Прими как есть

— Интересно… мои родители это видели? Или сестра? Ну… мало ли? — не размыкая век, Кристина зашевелила губами.

— Не думаю, — Таня опустилась на корточки перед подругой, — они бы уже позвонили и как-то связались с тобой.

Точно. Таня права.

Кристина, наконец, открыла глаза и мысленно поблагодарила Таню за то, что та не стала включать в её комнате свет. На улице всё ещё было темно.

Опустив руку, Кристина нащупала на полу телефон. Сомкнула крепко челюсти, когда увидела на экране слишком много оповещений. Сообщения… от друзей и, кажется, всех, кто получил эти проклятые фотографии.

— Идите всё к чёрту, — выплюнула, блокируя телефон.

Это не дурной сон. Явь, с которой придётся смириться. И принять всё как есть. С высоко поднятой головой.

Сползла с постели и под улюлюканье Татьяны, отправилась в душ. Смыть. Всё смыть и забыть. Хотя, нет… она не забудет. Пока не увидит Холодного и не заглянет в его гнилые глаза. И желательно вмазать ему хорошенько. При всех.

Она может. Может ведь?..

Наскоро приняв душ, обтёрлась мягким полотенцем и на несколько секунд застыла напротив зеркала. Глаза. Они выдают все переживания. Всё то, что клокотало в груди с тех пор, как увидела фото, которые он всё-таки обнародовал.

Мудак.

Кофе казался пресным. Так же, как и бутерброд, сделанный Таней на скорую руку.

Казалось, что на какое-то время всё вокруг потеряло вкус. Даже воздух, который она жадно вдыхала, чтобы стало легче. Но пока не становилось.

А по прибытии в универ всё стало ещё хуже. Кристина чувствовала. Каждый косой взгляд в свою сторону. Каждый шепоток за спиной проходился по позвоночнику неровным строем мурашек. И голову держать высоко не получалось. От слова совсем.

Несколько человек пытались подойти и выяснить что-то о полученных ими фотографиях, но Таня бойко отшивала каждого любопытного.

Прохладный ветер играл с её волосами, прикрывая лицо и делая ей тем самым одолжение. Народ постепенно расходился, отправляясь в корпуса на оставшиеся пары.

— Зря я притащилась сегодня, — сидя на скамейке под разлапистым, но уже облысевшим клёном, Кристина впилась лбом в плечо подруги и устало вздохнула. Этот день ей казался бесконечным. — Надо было пару дней дома пересидеть. Дождаться, когда все забудут.

— Всё хорошо, Крис. — Таня подцепила пальцами рыжую прядь подруги и накрутила ту на свой палец, — все и так забудут. Вот увидишь…

— Хочется верить, — чувствовала жар на щеках. Уши тоже горели. Будто нарочно, даже её тело напоминало ей о том, что все перемывают ей кости.

— Ещё одна пара, — успокаивающим голосом проговорила Татьяна над её макушкой, — и домой.

Это обнадёживало. Потому что чувствовала, что вот-вот сорвётся. Расплачется как маленькая прямо здесь. При всех. Стыд какой. Снова. Мало ей того, что сделал этот козлина…

Вдруг по спине спустился жар. Словно её обдали кипятком. А потом окатили ледяной водой. Захотелось стянуть с себя всю одежду, чтобы избавиться от этого мерзкого чувства. Кожа горела. Затылок неприятно заныл.

Обернулась. И в ту же секунду её глаза наткнулись на тяжёлый взгляд неподалёку.

Ублюдок.

— Я, наверное, не пойду на последнюю пару, Тань, — произнесла, снова поворачиваясь к подруге.

— Нет, Крис. Ты пойдёшь.

— Тань, — вздохнув, Крис выдавила из себя улыбку. Натужную такую. Тяжёлую. Словно тугую пружину пытались растянуть слабые детские ручки. — Правда. На сегодня хватит. Я и так совершила подвиг… если можно так выразиться. Я пойду. — С нажимом.

А сама дышала через раз. Сердце под рёбрами работало с перебоями. Было страшно.

И было больно.

— Всё, — подытожила, поднимаясь со скамейки и одёргивая на себе курточку. Чувствовала, что он никуда не ушёл. Словно ждёт её. — Иди, — она кивнула в сторону учебного корпуса. Как раз раздался звонок. — Дома увидимся.

И, слегка подтолкнув подругу, она дождалась, когда та скроется за массивной дверью. Пройдёт мимо окон и позволит ей, наконец, снова обернуться. Чтобы снова, уже смелее, встретить его взгляд.

И она была права.

Холодный, словно прикованный, оставался на том же самом месте. Спрятав руки в карманах пальто, смотрел на неё безотрывно. Нагло. Самодовольно.

И ждал.

Её?

Глава 26

Стас смотрел на то, как она стремительно приближается к нему, и его пальцы, расслабленные теплом карманов, медленно и сжимались в кулаки. Он не упустил из виду ни воинственный настрой Кристины, ни решительной походки, ни сжатых почти до бела когда-то полных и притягательных губ.

Но… чем ближе она походила, тем заметнее были её колебания. Словно с каждым шагом она теряла крупицу храбрости.

Она остановилась. Подошла слишком близко. И поняла это. Он видел секундную растерянность в её взгляде. Но собралась. Оставшись в полуметре от него, взвинчено тряхнула головой, прогоняя рыжие пряди с лица. Губы сжаты.

Как же она была зла! Не передать словами! Хотелось не раскрывать рот, а просто врезать ему. Проехаться по самодовольной роже, вытряхивая всё дерьмо, которым он пытается накормить и её.

Какой же ты жалкий, Холодный…

— Ты так решительно шагала сюда, чтобы помолчать?.. — его глаза улыбались.

Он заранее подготовился к тому, что придётся слушать о том, какой же он мудак. Он мысленно прокручивал всё то, что она могла ему сказать при встрече. Стас был уверен, что Кристина не из тех, кто будет молчать. Возможно даже группу поддержки соберёт. Но нет… одна заявилась. Но зато какая! Он мог бы даже восхититься её бесстрашием, искрящимся в глазах цвета бледной зелени.

А она смотрела на него снизу вверх и… поняла, что все заготовленные слова куда-то делись.

Что это? Она совсем с ума сошла? Так и будет молчать?

Скажи же что-нибудь, идиотка!

— Ты, — процедила сквозь плотно стиснутые зубы, чувствуя как её разрывает изнутри. Как огромный ком ненависти и ярости просится наружу, но не может найти выхода.

— Я, — ещё шире улыбнулся Стас, обнажая перед ней идеальную почти голливудскую улыбку, — что дальше?

— Ты больной ублюдок! — выплюнула, испепеляя ненавистью, с которой уже ни она, ни он ничего не могли сделать. Просто принять.

— Принято, — уголки его губ быстро опустились, образуя идеальную дугу. — Ещё что-то?