Приключения «Идиота»

А чтобы окончательно убедить бандитов в том, что Достоевский подлинный, достаточно было ввести Мишу в эту комбинацию. И это сработало! У Ашота пропали все сомнения, потому что Мише он поверил. Почему — это вне моей компетенции, но поверил. А мне он мог бы и не поверить. И тогда трудно предположить, что могло бы произойти. И со мной в том числе.

Удивительно было еще и то, что до сих пор кроме Марго никто не додумался сделать копию с моего Достоевского! Я подумала, что это весьма странно, но, по видимому, для этого были какие-то неведомые мне причины.

Я поняла, что Марго действительно не кривила душой, когда говорила мне, что всегда помогала своим друзьям просто так, безо всяких обязательств. Я теперь знала это по собственному опыту. Но такая помощь привязывает человека к тебе намного прочнее, чем любые обязательства.

У меня было еще много вопросов к моим спасителям. Но, кроме тех скупых сведений, которыми они со мной уже поделились, мне не удалось больше выведать у них ни единого словечка. Миша улыбался и на все мои дальнейшие вопросы «как» да «почему» отвечал уклончиво. Например, меня очень интересовал вопрос, все же какую именно ценность представлял из себя мой Достоевский. Мой приятель-бандит Колька так и не успел поведать мне эту страшную тайну. Но теперь все мои вопросы наталкивались на вежливую, но непробиваемую стену. Я наконец поняла, что дальнейшие расспросы бесполезны, и отстала.

Наша беседа потекла мирно и по-домашнему — Марго действительно была замечательной собеседницей. Она незаметно перевела разговор на темы, далекие от моей персоны, и я снова слушала ее удивительные рассказы, похожие на сказки Шахерезады.

Солнце уже клонилось к горизонту, когда мы наконец встали из-за стола. Какой длинный день, какой невероятно длинный обед! Но после всех утренних треволнений мне просто не хотелось никуда идти, не хотелось даже двигаться. И поэтому я и не двигалась. Марго видимо все это знала. Она вообще обладала каким-то невероятным чутьем на то, что именно нужно было человеку в данный конкретный момент времени. Это был еще один ее талант. Но все когда-нибудь кончается. Меня отвезли домой и оставили в покое. Только дома я вспомнила, что забыла Достоевского на кухне у Марго. «Ерунда, — лениво подумала я, — там он в большей безопасности, чем здесь».

Я сидела в темноте, с задернутыми занавесками, не зажигая свет уже около часа, когда раздался телефонный звонок. Звонила Ленка.

— Танька, ты как? Мне вчера позвонил с твоего мобильника какой-то мужик и сказал, что у тебя разболелась голова и ты поехала домой.

— Да, голова у меня действительно разболелась. Но домой я попала только час назад. Меня украли.

— Танька, я сейчас приеду! — Ленка, экзальтированная и еще не совсем трезвая после вчерашней попойки с художниками, дико орала в телефон, грозя страшными карами моим обидчикам.

У меня только-только голова стала успокаиваться, а тут эта новая порция Содома и Гоморры. Нет, только Ленки мне сейчас не хватало.

— Лен, ты сейчас не приезжай. Я сейчас спать лягу.

— Хорошо, — Ленка сразу согласилась. Видимо, я не совсем вписывалась в ее планы на сегодняшний день, и орала она так, для приличия.

Я отключила все телефоны и пошла на кухню, где выпила горячей воды с медом — лучшее средство от бессонницы.

Я провалилась в глубокий и длинный сон. Мне снились какие-то кошмары. То за мной гнались бандиты в масках и с пистолетами. То я ползала в каких-то лабиринтах, которые потом оказывались компьютерными играми. Только под утро я забылась абсолютно нормальным спокойным сном.

Меня разбудил луч солнца, который контрабандой пробрался в узкую щель между плотными темными занавесками в моей спальне — я всегда засыпаю только в полной темноте и тишине. Этот луч щекотал мне глаза и высвечивал миллионы маленьких пылинок, попавшихся на его пути. Я полежала еще несколько минут, щурясь и нежась под одеялом, как маленький котенок. Настроение у меня было преотличное. Все страхи и тревоги вчерашнего дня остались в прошлом. Утром так обычно и бывает, особенно, если это утро такое яркое и солнечное, как сегодня, иначе, откуда бы взяться этому хитрющему солнечному лучу?

Я сладко потянулась и села на кровати. В эту минуту дверь в моей спальне стала медленно открываться, и я увидела, как в темноте дверного проема показался силуэт человека. Время словно затормозилось, и все происходило как при замедленной съемке. Человек остановился около открытой двери и стал вглядываться в полумрак. Я сообразила, что я-то его вижу, а он меня нет. Так мы и замерли, я, сидя на кровати, а он — стоя у двери.

Мысли метались в моей голове как дикие обезьяны, не в состоянии за что-нибудь зацепиться. Что делают в таких случаях? Наверное, надо с ним поговорить. Надо как-то убедить его, что я не причиню ему вреда. Скорее всего, это кто-то, кто еще не знает, что Достоевского уже нет в этом доме. А зачем же еще какому-то постороннему человеку входить в мою спальню? И я решилась.

— Послушайте, я не причиню вам никакого вреда. И вы не убивайте меня, пожалуйста. Книжку я уже отдала, у меня ее нет. Вы слышите меня?

Человек замер и прислушивался к моему голосу, издавая какие-то тихие булькающие звуки. Мой прием вроде бы сработал. Я решила усилить эффект и продолжила свой эксперимент.

— Вы не переживайте, все будет хорошо. Я сейчас встану, надену халат, и если вы прямо сейчас не собираетесь меня убивать, то мы с вами пойдем на кухню и выпьем горячего чаю. Вы знаете, горячий чай — это очень полезно…

И тут мой визави начал, наконец, издавать вполне громкие и определенные звуки. Он хохотал. А те звуки, которые я приняла за тихое бульканье и были тем самым подавляемым хохотом. Но самым большим потрясением для меня было то, что человеком, которого я в темноте приняла за таинственного преступника, был Вадим.

— Если вы прямо сейчас не собираетесь меня убивать, — Вадим процитировал сквозь смех мою фразу и повалился на кровать рядом со мной.

Чувства, которые сменялись внутри меня со скоростью звука, невозможно было описать. Сначала меня охватило возмущение, которое мгновенно переросло в злость. Да как он мог такое себе позволить! У меня чуть сердце не остановилось после всех пережитых вчера страхов! Но чем больше он хохотал, валяясь по кровати, тем меньше злости оставалось в моем сердце. И когда он наконец сгреб меня и стал покрывать поцелуями мое лицо, то моя злость испарилась куда-то вместе с ночными страхами. А потом мы наконец занялись любовью. И это было прекрасно.

Глава 15

Мы сидели на кухне и пили чай с остатками позавчерашних Глашиных пирожков. Я смотрела на Вадима влюбленными и глазами и — о, чудо! — он смотрел на меня точно так же.

Мы пили чай тихо, по-семейному, так, как я и мечтала об этом в течение многих-многих лет. И за чаем Вадим рассказывал мне, что же на самом деле происходило все это время, и куда именно я вляпалась, сама того не подозревая.

Оказывается, вся эта история началась лет восемь назад. В одной почти секретной лаборатории трудился пожилой профессор. Может быть, он был гением, а может, сумасшедшим. Между этими двумя состояниями такая тонкая грань, что до сих пор никто точно не может сказать, где кончается безумие и начинается гениальность. Или наоборот. Но был ли он гением или нет, только пришла этому профессору в голову одна интересная мысль. В области передачи информации. Или, как сейчас модно говорить, — в нанотехнологиях. Это был какой-то совершенно новый способ, еще никому доселе неведомый. Принципиально новый. И профессор эту мысль быстренько записал. Но, поскольку он был чудаком, то записал он не на бумагу или в компьютер, а на полях книжки. А может, он сделал это намеренно — гении любят озадачивать все остальное человечество своими причудами.

Так роман великого русского писателя Достоевского «Идиот» стал участником необыкновенных событий, которые стали происходить с ним как в каком-то суперфантастическом сериале. Но события эти случились не сразу. Всему ведь на свете есть причина. Так и здесь. Профессор-то может и был чудаком, да был у этого профессора любимый племянник. Вот этого молодого человека чудаком назвать было сложно. Он был ласков со своим дядюшкой и, видимо, тоже его любил. По-своему. Но на этом его любовь к человечеству заканчивалась, поскольку этот молодой человек с юных лет больше всего на свете любил деньги и водил компанию с нехорошими дяденьками. Они и научили мальчика своему нелегкому ремеслу. И стал мальчик с годами матерым ворюгой, ловким и беспощадным. Но, к великому сожалению, его дядюшка-профессор обо всем этом не догадывался, а единственного племянника обожал. И доверил ему старичок свою великую научную тайну. Племянник быстро сообразил, что эта тайна стоит денег, и немалых. Воспользовавшись доверием дядюшки, племянник выкрал из лаборатории Достоевского и стал искать покупателя на дядюшкин секрет. И тут мирная часть истории заканчивалась.