Прихоть русского немца

смалодушничаю, как Олегу в глаза посмотрю? Трясущимися руками он

начал шарить в сумке, презирая себя за предательскую слабость, и нащупал

небольшой прямоугольник из плотного картона. В глаза бросилась ярко-

золотистая надпись: "Семен Диомидов. Вице-президент БФ "Минотавр". Эту

визитку, прощаясь, подарил ему Клещ. Куропяткин бросил ее в сумку и

забыл.

Холодея от собственной решимости, Куропяткин распахнул дверцу машины

и приблизился к качкам.

– Кто бригадир?
– спросил он.

Парень с распятием на груди нехотя повернулся в его сторону и ощупал

тяжелым мутным взглядом.

– Чего надо?

Сергей показал ему визитку.

Тот недоуменно уставился на шафранную надпись. По мере того, как

информация преодолевала темные закоулки его недалекого ума, он

уменьшался в размерах, как проткнутый шилом футбольный мяч.

– А теперь валите отсюда, - мрачно посоветовал Куропяткин и добавил,

обращаясь к Олегу:

– Поехали.

Водитель с готовностью поспешил к машине. "Девятка" так резво дала

задний ход, что братки еле успели отпрыгнуть на тротуар. До самого

управления милиции Олег молчал и когда они остановились у трехэтажного

здания, возле которого были припаркованы автомобили с милицейскими

номерами, спросил:

– Ну, ты, Серый, даешь. Что ты им показал?

– Визитку одного авторитета. Поезжай в редакцию, назад сам доберусь.

Начальница пресс-центра, выслушав душещипательный рассказ

журналиста о причине его опоздания, сочувственно изрекла:

– Житья не стало от этих уродов и куда только милиция смотрит.

Сообразив, что сморозила глупость, улыбнулась и сказала:

– Сейчас посмотрю, на месте ли Лепихов.

Нина Павловна отсутствовала недолго. Вернувшись, хитро подмигнула и

пояснила:

– Времени у него, как всегда в обрез, но поговорить с вами согласился.

Кабинет номер шесть.

Лепихов сидел за столом и по телефону распекал подчиненного.

– Ты своей жене басни рассказывай, - сузив раскосые глаза, доставшиеся,

вероятно, от кривоногих потомков Чингисхана, басил в трубку Андрей

Виленович.
– С каких это пор стал таким законником? Реляцию прокурора

ему, бляха муха, подавай. Имей в виду, если не заарканишь Хавича, я тебе

такую красивую реляцию выпишу, что мозги мигом прочистятся.

Он жестом указал журналисту на стул, продолжая допытываться у

собеседника, почему тот отпустил какого-то Хавича. Сергей с любопытством

разглядывал начальника угро, с которым раньше встречался только на

брифингах. Судя по всему, Андрей Виленович относился к пишущей братии

примерно так же, как командировочный люд к тараканам и клопам. На

брифингах Лепихов обычно сухо зачитывал официальное сообщение, после

чего удалялся, не обращая внимания на уточняющие вопросы журналистов,

оставляя им на растерзание начальника пресс-службы.

Лепихов милицейскую форму принципиально не носил, отдавая

предпочтение отечественным неказистым костюмам. Был он костист,

длиннорук и неулыбчив, за что и получил язвительное прозвище Орангутанг.

Закончив разговор, Лепихов бросил трубку, и устало произнес, обращаясь к

Куропяткину.

– Читаю ваши статьи, хлестко излагаете, хотя по отношению к нам иногда

перегибаете палку. Не подумайте, что честь мундира защищаю. Что греха

таить, мусора у нас в исконно смысле этого слова предостаточно, только не

всегда его выгребать позволяют. Вы вот меня Орангутангом прозвали, -

сменил тему Лепихов и испытующе уставился на Куропяткина.

Журналист, смешавшись, покраснел, будто сам придумал оскорбительную

кличку.

– Я не в обиде. В переводе с одного из африканских языков орангутанг

означает "человек из джунглей". Пишущая братия на меня дуется - общаться

не желаю. Доверие - штука тонкая, его заслужить надо. Пару лет назад один

из ваших, не буду называть имя, пообещал выдать в эфир строго

дозированную информацию, а вместо этого растрезвонил о том, о чем ни в

коем случае не должны были знать преступники. В результате погиб наш

сотрудник, кстати, отец двоих детей. Если не ошибаюсь, это вы однажды

написали о Звере хвалебный очерк.

Вопрос прозвучал настолько неожиданно, что Куропяткин, начавший

привыкать к внезапным поворотам беседы, не сразу понял, о ком идет

речь.

– Зверь? Кто такой?

– Вы его хорошо знаете, - усмехнулся Андрей Виленович.
– Я имею в виду

Семена Диомидова. Пойдемте, схемку покажу.

Встав с кресла, Лепихов жестом пригласил журналиста в соседнюю

комнату. Куропяткин вошел вслед за начальником угро в помещение, не

имевшее не только окон, но и мебели, за исключением куцего стола, на

котором стоял телефон времен взятия Зимнего дворца. Лепихов подошел к

стене, закрытой занавеской из плотной ткани, прикрепленной к алюминиевой

трубке с помощью обычных зажимов "крокодил", и рывком отдернул ее. К

стене был пришпилен кнопками большущий лист ватмана, испещренный

квадратиками и стрелками. Поверх листа крупными буквами было написано:

"Организованная преступная группировка "Минотавр". В центре схемы в

красном квадрате значился главарь: "Константин Васильевич Цыганков

(Циклоп)". Чуть ниже более мелкими буквами были написаны его домашний

адрес и телефон. Правее красовался квадратик с надписью: "Семен

Ефимович Диомидов (Зверь)". Более подробно ознакомиться со схемой

Лепихов журналисту не позволил - решительно задернул занавеску, однако