да просто чтоб не путались под ногами. И еще, если принять, что это ненормальный медведь и прямо в избу направился, как бы он дверь-то в дом открыл? Медведь от себя толкать не может, тянет всегда на себя и под себя гребет. Потому если дверь наружу открывается, то он просто срывает ее, выдернув верхний венец. Из-за этого двери в охотничьих, промысловых избушках открываются внутрь. Летом — чтобы мишка не сорвал, зимой — чтобы снегом не завалило.

Или вот еще он подкоп делает, когтями хорошо гребет, но всегда долго и очень шумно, потому как злится, что сразу добраться до добычи не может. Тут уж успеешь собраться и отпор дать. Но это если заимка, маленькая избенка, а не деревенский дом, пусть и небольшой. Да и следов на двери нет, которые на взлом бы указывали. Федор сам открыл. И не сопротивлялся совсем.

Вызвали участкового. Тот в медведя очень не хотел верить. Сказал, ищите убийцу среди людей, среди своих. Кто там у вас Федора Рычкуна ненавидел? Может, он у кого жену увел или дорогу бандитам перешел?

Да какие там бандиты, какая лютая ненависть, чтобы человека на куски рвать, голову срывать, если большая часть починка — друг другу родня? Двадцать пять… То есть двадцать четыре теперь человека. Стали бы жители в милицию обращаться, если бы междусобойчик был!

А глаза друг от друга прятали, вот почему участковый заподозрил неладное. Да разве ему станешь объяснять, что Федя съел медведя, а медведь съел Федю? Это же кощунство какое-то.

Голову так и не нашли.

В доме ничего не тронуто, не украдено. Даже продукты. Обычно невменяемый зверь все крушит вокруг, что не съест, то порвет. Вменяемый не стал бы в починке появляться и в дом лезть. И как же ушел этот медведь бесследно, нигде больше не отметившись в починке? Ни на крыльце, ни в доме никаких улик, кроме тех самых якобы борозд от когтей на пороге.