Приключения Гаррета. том.2

Конфликт между тем, что правильно, и тем, что положено по закону, вечен. Чаще всего законы принимаются с самыми благими намерениями — и немедленно становятся камнями, которыми вымощена дорога в ад. Стоит только облечь благородную идею во что-то узаконенное, как по краям ее тут же начинают булькать непредвиденные и непредумышленные последствия.

Ты циничное существо.

— С кем поведешься…

Разумеется.

Просто диву даешься, сколько сарказма умеет Старые Кости вложить в единственную бестелесную мысль.

Извращенные наклонности твоей расы не должны беспокоить тебя — по крайней мере сейчас. Если только подростки из Клики не являются сами продуктом насилия. Что могло бы хорошо объяснить их склонность к подглядыванию. О! Это любопытно.

— Что еще?

Еще одна из собранной тобою компании вот-вот выступит на сцену.

— Э? — Все-таки любимый голубоглазый сыночек матушки Гаррет большой мастер ответной реплики. — Что, неужели Тинни вернулась? — Собственно, против этого я не возражал. Я вообще последнее время не возражаю против того, чтобы рыжая находилась где-нибудь здесь, под боком.

Однако вместо Тинни в дверях возник носик Пулар Паленой. Одежда ее насквозь промокла, и вид у нее был настолько сморщенный и жалкий, насколько это вообще возможно для крысюка. Стараясь не привлекать к себе внимания, она шмыгнула на лестницу, откуда сразу же послышался грохот падающих предметов.

— Я что-нибудь упустил?

Несомненно. Эта способность — одно из твоих очевидных качеств.

Хорошо хоть он бодрствовал тогда, когда это могло оказаться кстати.

Она провела эту ночь не дома.

— Ох! — Я сразу же превратился во встревоженного папашу.

Опять-таки, тебе нет нужды волноваться. Она не сделала ничего такого, что могло бы тебя огорчить. И настоятельно напоминаю тебе: она не человек. И как следствие, сопутствующие романтическим увлечениям явления касаются ее в меньшей степени.

— Поверю тебе на слово — на время. Ведь мир нынче кишмя кишит бойкими парнями, каким я был когда-то. Возможно, среди них и крысюки попадаются.

К счастью для Паленой, крысюки мужского пола испытывают интерес к самкам лишь во время течки. Впрочем, женщина-крысюк при желании легко может избежать и этого с помощью нехитрых снадобий.

Но конечно же, мужчина-крысюк тоже может использовать кое-какие снадобья в своих целях.

Надо бы мне с моей девочкой побеседовать о том, с какими типами она может столкнуться уже сейчас, повзрослев.

Старые Кости изо всех сил сдерживал смех.

— Я не готов становиться отцом выводку крысят, слышишь, Весельчак? И это не говоря уже о том, что Дин уволится от нас, если под ногами будут мешаться эти хвостатые отпрыски.

Зато он не против кошек.

— Нет. Он расист. В том, что касается межвидовых отношений.

Я буквально кожей ощущал, как жаль Покойнику, что он мертв и не может нахохотаться вволю.

Я без всякого удовольствия оделся и вышел на улицу. Погода менялась на такую, которая никак не соответствовала моему настроению. Что ж, это даже хорошо. По крайней мере не замерзну.

35

Первую остановку на пути следования я сделал у мистера Йена. Моя семья затоваривалась у него одеждой на протяжении нескольких поколений — двух по крайней мере. Мистер Йен мог бы помочь мне с новым пальто.

Я шел туда не спеша. В конце концов за мной наблюдали — не мог же я озадачивать наблюдателей, несясь куда-то как на пожар.

Должно быть, мистер Йен назначен на свою портняжную должность лично Главным Распорядителем Стереотипов. Это маленький костлявый старичок, чья армейская служба пришлась, наверное, на первую половину прошлого столетия. У него блестящая макушка, кустистые белые бакенбарды, соответствующие белые усы и ни намека на бороду. Еще его отличает экзотический акцент, наводящий на подозрения, что он мог и вовсе избежать армии. Возраст не притупил его ума. Он сразу узнал меня, хотя я не бывал у него со времени переезда на Макунадо-стрит.

Раскладывая передо мной образцы последней зимней моды, он поинтересовался, чем я занимаюсь. Я расписал ему положительные стороны своей работы; брови его при этом не шевельнулись ни на долю дюйма. Ничто в окружающем мистера Йена мире не могло превзойти драматизмом и накалом страстей его портновского ремесла. Все же время от времени он более или менее уместно, хоть и без избыточного энтузиазма, хмыкал с целью показать мне, что он все-таки слушает.

Я, впрочем, тоже не слишком углублялся в историю. Меня гораздо больше волновало, как бы свести концы с концами, не разорившись на его услугах.

Видя мои затруднения с выбором, мистер Иен пришел мне на помощь.

— Вы как раз идеальный человек для нового типа дождевого плаща, который мы подумываем выпустить в продажу. Мой сын Бранд привез образец из деловой поездки, которую они предприняли с фронтовыми друзьями. — При этом старик несколько беспокойно оглянулся. Должно быть, Бранд с приятелями срубили неплохой куш, набив трюм оставшимся от войны снаряжением и быстренько вывезя все это за пределы Каренты.

Такие штучки сейчас проделывают все кому не лень. Очень уж барыши от контрабанды соблазнительные.

— На мужчину с вашим размахом плеч он немного маловат, — сказал мистер Йен. — Но вы хоть представление получите, что я имею в виду. — Плащ, который он мне вынес, больше всего напоминал светло-коричневый тент от фургона. — Так его можно носить летом. Водонепроницаемый. И зимняя подкладка пристегивается. Такие носят в Кхаре — там у них круглый год дожди.

Я смутно припомнил это название. Что-то мне говорили про дожди и туманы.

Насчет размера он оказался прав, но плащ мне понравился, стоило посмотреться в зеркало.

— Считайте, что вы мне его продали, мистер Йен. Я в нем похож на какого-то уличного чародея.

— Потайные карманы делать?

— И побольше. Разного размера. И в подкладке сделайте, ладно?

— Какой длины вы хотите? В Кхаре носят до колена, но погода там мягче нашей.

— Мистер Йен, вы же мастер. Я доверяю вашему опыту.

— Тогда мне потребуется снять с вас мерки.

— Делайте все, что требуется, дружище. Да, мне еще что-нибудь временное нужно.

— Полагаю, у меня найдется что-нибудь ношеное, но вполне пригодное, — кивнул он, тщательно прикладывая ко мне мерную ленту и записывая результаты на пергамент, протертый почти до дыр от многократного употребления. — Как поживает ваша матушка? — осторожно поинтересовался мистер Йен.