Приказ обсуждению не подлежит

Впрочем, Макс видел по телевизору, как такой же ненормальный «выкрест» демонстративно жрал щи с вареньем. Помесь Карлсона с Иваном-дураком.

— Георг, ты не подавал заявку в Книгу рекордов Гиннесса?

— Нет, — как ни в чем не бывало отозвался Стофферс. — Твой ход, — напомнил он. Как раз в это время у него кончился пакет с майонезом. Только громадного немца это мало тревожило.

Георг был чудаковатым парнем. Все знали о его гастрономической странности, однако он то ли стеснялся, то ли еще что-то, но запасы предпочитал прятать. Или скрывать от посторонних глаз. Только какому дураку они нужны?

Таким «дураком» был Сергей Марковцев.

Амуниция диверсионной группы не включала бронежилетов, однако Стофферс не расставался со своими «Schutz Panzer». Бронежилет Стофферса снова показался Марку тяжелее обычного — как и во время знакомства с Георгом, когда он присел на его рюкзак, предварительно убрав «броник» немца. В общем, Сергей обнаружил, что вместо пластин там в кармашках пачки с майонезом. «Псих», — заметил Марковцев. Он дал Максу денег и велел купить в Дымном острого кетчупа — «Вот такого размера, — показал он на пачку майонеза. — Ровно двенадцать штук. Не будет кетчупа, купи горчицы или хрена». Максим купил горчицы — шесть пачек, скупил всю, что была в ларьке. Не такая крепкая, как в Белоруссии или России, но все же — Твой ход, — напомнил Стофферс, возвращаясь с пачкой горчицы. У него не хватило соображения посмотреть, что там написано или нарисовано Он же лично упаковывал пакеты в свой бронежилет. Он налил в стакан пива, открутил крышку с пачки горчицы и выдавил чуть ли не половину.

Макс давился от смеха. Стофферс глянул на него с подозрением:

— Сволочь, карты подсмотрел? Или подменил? — Немец проверил карты и подмены не обнаружил. Значит, подсмотрел. Но все равно проиграет — карта у Георга сильная, мощная, сплошь короли и дамы. Марьяж.

Макс выбросил карту, даже не глядя, с чего ходит.

Козырь, удивился Стофферс.

— Беру.

И сделал глоток совершенно нового сорта пива: солод, холод и горчица.

Макс давно не слышал, чтобы так орали. Даже от боли. Стофферс кричал больше от обиды. Он размазал по щеке грязную массу и напомнил белорусу Косого, который хлебнул шампуня.

Макс тут же отмазался, сдавая командира группы:

— Я только выполнял приказ.

— Сволочи! — Инопланетянин грязно выругался и, прихватив пятилитровую бутылку с минеральной водой, пошел умываться. Наверное, и полоскать рот.

И вот сейчас он ожег Марка взглядом.

«Как ребенок», — хмыкнул Сергей.

— Проблем возникнуть не должно, — сказал Иваненко.

— Это не ты, а я должен сказать: «Проблем возникнуть не должно». Хватит, оттянулись, пошутили, пора браться за работу. Стофф, ты определил место, откуда можно снять караульного на вышке? Макс, этот же вопрос я адресую тебе: «Ты нашел место, откуда можно снять караульного в башне?» Вы вообще на улицу выглядывали? В какие карты вы заглядывали, в игральные?

Появилось необоримое желание построить их в шеренгу и надавать по шее.

Распустил — это уже в свой адрес.

Была бы возможность «отчислить» — «отчислил» бы всех и набрал другую команду.

Немного поостыл: это временно. Во время операции все будут предельно сосредоточены и настроены. Тот же Стофферс снимет караульного первым же выстрелом. Макс тоже не промахнется.

Сергей хлопнул в ладоши:

— Прошу к столу, господа.

Стол представлял собой несколько досок, лежащих на тарных ящиках и застеленных газетами. Отсутствие окон не доставляло неудобств: ночью столбик термометра не опускался ниже десятиградусной отметки, днем зашкаливало за двадцать.

— Стофф, тебе придется сделать два выстрела, убрать караульных на юго-восточной и северо-восточной вышках. Макс берет одного. Но выстрел у него сложный: караульный в башне все время находится в тени. Грамотно — прожектора светят так, что свет не бьет караульным в глаза. Чего не скажешь о снайперах: и с «ночником» плохо — подсветка на глаза, и с обычной оптикой не легче. Выстрелы должны прозвучать синхронно. После чего мы с Хирургом вплотную подходим к забору и занимаемся каждый своим делом. Сергей «снимает» с проводов оперативное оповещение и режет проволоку, я первым вхожу в контрольный коридор, страхую Хирурга.

Процедура повторяется на внутренней стороне коридора. К этому времени Макс и Стофф присоединяются к нам — уже непосредственно у стены башни. Поднимаемся по одному и приводим дыхание в норму непосредственно у двери, ведущей в центральное здание. Все, это первый этап. Прогоним наши действия еще раз. В одиннадцать вечера разжигаем костры и выходим на тренировку.

* * *

Полночь. Прожектора заменяет луна и разведенные в разных частях «макета» костры. Спецназовцы работают в полном молчании. Часы командира переведены в режим секундомера.

…После «удачных снайперских выстрелов», сделанных из-под коробки автобусной остановки, Марк с Хирургом подбежали к забору. Командир прислонился к нему спиной и подставил руки, отпуская воображаемое оружие. Иваненко, найдя опору, взметнулся вверх, подталкиваемый сильным движением рук командира. Уже стоя в полный рост, Марковцев страховал бойца, встающего ему на плечи. Хирург проделал брешь в нависшем над ним козырьке из колючей проволоки и нырнул в отверстие. К этому моменту подоспел Стофферс. Немец буквально на скорости преодолел препятствие, едва не разомкнув рук командира, сцепленных в замок. «Кабан!» — ругнулся Марк, чувствуя боль даже в плечах.

Георг, чиркнув униформой по болтающейся проволоке, приземлился по другую сторону ограды. Принял такую же позу, что и Хирург: прижался к забору в положении стрельбы с колена. Мнимое оружие шарит по «контрольному коридору». А в глазах нет и намека на неловкость.

А со стороны кажется — свихнулись четверо здоровых мужиков.

Макс занял место командира. Сергей, забравшись на гребень, подал товарищу руку.

Четверка диверсантов в контрольной зоне.

Короткий взгляд на часы; время отпечаталось в сознании.

Марк поднял руку и указал направление. Сергей Иваненко принял условный жест «вперед» и, пригибаясь, перебежал к очередному, на сей раз проволочному забору. Разрезал проволоку в нескольких местах и показал готовность.

И снова двойка диверсантов, прикрываемая Максом и Стофферсом, устремилась вперед, к подножию «восточной башни».

И снова Макс Мейер замыкает шествие. Для него работа в группе более чем привычная. Жесты просты и понятны. Если чего-то и не хватало, то, наверное, уверенности, призрачного присутствия неподалеку группы обеспечения. Однако настраивал себя, «играя», на шум лопастей «восьмого», представлял сосредоточенные лица боевиков «Ариадны», сидящих на жестких скамейках. Они вооружены мощно. В отличие от диверсионной команды, на них бронежилеты, головы защищают каски.

Это «тяжелая артиллерия», которой скрытность ни к чему.

Боевики будут страховать и принимать «жало» — диверсионную группу, не обремененную ни шлемами, ни бронежилетами.

А теперь Макс впереди. Из оконного проема бетонной коробки, имитирующей восточную башню, уже свисает тонкий, но прочный канат. Макс входил в основной взвод штурмовой группы, но проходил подготовку и в составе снайперского, и высотного взводов. Специализация последних — в основном проникновения на объекты сверху — по стене, через дымоходы и другие коммуникации.