Принц и инспектор Вест

– Боб! – воскликнула она. – Что это сзади нас?

– Да? Сзади нас? Большая часть Милана, дорогая, а в небе отсвет от освещения кафедрального собора.

– Не будьте дураком, – резко сказала она и обернулась. У него не было времени остановить ее. Все, что она увидела, это те же тусклые желтые огни, тени людей и одна темная фигура, находившаяся очень близко.

– Каков муж, такова и жена, – сказал Уайттекер. – С вами легко попасть в неприятную историю. По сути дела все кончилось. Мне кажется, этот отвратный тип хотел посмотреть, есть ли в моем бумажнике деньги, но решил, что игра не стоит свеч. Теперь все в порядке. Прошу прощения, что напугал вас.

Две минуты спустя они спускались по деревянным ступенькам, которые, казалось, вели в пустое помещение. Джанет очень жалела, что позволила уговорить себя, но теперь уже ничего не могла поделать. Она споткнулась, и Боб подхватил ее. Но не спешил отпустить, и Джанет впервые в жизни испытала панический страх: ей показалось, что он уводит ее от людей во тьму, погружает ее в отчаяние, которое будет сопровождать всю жизнь.

Она попыталась освободиться:

– Боб…

– О’кей, – сказал он, и они оказались у нового поворота. Здесь было светло. Дверь часто открывалась, и за ней в комнате, заполненной табачным дымом, они увидели толпу. Уайттекер постучал – и дверь сразу же открылась. Последовал быстрый обмен фразами, из которого Джанет ничего не поняла; Уайттекер заплатил, и дверь широко распахнулась, пропуская их в заполненную комнату. Большинство собравшихся были мужчины, но кое-где были видны женские лица, смуглые и оживленные, с блестящими горящими глазами.

На небольшой сцене танцевала девушка. Она была обнажена до такой степени, что красотки из «Лидо» в Париже не смогли бы с ней конкурировать. Там было представление, а здесь танцовщица льнула к посетителям и все выглядело омерзительно. Уайттекеру не следовало бы приводить ее сюда. Он поступил как скотина.

– Стулья там, – прошептал он, – сейчас подадут спуманте. Не пробовали? Итальянское шампанское – хорошее.

– Боб…

– Эта крошка только для улучшения аппетита. Здесь – лучшие арабские танцы во всей Италии. Она известна по всему миру. Исполнение столь же отличное, как и оригинальный танец Семи Вуалей а-ля Рита Хейворт. Я знаю, поначалу это несколько непривычно, но потом пройдет и вы будете восхищены. Все мои респектабельные друзья испытывали это.

Их окружали черноглазые черноволосые мужчины, хотя среди них попадались и белокурые, и это было необычно. Иногда Джанет перехватывала взгляды, которые собравшиеся украдкой бросали на них. Она чувствовала себя очень неловко, а танцовщица извивалась, прихорашивалась и снова отправлялась бродить между столиками.

Джанет смотрела на нее почти с отчаянием.

Духота, оглушительная музыка, настойчивые взгляды – все это производило гнетущее впечатление. Она чувствовала себя больной. Ей хотелось выйти на свежий воздух. Она уже перестала думать о том, что ей не следовало бы сюда приходить, что Уайттекер не должен был приводить ее сюда и даже о том, что подумает Роджер обо всем этом. Если бы он оказался здесь, она мгновенно выбралась бы отсюда и они уже были бы на пути к чистым просторам центральной части города.

Внезапно музыка прекратилась, и танцовщица стала пробираться сквозь толпу к двери, находящейся в углу. Свет погас.

– О Боже! – воскликнула Джанет и протянула руку, чтобы схватиться за Уайттекера. – Пожалуйста, уведите меня отсюда, – взмолилась она. – Если я не выйду на свежий воздух, я потеряю сознание.

– Даже так? Ну, хорошо, – прошептал он. – О’кей, не нужно паниковать, старушка. Свет зажжется через минуту, тогда и увидим, как выбраться отсюда. Жаль, однако…

Он встал, взял ее под руку и двинулся к двери, через которую они вошли. Над их головами вспыхнул яркий луч света, осветивший что-то за их спиной. Джанет не обернулась, но почувствовала, что Уайттекер посмотрел. Мельком она увидела рядом с собой двух бородатых мужчин.

Она подошла к двери, Уайттекер следовал за ней.

Яркий свет падал на закутанную в прозрачную ткань фигуру в углу. Присутствующие сидели в абсолютной тишине.

Жара, дым, запахи вина и чеснока – Джанет чувствовала, что голова ее закружилась, она почти теряла сознание.

Стоявший у двери мужчина что-то прошептал, и они вышли на темную улицу. Джанет дрожала. Все, что она хотела, – выбраться из узких улочек этого района и увидеть Роджера. Что бы он сказал, если бы узнал обо всем? И это он подталкивал ее пойти с Уайттекером!

– Эта дорога короче, – сказал Уайттекер. Его рука все еще держала ее, причем весьма крепко. – Не успеет ягненок махнуть два раза хвостом, как мы будем на месте и…

Внезапно он остановился.

В нескольких футах от них вспыхнул яркий свет фонарика. Джанет увидела за ним темную фигуру, но в это мгновение луч повернулся и ударил ей в глаза. Она слышала, как Уайттекер что-то пробормотал по-английски, а затем закричал по-итальянски рассерженно и испуганно.

Какой-то человек сзади зажал ей рот рукой.

12. ПОИСКИ

Когда Северини вышел из машины, улица была заполнена полицейскими. Казалось он обрел второе дыхание: он говорил тверже, двигался быстрее, в голосе его было меньше сарказма. Было заметно, что он возбужден.

– Мы на улице Виа-Мита, – сообщил он Роджеру по-английски. – Это одна из самых узких улиц, а подвальчик, куда они направились, находится на еще более узкой аллее около нее. Он закрыт, но мы продолжим поиски, несмотря на это.

– Хорошо, – автоматически произнес Роджер.

– Ему ни в коем случае не следовало приводить ее сюда, – сказал Северини. – Если бы вы его лучше знали…

– Он приводил сюда других?

– Две недели назад молодую американку, на прошлой неделе двух швейцарок. Он, кажется, получает удовольствие от того, что шокирует их. Это верное слово?

– Да.

– Шокировать порядочных людей! – воскликнул Северини. – Я не думаю, что он снова сделает это теперь. Он…

Тут он заметил бегущего человека.

Два автомобиля остановились в конце улицы, и их желтые фары освещали блеклые стены домов с большими пятнами обвалившейся штукатурки, закрытые двери, закрытые ставни на окнах. То там, то здесь открывались двери, и из них выглядывали люди. Полицейские замерли в ожидании приказов. По узкой улочке, спотыкаясь на неровностях булыжной мостовой, бежал человек. Когда он подбежал ближе, стало слышно его прерывистое дыхание. В широко открытых глазах застыл ужас. Он размахивал руками. Странно, но в одной руке он сжимал револьвер…

Подбежав, человек остановился, глотая воздух и выставив руки, словно готовился отвести удар. Слова выскакивали из него так быстро, что, похоже, даже Северини не понимал его.

Роджер заметил, что зубы человека стучали, а лицо разбито.

Ему показалось, что за ним есть кто-то еще, но он не обратил внимания. Все его внимание было сосредоточено на том итальянском полицейском с таким искаженным и бледным в свете автомобильных фар лицом. Его слова свидетельствовали о каком-то несчастье.