Приключения Шоубиза

Эти двое через короткое время стали очень популярными, и при случае всегда благодарили меня за теплое отношение почти бесплатным участием в моих разнокалиберных акциях, а уж на благотворительные концерты всегда являлись абсолютно бескорыстно и с кучей подарков. Чего там говорить, доброе слово и кошке приятно!

Пока я просматривал эсэмэски, позвонил разобиженный насмерть «звездун». Он высказал мне все, что он обо мне думает, сообщил, что вчера, наконец, добрался до пресловутого ДК, но там уже никого не было. «Почему мы не дождались его?!» — взвывал его глас. Он напоминал глас вопиющего в пустыне. Но он вопил в пустыне моей бессмертной циничной души. Я слушал его телефонные вопли, и у меня ничего не дрогнуло нигде. Он меня утомил. Я представил «звездуна», протрезвевшего и одиноко бродящего по пустой сцене глубокой ночью, взывающего к пустому же зрительному залу в отключенный микрофон. Картинка получилась еще та, и я откровенно заржал прямо в ухо верещащему очередную претензию «звездуну». На мгновение в трубке воцарилась тишина, но зато в следующее мгновение я услышал такой ультразвук, что чуть не оглох. «Звездун» возрыдал и отключился. Я облегченно вздохнул. А пусть его! В следующий раз не будет опаздывать. Или нажираться. В общем, одно из двух.

Я выключил телефон — чтоб не мешал работать — и вошел в офис.

В офисе на столе меня ждало письмо. Я распечатал конверт, и оттуда выпал аккуратно сложенный пополам белый лист формата А4, на котором вкривь и вкось были приклеены вырезанные из журнальных страниц слова. «Если ты, гад, не выкатишь двадцать тонн зелени, пеняй на себя. Завтра в 14.00 около драмтеатра. И никаких Ментов». Почему-то слово «Ментов» было написано с заглавной буквы. Что бы это значило?

Я молча осел в свое офисное кресло, холодный пот медленной струйкой потек у меня по лбу. Посидев так минут пять, я вдруг заулыбался и воспрял духом. Я вспомнил, где недавно видел такие же изрезанные маникюрными ножницами листки. Почти не дрожащими руками я набрал номер Донны. Трубку не брали минуты три.

— Алле, — заспанный голос откликнулся на мои настойчивые телефонные призывы.

— Это я.

— Кто это, я? — голос был очень недоволен, и с каждой секундой это ощущалось все сильнее. Мое настроение снова начало портиться.

— Ну, я. Шоубиз.

— А, ты, — голос смягчился. — Чего тебе? Я сплю, — на всякий случай сообщил голос миролюбивым тоном.

— Спасибо вам, — сказал я игривым тоном.

— За что? — голос недоумевал.

— За шутку, — я не унимался, пытаясь восстановить истину.

— Какую шутку? Шоубиз, ты что, снова пил? — голос снова начинал выказывать признаки недовольства.

— Я не пил, — честно сказал я, — но, наверное сейчас выпью. Так вы не присылали мне письма с угрозами?

Голос проснулся.

— Кто? Я?

— Угу, — я звучал все грустнее, и, видимо, мой односложный ответ был очень выразительным.

— Тебе, что, прислали письмо с угрозами? — голос уже откровенно хихикал на другом конце невидимого провода. — Ну ты даешь!

— Вам хорошо смеяться. Я думал, это вы так шутите. Но раз не вы, то кто? И вообще. Я теперь не уверен, что это шутка.

Голос неожиданно умолк.

— Да, ты, пожалуй, прав. Ну ладно, я буду спать дальше, раз мы выяснили, что это не я. Позвони потом.

— Когда? — машинально спросил я.

— Ну, когда выяснишь, кто прислал письмо, — и абонент отключился.

— Ага. Если выживу, — ответил я равнодушно пикающей трубке. Мне снова стало холодно и неуютно. Мое хорошее утреннее настроение испарилось. Я сидел в кресле нахохлившись и сосредоточенно перебирал в уме, кому я мог задолжать такую колоссальную сумму. «Звездун»? Вряд ли. Так быстро он и соображать-то не умеет, не то что действовать. Да и сумма гонорара за его вчерашний концерт была смехотворной по сравнению с выдвинутыми требованиями. Конкурирующая фирма? Была у меня одна такая заморочка. Они все время пытались наступить мне на пятки. Два молокососа объединили усилия и назвали себя пышно — «Продюсерский центр». Без связей из грязей. Да вроде не похоже на них. Во-первых, я им ничего не должен, так как тщательно избегал любого общения с неопытной, но наглой молодежью. Да и наехать как следует — это надо недюжинную нахалку иметь. Или хотя бы пару отсидок за плечами. А сосунки были с высшим эмгэушным образованием и ничем, кроме надувания щек в шоубизнесе еще заниматься не умели. В шоубизнесе связи — это основа основ, фундамент успеха. А эти юные дарования хотели нахрапом втиснуться в святая святых моей работы. Они уже несколько раз предлагали мне сотрудничество, но я уклонялся, понимая, что никакое сотрудничество им от меня не нужно. А нужны им как раз мои связи. И если я сваляю дурака и пущу их в мои закрома, то через пару месяцев эта шпана срисует все мои контакты и будет такова! Ладно бы, если б эти контакты пошли бы им на пользу! А то ведь только все изгадят. Начнут организовывать концерты, прикрываясь моим добрым именем, накосячат, провалят пару мероприятий и пиши-пропало! Доброе имя в шоубизнесе — это тоже бесценный капитал. Артисты обычно безоглядно доверяют тем, с кем они привыкли работать, и берегут этих людей. Это же их кормильцы! А кормильца надо холить и лелеять, если этот экземпляр кормильца тщательно и скрупулезно исполняет все свои обязательства. Особенно денежные. Ведь «кидалово» в шоубизнесе процветает так же, как и везде. Поэтому я своим именем дорожил и никого левого к себе в огород не допускал.

Я размышлял о своих возможных врагах и недоброжелателях еще часа два. Но так и не пришел к какому-то однозначному выводу. Это занятие вконец измотало мои нервы. И я решил немного отвлечься. В конце концов, если я прямо завтра не притащу эту кучу денег моему неизвестному злопыхателю, то небо на мою голову не обрушится. И вообще, надо сначала разнюхать, что к чему. Может, письмо и не мне вовсе. Может, просто ошиблись адресом. Я взял в руки и покрутил перед своим носом абсолютно белый конверт. Адреса и вправду не было. Но в таких делах его обычно и не пишут. Черт побери! Вот незадача. Но начинать нервничать на полную катушку и впрямь было рановато.

Я окончательно успокоился, когда принял решение действовать по обстоятельствам. Если мой враг прямо сейчас себя не проявляет, а я не могу вспомнить в обозримом прошлом десятилетии таких грандиозных долгов, то повода волноваться прямо сейчас у меня действительно нет. Рассуждая здраво, что им с меня взять? Я не женат, детей у меня нет, так что ни киднеппинг, ни что похуже мне не грозит. Деньги свои я держу в банке, и выудить их у меня крайне сложно — я стреляный воробей и пуганая ворона — это на выбор, кому что больше нравиться! Пусть сначала докажут, что я вообще кому-то что-то должен. Поменяв свое жиденькое настроение на вполне боевое, я и впрямь почувствовал приступ голода. Должны же воины перед битвой как следует подкрепиться! И, не придумав ничего лучшего, я отправился в мой любимый ресторан.

Глаза метрдотеля из двух серебристых льдинок мгновенно превратились в два сияющих солнечных лучика, как только он увидел меня. Еще бы! С моих чаевых он уже себе, наверное, дачу на Рублевке построил. Ну, в крайнем случае, домик в деревне. Метр подлетел ко мне на всех своих профессиональных парах, ласково взял меня под руку и почти отнес к моему любимому столику у окна. Холостяки, такие как я, закоренелые и убежденные в том, что никому уже на этом свете не нужны, кроме своей работы, вынуждены питаться в ресторанах. И ресторанах дорогих, если вам дорог ваш желудок, извините за каламбур. А здесь без щедрых чаевых никуда. Без них вы с таким же успехом можете отправляться в ближайшую рабочую столовку, если таковые еще имеются. Качество пищи будет одинаковым. Но с чаевыми все будет обстоять совершенно иначе! Метр, заботясь о вашем желудке, лично наваляет шеф-повару, и тот проникнется и сделает все в лучшем виде. Я проверял. Поэтому своих пристрастий я уже не меняю. И не только в силу возраста. Мне известны случаи, когда и довольно молодые люди любят постоянство в своей жизни. И в еде. Еда — это очень важно для нас всех. Назовите мне того, кто относится небрежно к этому вопросу. Ну, разве что, йоги. Да у них ко всему отношение философское, не только к еде. Так что они не в счет. А любой нормальный человек любит хорошо поесть. Или пожрать. Кому что больше нравится.

Я заказал мои любимые морепродукты и хорошо прожаренные свиные кармашки с сыром и ветчиной. К ним — две порции золотистой картошки фри. И стакан персикового сока. Это был мой личный праздник желудка. Фри я мог позволить себе только один раз в две недели. Дело не в цене. Картоха во все времена стоила копейки! Нет, дело в полезности, вернее, крайней бесполезности этого блюда. У меня от него болел желудок — возраст, понимаете. Но, зараза, такое вкусное! И я иногда, с регулярностью два раза в месяц, плевал на диету и изжогу.

Я уже полчаса наслаждался любимой едой, когда в ресторан вошла, нет, скорее, вплыла она. Когда-то перед ней расстилались все сцены, которые она могла только пожелать. Но только в пределах нашей страны. Ее легкий иностранный акцент делал ее пение пикантным и почти «ихним». Это было удивительное сочетание музыкального вкуса, выразительности и «совка». Еще у нее была одна особенность, свойственная только ей и больше никому другому. Это было ее визитной карточкой — ее бесподобный вкус! Во всем: в выборе платьев невероятных фасонов, пышных украшений из перьев, огромных искусственных цветов на плечах, а еще — головных уборов. Все это блестело и переливалось, словно брызги от тысячи мелких ниагарских водопадов, но было изысканным, не вычурным, и очень ей шло. И вообще, ее замечательно женственный вид, сохранившийся и до сих пор, вкупе с неплохими вокальными данными и пикантным произношением открывали перед ней сердца многих выдающихся людей.

Сейчас она была не одна. Она была с внуком — восходящей звездой нашей бедной эстрады. Высокий, слегка сутуловатый и неуклюжий в движениях юноша лицом напоминал повзрослевшего Ослика Иа из мультика про Винни-Пуха. Или даже, с учетом возраста, брутального Осла из «Бременских музыкантов». Он сел за стол первым, не додумавшись сначала усадить за стол свою знаменитую бабулю. Но никто этого даже не заметил, даже она сама — видимо, привыкла.

Она обожала своего внучека, это было видно невооруженным глазом. Они расположились недалеко от меня, и до меня долетали ее фразы, в которых она слегка на прибалтийский манер растягивала не только гласные, но и согласные звуки. Причем делала это очень мило, хотя к Прибалтике отношения никакого не имела. Просто я слышал, что так же любят растягивать слова северные народы. «Кушай, мой дорогой. Ну хотя бы еще немножечко».