Прихоть русского немца

откровенными угодниками, а вторые первых - наглыми борзописцами.

– Постараемся, Сергей Викторович, - дерзко пообещал Куропяткин.

– А хотите поучаствовать в задержании преступника?
– неожиданно

предложил Атаманов.

– Шутите, Сергей Викторович, - оживился Гарик, - кого брать будем?

– Или вы только критиковать мастера?
– генерал никак не отреагировал на

реплику Микулина.

Он смотрел на Куропяткина в упор, хитро прищурившись, и нельзя было

понять, шутит главный мент области или говорит всерьез.

– Вы с Лепиховым знакомы?
– поинтересовался генерал. И, не дожидаясь

ответа, добавил:

– Позвоните ему завтра, сошлитесь на меня. Телефон приемной вам

известен.

Атаманов направился к выходу. По пути его попыталась перехватить

журналистка "ТВ-Профи" Алина Мухина, но генерал ловко увернулся от

направленного ему в рот микрофона и удалился. Рыжеволосая и

длинноногая Алина, которую иначе как Мухой не называли, подскочила к

Куропяткину.

– Что он тебе сказал?

– Для тебя ничего интересного, - отрезал Куропяткин.

Про себя он называл Муху полупроводником. Эта рыжая стерва считала

себя классной журналисткой и звездой телеэкрана, требовала от коллег,

чтобы они незамедлительно делились с нею новостями, хотя сама утаивала

информацию, причем даже в том случае, когда ей самой это было невыгодно.

– Главный мент пригласил Сержа на задержание особо опасного

преступника, - проинформировал Муху Гарик.

– Ни хрена себе!
– поразилась Муха и, круто развернувшись, подбежала к

своему оператору и начала что-то взволнованно ему объяснять.

Тот послушно кивал и с интересом посматривал в сторону Сергея.

– Вот сучара!
– обозвал про себя Гарика Куропяткин.
– Сейчас Муха полетит

к председателю комитета облсовета по работе с правоохранительными

органами, и начнет ему лапшу на уши вешать, дескать, менты ущемляют

независимую прессу. А у того давно при виде Мухи слюнки текут.

Опасения Куропяткина сбылись самым гнусным образом. Когда утром

позвонил Лепихову, полковник заявил, что журналисты его задолбали и

повесил трубку. Сергей перезвонил главе пресс-центра областной милиции

Нине Павловне и объяснил ей ситуацию. Худая и некрасивая, эта женщина

пережила всех начальников, каждый из которых, вступив в должность,

первым делом вместе с мебелью в приемной избавлялся от руководителя

информационной службы, однако через пару месяцев все возвращалось на

круги своя. Нина Павловна явно знала какую-то тайну, о которой не ведали

более молодые и грудастые соперницы, и потому дослужилась до

полковника. Выслушав журналиста, Нина Павловна попросила немного

подождать. Куропяткин слышал, как она с кем-то говорила по внутреннему

телефону. "Вы можете через двадцать минут к управлению подъехать?" -

спросила она. "Смогу", - заверил Сергей. В трубке раздались короткие гудки.

Проверив, лежат ли в сумке диктофон и фотоаппарат, Куропяткин вылетел

на улицу. К счастью, редакционная "девятка" стояла у входа. С ее водителем

Сергей намотал не одну тысячу километров по области. "Олежек! Одно

колесо здесь - другое в управлении милиции на Толстого", - взволнованно

произнес Сергей, усаживаясь в машину.

– Мокруха?
– деловито осведомился Олег.

– Если повезет, увижу, как менты настоящего бандита ловят.

Девятка, взвизгнув шинами, сорвалась с места и устремилась в центр

города, где располагалось областное управление МВД. Наблюдая, как ловко

и непринужденно Олег управляет автомобилем, пересекая двойные

сплошные линии и подрезая попутные легковушки, Сергей подумал, что ему

такие лихие гонки не по зубам - даже если пересядет когда-нибудь со своего

тихоходного "запорожца" на крутой "мерс" или "бимер", так и будет

плестись по городу, соблюдая положенную дистанцию и ПДД. Правильно

однажды сказала Марина: "Наглости в тебе не хватает, Пяткин, а без нее

акула пера все равно, что птица без перьев". Жена работала режиссером на

областном телевидении, но после рождения Катюши о любимом ремесле ей

пришлось забыть: дочка часто болела и супруги решили, что нанимать няню,

как им советовали знакомые, глупо и недальновидно. Вместо того, чтобы

отдавать ненаглядное чадо в чужие руки, разумнее взять на пару лет отпуск

по уходу за ребенком.

Тогда они не сомневались, что поступили правильно, но когда дочурка

окрепла и пришла пора отдавать ее в садик, телевизионное начальство

предложило Марине незавидную должность литературного редактора. По

сути это был щелчок по носу: новый руководитель городской

телерадиокомпании, который когда-то работал инструктором в

идеологическом отделе обкома партии и бдительно следил, чтобы в прессе не

появилось ничего предосудительного, дал ей понять, что в ее услугах не

нуждается. Марина полдня рыдала, так как не ожидала такой подлянки от

бывшего коммуниста. Сергей жене сочувствовал, однако полагал, что зря она

так кипятится: на телевидении свет клином не сошелся - за последние два

года появилось пять новых газет, и никто не мешает Марине заняться

печатной журналистикой. Но как только заикнулся об этом, Марина едва не

съела его с потрохами.

– Это для тебя телевизор - обычный ящик, возле которого можно валяться на

диване, ковыряясь в носу и жуя бутерброды, - негодовала она, сверкая

потемневшими от злости глазами и размахивая перед ним острыми

кулачками.
– Ты понятия не имеешь, сколько людей создают десятиминутный

блок новостей, какими потом и кровью добывается трехминутный сюжет.