Приманка для мужчин

Дэн выдохнул с явным облегчением, встал и отошел в сторону, работая дважды выбитым за сезон семьдесят девятого года плечом.

— Ах, вот вы о чем.

Элизабет смотрела на него в полном недоумении.

— Что значит — «вот вы о чем»? Вы что, знаете?

— Конечно, знаю. У нас ведь городок маленький. Да Джералд одалживал деньги тем, кому они были позарез нужны. Ну и что?

— Как это — что?! — вскочив со стула, шагнула к нему она. — Как это — что? А если, представьте себе на минуточку, кто-нибудь из самых уважаемых горожан передумал возвращать ему долги? Что, если Джарвис попытался пригрозить кому-то, кто был не в состоянии платить, и его просто убрали?

— Убрали? — пренебрежительно глянул на нее Дэн. — Где вы нахватались таких слов? Телевизор надо меньше смотреть.

— Но ведь любой из тех, кто в списке, мог убить его, — не отступалась Элизабет.

— Мы знаем, кто его убил.

— Вы знаете только то, что вам удобно знать. Дэн раздраженно сдвинул брови.

— А это вы к чему?

— К тому, что вы скорее повесите это убийство на несчастного придурка с какого-то там рудника, чем удосужитесь поискать у себя во дворе.

— С Айрон-Рэйндж, — нетерпеливо поправил он. — А у себя во дворе мне искать нечего.

— Боитесь найти что-нибудь не то?

— Нет, — ответил он, засунув кулаки в карманы джинсов и делая шаг к Элизабет. — Просто точно знаю, что найду. Потому и искать не стану. У нас есть подозреваемый, у которого были мотивы, возможность и, будьте уверены, орудие. Так чего же мне еще надо? Думаете, мне нечем заняться, кроме как сидеть здесь и сочинять детективы?

— Даже если его убил Фокс, может, он только исполнитель…

— Фокс? — вскипел Дэн. — Кто, черт возьми, сболтнул вам?

Элизабет снисходительно улыбнулась:

— Ни для кого в городе не составило труда догадаться.

Дэн провел рукой по лицу, отбрасывая со лба волосы, и крепко зажмурился, как от внезапной боли.

— Проклятье!

— Может, ему заплатили, — продолжала развивать свою мысль Элизабет. Дэн хрипло рассмеялся:

— Господи, вы что, рехнулись на криминальной почве? По-вашему, и Ли Харви Освальд дутая фигура? И первый человек на Луне — брехня? И Рейган знал об «Иран-контрас»?

— Да, — решительно кивнула Элизабет. — Он никогда мне не нравился, даже в лучших своих фильмах.

Дэн вперил взгляд в потолок и скрипнул зубами. Почему, господи, почему ему выпало одновременно возиться с делом об убийстве и с Элизабет Стюарт? Ни настроения, ни терпения у него на это нет.

— Большинство преступлений объясняется просто, — втолковывал он ей фальшиво-снисходительным тоном, как назойливому двухлетнему ребенку, — а преступники по большей части глупы. Керни Фокс убил Джералда Джарвиса из-за денег и смылся. Вот и все.

Элизабет слушала его, не веря своим ушам, и едва сдерживаясь, чтобы не вцепиться в него и не начать трясти. Правда переполняла ее, мозг гудел от версий и доказательств, она горела желанием помочь правосудию, а ответственное лицо не желало даже выслушать ее!

— Вы ничего не собираетесь предпринять? Поискать эту книжку, расспросить кого-нибудь?

Нет.

— Невероятно, — качая головой, пробормотала Элизабет. — Вас не заботит, что один из самых заметных граждан вашего города был настоящим кровопийцей…

— Не был.

— Вам неважно, что у десятка самых разных людей были причины желать его смерти. — Он открыл рот, готовясь возразить, но Элизабет некогда было слушать. — Вам только и надо, что кончить расследование в минимальные сроки и без шума.

— Да, и не уродоваться из-за какой-то доморощенной теории.

— Хотите все свалить на чужака и закрыть дело. Пусть ваш туристский рай останется чистеньким снаружи, а на сор под половиком наплевать. — Она прищурилась и посмотрела на него, не скрывая отвращения. — Вам просто лень почесаться, вот что.

— Ах, так? — взвился Дэн, уже не пытаясь сдерживать злобу. Слова Элизабет попали точно в больное место, растревожив никак не заживающую рану. — Что-то вы слишком много говорите.

Они оказались слишком, слишком близко друг к другу. И поняли это в один и тот же миг. Элизабет стояла почти вплотную к нему, он видел, как вздымается и опадает ее грудь, как приливает кровь к щекам, как дышат черные, расширенные зрачки устремленных на него глаз.

Он пытался приказать себе отстраниться, но не смог. Точнее, не захотел. То, что влекло его к ней, горячило кровь, притягивало взгляд к ее рту, было сильнее рассудка. Этот жадный нежный рот… Этот серповидный шрамик в уголке губ. Желание узнать вкус ее губ мучило его с той секунды, как он впервые ее увидел, и сейчас никакие доводы здравого смысла не могли помешать ему.

Ее губы чуть приоткрылись. Дэн понял это как молчаливое приглашение и накрыл их своими, пока она не успела ничего сказать.

Они были мягкими и теплыми, еще мягче и теплее, чем он представлял себе. Где-то в подсознании неумолчно звенел тревожный звоночек, но желание хлынуло неудержимым потоком, затопило тревогу, прогнало страх, опалило изнутри. Запутавшись пальцами в ее волосах, он запрокинул ей голову и снова нашел губами ее рот.

От соприкосновения тел, от слияния губ Элизабет пронизывали горячие токи. Изумленная, она тихо ахнула, и Дэн немедленно воспользовался этим, проникнув языком во влажную, теплую глубину ее рта. Он целовал ее медленно, жадно, каждым поцелуем беря ее всю без остатка, овладевая ею; его руки гладили ее по спине, опускаясь все ниже, потом легли на ягодицы и привлекли ее еще ближе, еще теснее.

Элизабет вздрогнула и коротко простонала, не сознавая, что стонет вслух. Когда в последний раз мужчина вот так прикасался к ней, будил в ней такую жажду? Ей стало страшно себя самой и жарко от стыда.

Она ведь решила: с мужчинами покончено, а с этим мужчиной и начинать ничего не следует. Он опасен, и не так, как может быть опасен человек, а как дикий зверь. Людские законы для него не указ. И ее он видит такой, какой выставили ее Брок со своими газетчиками — дорогостоящей шлюхой.

Разжав пальцы, которыми вцепилась в его рубашку, она уперлась ладонями ему в грудь и оторвала губы от его губ.

— А я-то думал, мы вообще не способны договориться, — пробормотал Дэн.

Элизабет вздрогнула, будто ее ударили. В эту минуту она ненавидела его. Ненавидела за то, что он думал как все. За то, что разбудил в ней желание. За то, что заставил ее презирать себя.

— Так и есть, — горько прошептала она.

Он нежно поправил упавшую ей на щеку прядь волос.

— Лгунья.

Медленно, вкрадчиво провел кончиком пальца по ее подбородку к углу рта, погладил маленький белый шрам. Желание снова затуманило рассудок Элизабет, окутало ее горячим, сладким дурманом, но следом за желанием, вопреки ему, вспыхнул гнев. Не сводя с Дэна глаз, она быстро нагнула голову и укусила его палец.