ПРИКЛЮЧЕНИЕ БОРИСКИ И ЕГО ДРУЗЕЙ.

– Я тоже хочу чистить зубы, – сказал Бук Бориске, – попроси у мамы еще одну зубную щетку.

– В ванной все есть, – ответил Бориска. – Пошли.

И друзья, прежде чем лечь спать, долго еще чистили зубы и плескались в ванной.

СОРОКА.

Бук еще спал, свернувшись колечком около стенки, когда Бориска проснулся.

Было очень рано – за окном стояла полная тишина, даже воробьи не чирикали. Бориска повернулся на правый бок и хотел закрыться с головой одеялом, но вдруг услышал, что папа уже встал и ходит по квартире.

– Ура! – закричал Бориска и выбежал в коридор.

– Очень хорошо, что ты уже встал, – встретил Бориску папа. – Быстренько умываемся, завтракаем, собираемся и едем выручать Сороку. Понял?

– Мы едем выручать Сороку! – крикнул на всю квартиру Бориска и, разбежавшись, прокатился по полу.

– Тише… – сказала мама. – Ты разбудишь весь дом!

Но Бориска после папиного известия уже ничего не мог делать тихо.

Умываясь, он пустил воду на полную мощность.

Дверью стукнул так, что вздрогнули стены.

Выручать Сороку поехали втроем: Бориска, Бук и папа. У мамы оказалось много дел, и она осталась дома, заметив:

– Вы не задерживайтесь дольше, чем надо. Поняли?

– Ладно, ладно, – успокоил ее папа и поцеловал маму в лоб.

Мама нагнулась и поцеловала Бориску.

– А кто поцелует меня? – спросил Бук из Борискиной пазухи.

– Я, – сказал Бориска и поцеловал друга.

– Удачного пути вам, – сказала мама, поправляя фартук и прислушиваясь, не убежало ли на кухне молоко.

– Удачного пути нам, – повторил Бук.- Будем надеяться, что он действительно окажется удачным…

Людей в автобусе было мало.

Бориска с Буком сидели у окна и слегка подпрыгивали на мягком сиденье.

За окном мелькали бегущие назад большие и маленькие дома, качали ветвями сосны и березы.

А когда автобус выехал за город и свернул на лесную дорогу, ветви стали постукивать по крыше автобуса и стеклам.

– Вот здесь я чуть не сорвался тогда с бензобака, – припомнил Бук на одном из крутых поворотов. – Меня так мотнуло, что я – ууух! – подумал уже, что лечу и вот-вот врежусь в березу…

– Смотри-тко ты, – полуобернулась сидящая впереди бабушка, – совсем маленькая зверушка, а так громко свистит!

И она протянула было руку, чтобы потрепать Бука по шерстке.

Бук улыбнулся ей так приветливо, как только мог, но старушка вдруг испугалась и отдернула руку.

– Ой! – испуганно сказала она.

– Вы не бойтесь, – попытался успокоить старушку Бориска. – Бук никогда и никого не кусал.

– Сви-сви-сви… – подтвердил Бук.

– Нет, – сказала старушка, – не может быть, чтобы он не кусался. Вишь, как свистит… Ну чисто разбойник!

– Здравствуйте – до свиданья, – обиделся Бук. – Неужели моя добрая улыбка похожа на разбойничью?.. Да разбойники и свистят не так…

Но старушка не поняла и его нового «сви-сви-сви». Она подхватила с полу авоську, набитую свертками, и пересела на другое место, подальше.

Бориска подумал о том, что эта старушка хоть внешне чем-то и напоминает его, Борискину, бабушку, на самом деле ничем не похожа на нее.

«Моя бабушка, – размышлял Бориска, – сразу сумела бы отличить добрую улыбку… Она и не подумала бы даже, что Бук хочет ее укусить. Тот, кто не делает никому ничего плохого, всегда более доверчив и спокоен…»

Но тут он вспомнил, как Бук по единственной болотной тропинке привел его к Машенькиной берлоге. Как долго не открывалась потайная дверь и как он потом сказал Машеньке:

– Здравствуйте, вы напрасно остерегаетесь меня. Я никому не собираюсь делать зло.

Машенька ответила тогда:

– С первого взгляда трудно бывает понять, может кто-то сделать тебе зло или не собирается его делать.

«Да… – подумал Бориска. – Машенька была права. Нельзя забывать, что она еле убежала от охотников, которые убили ее маму-медведицу и хотели поймать Машеньку. Она осталась в совсем непроходимом болоте. Машенька боялась, что охотники могут отыскать и ее… В такое время не станешь сразу верить каждому человеку. А старушка…»

– Ты спишь или о чем-то задумался? – спросил Бук Бориску.

– Я думаю о старушке… – ответил Бориска.

– Я всегда жалею старушек, – сказал Бук. – Они не могут прыгать и веселиться…

– Мы подъезжаем! – предупредил папа, складывая вчетверо газету. Он читал всю дорогу.

– Да, – подтвердил Бук. – Мы уже подъезжаем, и нам надо думать о Сороке, а не о всякой всячине.

– Пустяки, – махнул рукой папа. – Мне кажется, что это очень легко будет сделать. Сначала Бук покажет нам дом, где живет мальчишка, подбивший из рогатки Сороку. Я поговорю с ним, объясню жестокость такого поступка. Он устыдится и сразу отдаст ее.

Водитель резко затормозил перед остановкой, и папа с Бориской заспешили к выходу.

Дом белобрысого мальчишки стоял недалеко от магазина. Бук сразу узнал его и показал папе и Бориске.

– Ладно, – сказал папа. – Я сам разберусь с этим стрелком из рогатки. Надо, пожалуй, сказать ему, будто Сорока нужна мне для медицинских опытов. Серьезность и научность такого дела должна сильнее подействовать на его воображение и помочь добиться успеха.

– С воображением надо обращаться осторожно, – предупредил Бук. – Оно может так неожиданно разыграться, что потом его трудно будет унять…

Но папа не стал слушать Бука. Папе ли не знать о том, как надо обращаться с мальчишками!

– Вы можете помешать мне, – заявил он. – Останьтесь-ка лучше в магазине. Вот тебе, Бориска, рубль. Купите себе на него все, чего вам захочется. А я в два счета договорюсь о Сороке и принесу ее.

Бориске пришлось подчиниться. Хотя он терпеть не мог магазинов даже тогда, когда ему разрешали купить что-то и для себя.

– О-о-о-о! – сказал он, открыв дверь в магазин и увидев длинную очередь.

– Придется постоять, – сказал Бук, – ничего не поделаешь.

– Ничего не поделаешь… – согласился Бориска и занял очередь за женщиной в ярко-цветастом платье.

Очередь двигалась медленно.

В магазине стоял приглушенный гул голосов. Вернее, даже не гул, а какое-то жужжание.

– Они жужжат, будто сто шмелей, запутавшихся в лепестках цветков, – шепнул Бук Бориске.

– Похоже, – согласился Бориска. – А еще они жужжат, как вон та нарисованная на плакате большая муха жужжала бы в банке. Если ее туда посадить.