Приключения капитана Шпарина

Шпарин вытащил желтую папку, прижал подбородком к груди, свободной рукой развязал тесёмочки и положил на колени. В правом верхнем углу папки красная выпуклая надпись: "Высшая степень секретности". Чуть ниже: "Департамент Закрытых Исследований". По центру черными буквами: "Проект Сеть. Принципы моделирования пространства. Рабочая версия. Научный руководитель проекта профессор Гамкин". Рукописные листы, мелкий, стремительный почерк. Множество исправлений, зачеркиваний, дописок на полях. Шпарин, не вглядываясь в текст, вытаскивал из папки лист за листом, пробегал глазами и убирал назад. Одной рукой делать это было сложно и он, вместе со стулом, припрыгал к столу. Дело пошло быстрее. Схемы, формулы. Формулы, схемы... В коридоре послышался топот, Шпарин, не успев просмотреть и пятой части содержимого папки, на оседланном стуле бросился к сейфу. Дверь распахнулась, на пороге возник главный сержант и увидел дремлющего Шпарина. Супонев подозрительно осмотрел кабинет. Шпарин зевнул и потянулся.

– Как всё прошло, поймали лазутчика?

– Не твоё дело. Ты хорошо себя вел в моё отсутствие? Ничего не трогал?

Главный сержант вернулся без берета, с царапинами на лысине и ссадиной на подбородке. Кесин отсвечивал здоровым тёмно-лиловым синяком под левым глазом и пытался стянуть оторванный рукав, собранный в гармошку на локте.

– Какое у тебя прозвище или кличка в кругу сослуживцев?
– любуясь фингалом, спросил Шпарин.
– Помощник муфлона?

– Не скажу!
– набычился сержант.

– Ну так как, схватили оборотня?
– не унимался Шпарин.

– Лежит твой оборотень под брезентом с дыркой в башке. Настигли. Еще немного и ушел бы, - сообщил Супонев, осторожно прикасаясь к повреждениям на лице.
– Сопротивлялся отчаянно, мерзавец.

– Куда бы он ушел? Датый! С двух шагов в меня не попал. Убили, мерзавцы, пьяного помначштаба. Убили, без суда и следствия.

– Да, ты, ты...
– захлопал противными грязно-жёлтыми глазами Супонев.
– Ты что болтаешь?

Кесин содрал рукав и стал вытирать им штык-нож автомата.

– Дотявкается он у нас. Додухарится.

– Откуда кровь?
– показывая пальцем на штык, спросил главный сержант.

Кесин достал из кармана тряпицу, развернул и показал два человеческих уха, нанизанных на кусок грязной веревки.

– Ребята говорят приказ вышел: за каждого пойманного шпиона, живого или мёртвого, орден дают. Доказательство.

– Эх!.. Совсем дурак стал!
– устало сказал главный сержант.
– Выбрось немедленно. Нет такого приказа. С вами скоро чокнешься.

– Да, это точно, - согласился Шпарин.
– С таким контингентом недалеко и до больнички. Один Додоня чего стоит. А этот вообще идиот. Психушка с мордатыми санитарами ждут вас не дождутся.

– Опять он обзывается! Господин главный сержант, и почему вы при нем всё говорите и рассказываете?

– И в самом деле, почему?
– спросил Супонев.
– А потому, что он никому никогда ничего не скажет. Не доживёт до обеда.

– Никогда не говори никогда. Это у нас примета такая и, представьте, она работает, - спокойно заметил Шпарин. Сказал спокойно, а холодок в груди почувствовал и всегда его чувствовал, с самого начала, когда проклятая сфера свалилась ему на голову. А ещё говорят про инопланетян. А эти то, кто?

Главный сержант подтянул свободный стул и уселся напротив Шпарина.

– Выкладывай!
– сложив ладони и похрустев пальцами, сказал Супонев.
– Имя, фамилия, звание. Кто, куда, зачем, откуда. Советую больше не шутить. Иначе проблемы на твоей смазливой морде возникнут сразу после того, как ты откроешь рот.

– По морде бить нельзя, - подал голос Кесин.

– Следы останутся. Начальство будет недовольно.

– А мы не по морде, - игриво сказал главный сержант.
– Мы по почкам, мы по печеночке. Мы сами начальство.

– Повежливее, повежливее, - предупредил Шпарин.
– Иначе проблемы возникнут у вас. Обратная связь, так сказать.

– Да ты что?
– наотмашь хлопая Шпарина по щеке, удивился Супонев.

Шпарин завел свободную руку назад, обхватил спинку стула, и ударил главного сержанта в лицо поднятыми ногами.

– Сволочь!..
– лежа на полу и ощупывая физиономию, простонал Супонев.
– Нос...

Голова Шпарина вспыхнула адским пламенем и взорвалась миллионами искр.

– Убил?
– услышал он голос главного сержанта.
– Не убил.

– Сейчас исправим, - сказал Кесин.
– Добить?

– Нет. Много свидетелей. Он зарегистрирован. Надо было в лесу кончить. Этот пришлёпок, Додоня, засветил. На КПП видели. Запри его до завтра, где-нибудь.

– Все приемники забиты. Разве в подвал? Схожу за ключами.

Шпарина отстегнули от стула и привели в подвальный этаж. Длинный ряд металлических дверей с небольшими оконцами забранными решетками. Вонь. Тускло горели светильники. Из окошек смотрели бледные лица.

– Я, Палыч, скоро с ума сойду, - побрякивая связкой ключей, пожаловался Кесин.
– В последнее время то черные, то красномордые, теперь второй день косоглазых водят. Ловят и водят. Ловят и водят.

Главный сержант заглянул в одно из окошек

– Новые гости не скоро пожалуют, эти последние. Авария у них на "Холме" серьезная.

Кесин остановился у последней двери.

– Здесь эти, которых сегодня у озера прихватили. Куда бы вашего засунуть? Может его в овраг, пока начальства нет?

– Ты эти разговоры брось, Кесин! Инструкции забыл? Знаю я про твои художества. Смотри, попадёшься, пеняй на себя!

– А вы?

– Мне можно.

– Почему мне нельзя? Это люди? Образины ненашенские. Вообще не пойму, что происходит. Никто не понимает. Идешь, иной раз, с ребятами по маршруту, вдруг накатит что-то, волосы дыбом, заледенеешь весь и не знаешь чего хочется, то ли в землю зарыться, то ли на дерево забраться и завыть во весь голос. Вот парни и звереют.

– Покайтесь, гады!
– проревел Шпарин, впадая в яростное нецензурное мессианство.
– Выродки, мать вашу и туда, и сюда...
– он добавил ещё несколько очень плохих слов о близких родственниках сержантов и вспомнил негра на березе.
– Воздастся вам на том свете за грехи ваши. Голыми задами на угольях будете сидеть и черти, хари ваши противные, макать будут в ацетон вместо водки.

Последнее, что увидел Шпарин в ту секунду был кулак главного сержанта. Тащили его наверх за ноги, препираясь о преимуществах и превратностях службы в охранном отряде.

– Буду подавать рапорт о переводе.

– Дурак ты, Кесин, - проворчал главный сержант.
– Где такую службу найдешь? Год за три, как на войне.

– Так война идет, непонятно с кем, против кого.

– Какая война, Кесин?

– А ящерка из второго квадрата? Зубья с мою руку. Убила троих, пока не загнали в болото. Утопала, завывая так, что мороз по коже. Ребята натуральным образом обоссались.

– Жалование армейского капитана.

– А самолет? Бомбы бросил, питомник порушил, обезьяны взбесились, кусались, самцы гонялись за женщинами.