Принц Густав. Выжить и победить

Датчане, впрочем, тоже далеко не ушли. Не железные все-таки. Но продолжали отступать грамотно и по-военному четко. Нагнали мы их только в районе Торсоса, и то только потому, что свежее подкрепление перегородило пути отступления. К тому моменту я уже знал, что Кристиан все-таки остался жив и даже пытался командовать.

Ну, главное, скакать не может, подавая личный пример, а чего он там со своего ложа вещает — дело десятое. Раненый предводитель — это уже минус сто к общей армейской самоуверенности. Боги отвернулись. И будь ты сто раз протестант, вдолбленная в подкорку вера в древние силы никуда не делась. Русские, например, даже в 21 веке верят в Авось гораздо больше, чем в любого другого святого.

Я (для приличия) предложил датчанам сдаться, был предсказуемо послан (дипломатически витиевато и вежливо, но общий смысл тот же), и бой все-таки состоялся. Причем, наконец-то, согласно продуманным планам. Особенно крылатые гусары отличились. Я даже не ожидал подобной эффективности, все-таки опыта сражений у них практически никакого не было.

Видимо, датчане и не рассчитывали особо победить. Поскольку связав нас боем, сумели эвакуировать короля в ближайшую рыбацкую деревушку. И те, кто смог отступить, скрылись за укреплениями. Надо же… Кристиан даже об этом подумал… я прямо-таки уважать его начал. Да, укрепления жиденькие, больше на гуляй-город похожи, но сколько народа мы положим, чтобы их прорвать?

Обстрел? Можно. Но не нужно. Ибо оказавшийся в окружении раненый датский король — это лучшая валюта. Торговать им можно до бесконечности. Испробовав на себе, насколько сильны датчане, я уже не был стопроцентно уверен в абсолютной победе Столарма. А платить выкуп в случае захвата Эльфсборга не хотелось совершенно.

Оценив перспективы, я послал к датчанам парламентера. Не пора ли перемирие заключать? А мы, в качестве доброй воли, предоставим королю лучших врачей и хорошее питание. Кристиан взял время на размышление, но от еды и врачей не отказался. Еще и вина лучшего потребовал, окруженец фигов.

На наше счастье, Столарм с задачей справился. Эльфсборг всё равно пострадал, но весьма умеренно. И врагу не достался. Бой был знатным, но получив известие о том, что король ранен и окружен, датчане предпочли отступить. А я уж расстарался, чтоб весть дошла как можно быстрее — в очередной раз пригодились корабли контрабандистов, чьим главным достоинством была скорость.

Переговоры о мире шли долго, поскольку просили шведы до фига и больше. Припоминали врагу прошлые обиды. Норвегию, разумеется, нам не уступили. Да я и не ждал такой манны небесной. Даже то, что было заявлено о продлении переговоров по этой теме — уже большая победа. Это означало, что несмотря на неоднозначность ситуации, шведы тоже не хотели отступать в этом вопросе.

Выкуп в два миллиона серебряных крон тоже показался Кристиану чудовищным. Он упирал, что денег в казне нет, и я ему даже верил. Поскольку точно знал — действительно нет. Соглядатаи доносили, что на нынешнюю войну были угроханы огромные суммы. И это еще Кристиан не знает, что ему придется несколько городов на побережье восстанавливать, где контрабандисты порезвились.

В конце концов, сошлись на любимой больной мозоли — на зундской пошлине. Была достигнута предварительная договоренность освободить от нее корабли, идущие под шведским флагом. По умолчанию было понятно, что пользоваться благами будут не только шведы, так что датчане бились за то, чтобы либо сократить срок этого беспошлинного плавания (с 50-ти лет хотя бы до 20-ти, хотя любому разумному человеку было ясно, что уже в следующем году мы снова столкнемся), либо ограничить количество кораблей.

Вся эта бодяга так затянулась, что домой я вернулся только в июле. И на меня тут же свалился ворох новостей. Во-первых, в Москве был скинут с трона и умерщвлен Федор Годунов. Причем его маменька погибла вместе с ним. Во-вторых, моя разведка сработала нужным образом и Ксения была вывезена в Кокенгаузен.

Царевна, правда, сопротивлялась, но когда по дороге до нее дошла весть о гибели семьи, смирилась. Теперь мои люди хотели бы знать — везти ли ее в Ригу? Дескать, вдруг жена как-то не так поймет? Всё-таки одно время я числился женихом Ксении. Я велел везти, ибо было еще и в-третьих — моя супруга изволила гостить в Стокгольме.

Как позже выяснилось, она снова ждала ребенка, и Оксеншерна решил взять ситуацию в свои руки. Провести какие-то молебны, чтобы на сей раз появился наследник и вообще доверить наблюдение за беременностью лучшим врачам. Вот умный человек вроде, но как ему объяснить, что пол ребенка от количества молитв не зависит?

И Катарина тоже хороша… нет, чтобы посоветоваться с любимым мужем, повелась на дурацкие обещания. С другой стороны… учитывая, что на рождении наследника у нее тоже был заскок, ругать жену было глупо. Я бы Оксеншерне высказал всё, что о нем думаю, но он же не силком Катарину увез!

Впрочем, Аксель прекрасно меня знал, и, понимая, что такое самоуправство мне не понравится, решил меня срочно отвлечь. Поэтому появилось еще и в-четвертых — вернулись посланные в колонии корабли. И обнаружили Манхеттен там, где он и должен был находиться. Так что предстояло окончательно решить судьбу семьи герцога Сёдерманландского.

Семья была небольшой. Еще не старая супруга (чуть больше тридцатника), старший сын Густав 11-ти лет, дочь Мария 9-ти лет и самый мелкий — Филипп, которому только четыре года стукнуло. Последнего по-любому придется в Швеции оставлять, ибо дорогу в колонии он просто не переживет.

Куда его дальше девать? Да там видно будет. Во-первых, не факт, что у меня собственный наследник появится, а пацана можно воспитать в нужном русле. Во-вторых, лет через 6–7, в России обстановка наладится (ну, я на это надеюсь) и Филиппа можно отправить туда для налаживания взаимоотношений между странами. Ну и женить на царевне. Не то, чтоб я верил, что межгосударственный брак решит все проблемы, но сыграет свою роль — однозначно. Жаль, что Басманов все-таки присоединился к Лжедмитрию. Но тут уж я ничего не мог сделать. Зато мог повлиять на дальнейший ход событий.

Есть такие исторические личности, о которых знают практически все. Именно поэтому в списке обязательных дел Настоящего Попаданца рядом с «перепеть Высоцкого» непременно имеется пункт «убить Хрущева». У меня имелся не менее шикарный кандидат на отстрел.

Да кто бы смог пройти мимо Васи Шуйского?!

* * *

Похищение Ксении не могло пройти незамеченным, и в июне 1605-го (чуть ли не сразу же, как Дмитрий престол занял) мне пришло от него письмо. Донельзя пафосное и наглое. Типа, он меня признает королем Ливонии, если я ему поклонюсь и стану его вассалом. И вообще я должен ему армию вернуть, которую мне Годунов выдал. Ну и Ксюшу отдать обратно, это уж само собой.

Самомнение у человека — выше крыши. Будь я не таким сдержанным и хладнокровным, нарвался бы он на войну со Швецией. Чего-чего, а оттяпать у России часть земель шведы не откажутся. Но Дмитрию повезло. Воевать с ним я не собирался. Да и знал прекрасно, что на троне он недолго задержится.

Собственно, я мог бы вообще ничего не отвечать. Потянуть время. Однако у меня были совсем другие планы. Так что я написал ответное послание, руководствуясь советом двух прославленных аферистов — «на хвастуна не нужен нож, ему немного подпоешь, и делай с ним что хошь». Зная, что даже поляки не признают его царем, именуя лишь Великим Князем, я в своем письме употребил полное официальное титулование.