Приключения «Идиота»

Но я понемногу успокоилась и пришла в себя от свалившихся на мою голову приятных сюрпризов и мы смогли продолжить разговор.

— Значит, я действительно все время танцевала на краю пропасти? — спросила я, заглядывая ему в глаза.

— Когда твоя жена постоянно танцует на краю пропасти с завязанными глазами, муж просто обязан о ней все знать.

— Я больше не буду танцевать на краю пропасти, — смиренно согласилась я.

— Значит, и у меня не будет необходимости знать о тебе все, — в тон мне произнес мой муж.

— А у меня не будет необходимости от тебя что-то скрывать, — парировала я.

И мы снова поцеловались.

— Слушай, а кто был тот парень, который приходил ко мне в художественной галерее. Ну, он еще руки мне не захотел развязывать, и предупредил, чтобы я отдала Достоевского.

— А-а, этот. Это мой сотрудник, Денис. Специалист по компьютерам. Кстати, очень толковый. Я вас познакомлю. Я тогда никак не мог сам к тебе подобраться, чтобы предупредить — они меня в лицо знали. И попросил Дениса мне помочь. Ну и вроде как боевое крещение. Кстати, он там не один был. Ребята все время были рядом с тобой. Нам ведь обязательно нужно было, чтобы ты передала им книгу. Все равно кому. Чтобы все выглядело естественно. Это было спасением для тебя и началом нового этапа работы для нас. Главное, что после передачи книги ты выходила из-под удара. А ты все брыкалась и брыкалась. — Взгляд у Вадима снова стал беспомощным и глаза подозрительно увлажнились. — Ты никак не хотела играть по нашим правилам, а придерживалась только своих. Ничто на тебя не действовало, — в голосе Вадима мелькали нотки отчаяния. — А я дико переживал за тебя, и даже могу сейчас признаться — в какой-то момент я именно тогда понял, насколько ты мне стала дорога. — Вадим был теперь ласковым, а я готова была мурлыкать, как котенок. — Если бы было совсем худо, вмешались бы сразу же. Риск, конечно, был. Слава Богу, все обошлось. Я тогда такого ужаса натерпелся — собственную жену, и в такую передрягу. Чертова работа! Но ты не думай, ребята действительно все контролировали. И знаешь, я бы ни за что не согласился пережить это второй раз, — голос у Вадима задрожал.

Я вспомнила слова Марго о том, что этих ребят могло быть полвыставки, и благодарно прижалась к Вадиму. Так мы сидели и молчали, пока я не нарушила это благостное и умиротворяющее молчание очередным вопросом.

— Так я все же не поняла, ты бизнесмен или… — Любопытство вылазило из меня медленно, но настойчиво, как квашня из кастрюльки. И потом, мне хотелось чуточку отыграться за все эти «Я потом тебе все объясню». Я просто пользовалась моментом, понимая, что другого может и не подвернуться. Когда женщина сидит у мужчины на коленях, то последнему очень тяжело удержаться от откровенных ответов. — Я так понимаю, ты все же зарплату сейчас не от государства получаешь? — спросила я.

— Я, конечно, бизнесмен. — Вадим легонько ткнул меня пальцем в кончик носа как в кнопку звонка, так в детстве делал мой дед и при этом он еще говорил «бип-бип». — Только бывших у нас не бывает. Надо же кому-то работать. — И он тяжело вздохнул. Я так и не поняла, почему. Может, ему осточертела эта, невидимая глазом, но очень ощутимая зависимость.

Я понимающе кивнула.

— Да и деньги я заработал благодаря службе, — сказал Вадим, и неожиданно добавил голосом Карлсона, который живет на крыше: — Вроде неудобно отказать коллегам по прежней работе.

Я не ожидала в этом солидном мужчине такого количества театрального кокетства. Был бы у меня в руках веер, я бы обязательно тоже хлопнула им Вадима по кончику носа. Но у меня не было веера, и я просто сказала:

— Вот ты у меня какой замечательный работник. — И гордо посмотрела на моего любимого мужчину, потом кое-что вспомнила и хитро прищурилась: — А я вот тоже тебе кое-чем помогла. — Я гордилась собой все больше и больше.

— Это чем же? — Голос Вадима был мягким, но насмешливость в нем все же меня слегка насторожила.

— А когда твой сотрудник советовал мне отдать Достоевского бандитам, я уже успела его подменить. Так что, его совет запоздал. — И я показала Вадиму язык. — Мне Марго помогла, ну и еще один человек. Вот.

— Миша? — Вадим явно получал удовольствие от этого разговора.

Я снова подскочила, но предусмотрительно прикрыла коленку рукой.

— Ты и про это знаешь?

Вадим неторопливо отпил глоток чая.

— Понимаешь, дорогая, мне не хотелось бы тебя разочаровывать, но Марго и Миша были посвящены в наши планы с самого начала и очень здорово нам помогли. Нам очень важно было, чтобы вся эта операция прошла максимально гладко. Чтобы все выглядело очень естественно, и чтобы люди, которые нас интересовали, ни о чем не догадались. — Вадим говорил тихо и серьезно.

— О чем не догадались? — не отставала я.

— О наших истинных намерениях. Понимаешь, твой Достоевский очень вовремя всплыл. Такой случай выпадает очень редко. Обычно все приходится придумывать от начала до конца. А здесь — просто подарок какой-то! И под этот подарок можно столько всего навертеть, ты даже не представляешь, как редко выпадает такая удача.

— Не говорите загадками, вы меня изводите, — процитировала я классику.

Но Вадим продолжил так же тихо и спокойно, словно сообщал мне прогноз погоды на завтра:

— А я, к сожалению, тебе больше ничего сказать не могу. Здесь твоя история с Достоевским заканчивается, и начинается уже чья-то другая история.

— Тоже с Достоевским? — меня распирало от любопытства.

— Может быть. — Вадим загадочно улыбнулся.

Я вдруг поняла, что он действительно мне больше ничего не может рассказать. А я уже и не настаивала. Мне было и так хорошо. Но он, словно почувствовав легкое чувство вины, сказал мне:

— Дальше идут детали, а это уже не мои тайны. Но я думаю, ты человек догадливый, дальше и сама все додумаешь.

Здесь он во мне не ошибся. Я понимала, что, если у государства есть необходимость сообщить каким-то темным личностям не совсем правдивую информацию, а попросту, наврать, то это точно продиктовано очень серьезными государственными соображениями. И все это называется серьезным словом «безопасность». И туда лучше не влазить без особой надобности. Я вот случайно влезла. И хорошо, что так удачно вылезла. Пусть его! Дальше начинается какая-то совсем другая история. И скорее всего подробностей ее я лично никогда не узнаю. Но зато теперь мой Достоевский сослужит кому-то очень полезную службу. «Удачи тебе, классик, — мысленно пожелала я. — А больше мне про тебя уже ничего знать не положено».

Я спросила:

— А как же Марго, Миша?

Вадим долго молчал, видимо, раздумывая, что именно ответить мне на мой вопрос, и ограничился только очень коротенькой фразой:

— Марго — неоценимый помощник. А Миша… В общем, Миша — это Миша.

Похоже, мои догадки насчет Штирлица подтвердились.

— Это что же получается, что Марго тогда меня в ресторане не случайно увидела? — Я выпятила губу, что было у меня признаком раздумья.

— Случайностей не бывает в принципе. А в нашей работе — и подавно, — поучительно заметил Вадим. — Так что, Марго ты отнесла уже не оригинал Достоевского, а его копию, потому что я благополучно успел подменить ею оригинал. — И Вадим снова отхлебнул из чашки.

Я сидела, уставившись на него, и ничего не понимала.

— Как, подменил? А когда?

— Я подменил его, когда вы с Леной бегали вокруг клумбы, объевшись пирожков. Времени у меня был целый вагон. Вам было так скверно и вы так смешно отдувались, что я ничем не рисковал.

— Так ты и про пирожки знаешь? Это что же получается, что я жила не в квартире, а в аквариуме? — возмутилась я.

— Успокойся, — голос Вадима просто излучал спокойствие и нежность. Он притянул меня к себе. — Этого требовала твоя безопасность и моя работа. Сейчас здесь уже нет никакого аквариума, так что мы можем целоваться совершенно безнаказанно. А тогда аквариум был необходимостью, как бы я смог тебя охранять без того, чтобы не утыкать весь дом камерами, а?