Принц Раздора

– Алара, Поющая Жемчужина! – прокричал глашатай, утирая пот со лба.

В дверях появилась женщина, сразу приковавшая к себе взгляды. Даже дремавший экзарх, встрепенулся, когда услышал герольда, и теперь сон покинул его старые глаза. Уставший служка облегченно выдохнул, получив долгожданный миг для отдыха. Алара была молодой колобродкой с волосами до плеч, в которые вплели белую ленту. Босая, под хлопки и радостные возгласы, она неспешно поднялась на помост. Музыканты, занимавшие нишу в стене над центральным входом, приготовились играть, ожидая ее сигнала. Колобродка поклонилась, и резко махнула рукой в сторону. Скрипки тихо запели, словно боялись разбудить ребенка, а затем к ним присоединилась нежная флейта. Дарлан знал эту песню. Она называлась «Любимый цветок», отличный выбор для начала выступления – пожелать Хиреану и Висенне детей. Вскоре монетчик рассмотрел загадочную улыбку на устах Алары, естественно, как только смог оторваться от ее платья. Поющая Жемчужина. Тайна сценического имени раскрылась, едва Алара ступила в Зал Торжеств. Ее прозрачный наряд лишь самую малость прикрывал стройное обнаженное тело и был расшит множеством жемчужин, которые маленькими звездами блестели под сиянием свет-кристаллов. Этот наряд явно стоил баснословных денег.

– Ошеломительная красота, не правда ли? – вдруг спросил Леодор.

– Да, не стану с вами спорить. – Нехотя Дарлан повернулся к своему собеседнику, случайно при этом заметив, что Марто Дерли, пировавший за столом напротив, не сводил глаз с поющей Алары. Вот оно! Кажется, где-то неслышно протрубили герольды, вызывая Дарлана на битву, которую он ожидал с того самого момента, как его усадили за стол с виноделами. Дерли весь праздник наблюдал, с кем общается монетчик, переживая, что его просьба будет нарушена. Разумеется, Дарлан совершать такой подлости не собирался, уговор есть уговор. Однако хитрый Леодор долго тянул время, а сейчас поймал момент, когда его конкурент отвлекся на полуобнаженную красотку, и ринулся в бой.

– Мастер, могу ли я быть с вами откровенным?

– Конечно. Застолье сближает, если я правильно помню эту юларийскую мудрость.

– Вы помните правильно, - рассмеялся винодел, покачивая бокал в руке. – На Малом дворе я невольно стал свидетелем вашей беседы с уважаемым Марто Дерли. Что вам о нем известно?

– Ничего, - ответил монетчик, догадываясь куда клонит Леодор.

– Мой вам искренний совет – не связывайтесь с этим пройдохой. Его репутация давно подмочена, а, следовательно, может пострадать и ваша. Такие как он тянут на дно всех, кто имеет с ним дело.

– Но ведь я и о вас ничего не знаю. Если бы вы опередили господина Дерли и первым подошли к нам с Таннетом, возможно, сейчас бы я слышал подобное предупреждение от Марто.

– Верно! Но спросите у кого угодно, если мои слова вызывают сомнения, – слава его дома угасла, и он готов обвести вокруг пальца любого, чтобы хоть как-то вернуть ушедшее. Мой же дом по-прежнему процветает. Не сочтите за наглость, но я все же рискну спросить, что Марто вам предложил?

– Конкретного предложения он пока не делал, - соврал Дарлан, глядя прямо в глаза собеседнику. – Он просто поинтересовался, какое вино и откуда поставляется на Монетный двор. Я напомнил ему, что уже не состою в ордене, но Дерли сказал, что это не важно. Главное, сказал он, это остались ли у меня связи.

– И, как, остались? – почти прошептал Леодор.

– Да, друзья на Монетном дворе у меня все еще есть.

– Если этот лис решил стать единственным поставщиком вина для почтенного ордена служителей монеты, мы с вами должны помешать ему!

– Почему? До обсуждения суммы за посредничество мы не дошли, но Марто заверил, что я не буду разочарован.

– Вы должны помешать ему ради того, чтобы ваши сестры и братья, пусть и бывшие, не пили за ужином помои, а я должен помешать ему во имя справедливости! Вы не сведущи в наших винодельных делах и расценках. – Леодор осушил бокал и тут же наполнил другой. – Поэтому вас несправедливо обманут, сильно занизив цену. Только мой дом составит такой договор, что процент, положенный вам, будет честным и достойным. Что скажете, Дарлан?

– Нужно подумать, посовещаться с Таннетом, - неуверенно протянул монетчик, делая вид, что предложение Леодора его зацепило.

– Я вас не тороплю. Только прошу, Марто о нашем разговоре – ни слова.

– О, конечно же.

– Тогда я покину вас на несколько минут. Мой мочевой пузырь зовет на небольшую прогулку. – Леодор откланялся и с трудом выбрался из-за стола.

– Леодор себе не изменяет, - сказала вдруг Олесса, глава еще одного винодельного дома, сидевшая справа от монетчика. Это была женщина лет сорока, одетая в мужской костюм. Ее короткие волосы и плоская грудь могли запутать невнимательного человека. Только узкие плечи и широкие бедра выдавали ее истинный пол. Отломив хлеб, Олесса макнула его в уже остывающий куриный бульон и отправила в рот. Тем временем, Поющая жемчужина начала следующую песню.

– Что вы имеете в виду? – с любопытством уточнил Дарлан.

– Как только кто-то собирается заключить сделку, он тут же всеми силами старается не дать этому свершиться. Даже если сам в итоге за нее и не возьмется, - пояснила Олесса, облизав пальцы. – Марто Дерли я сама недолюбливаю, но уж поверьте, на обмане за всю его долгую жизнь его ни разу не ловили. А вот Леодор из другого теста. Хорошо, что вы его сразу раскусили.

– Вы считаете, что я сказал ему неправду?

– Я это знаю наверняка.

– Откуда же?

– Свои источники я вам не раскрою, мастер. Но дело ведь не в Монетном дворе, а в брошенной шахте?

– Хм, - только и смог промолвить Дарлан. Прошло ведь всего-то несколько часов после их встречи с Марто на празднике зимнего солнцестояния. Кем бы ни были источники этой дамы, работали они с поразительной быстротой.

– Дерли может быть спокоен, я умею как узнавать секреты, так и хранить их, - сказала Олесса, снова отламывая хлеб. У нее был больной желудок, и все многочисленные блюда, подаваемые на пиру, шли мимо нее. – Но иногда, когда я в хорошем расположении духа, тайнами я могу и поделиться. Хотите?

– Что же, я понял, что вы способны удивить. Прошу вас.

– Как думаете, почему Алара выбрала открывающей песней «Любимы цветок»?

– Теряюсь в догадках. На беременную она не похожа.

– На ранних сроках это незаметно, но тут вы правы, под сердцем дитя носит отнюдь не колобродская певица. Беременна Висенна, наша свежеиспеченная принцесса. Так что ночь для новобрачных будет уже далеко не первой. – Олесса игриво подмигнула монетчику.

– Какая-то странная тайна, о которой ведает даже певица, - усомнился Дарлан.

– Алара вращается среди знати, у нее много поклонников, а некоторые из них уже в курсе. Кто-то взял, да и проболтался. Впрочем, его величество и родители Висенны тоже знают. Королевский дом и дом Висенны не питали друг к другу особых чувств. Да, открытое восстание никто бы не поднял, но до определенных пор этот брак был совершенно невозможен. Виоторд вообще желал сосватать Хиреану невесту из княжеств, чтобы укрепить северные границы. Но что свершилось, то свершилось. Теперь же дома породнились, а, значит, в Юларии все будет спокойно.

С кухни появились слуги. На сей раз они несли оленину в меду и пироги, начиненные грибами. Дарлан с сожалением посмотрел на поставленную перед ним порцию. Он бы с радостью попробовал и то, и другое, но сил справиться с ними он в себе не чувствовал. Когда возвратился Леодор, монетчик отправился в отхожее место. Общество этого винодела и так весьма утомляло, а после того, что о нем сказала Олесса, она превратилось в мучение.

Справив нужду, монетчик вернулся в зал. Поющая жемчужина еще не ушла с помоста, и ее бархатный голос продолжал ласкать слух гостей. Какой-то пьяный почитатель таланта Алары в этот момент попытался забраться к ней, но его тут же сдернула назад женщина, вероятно, его жена. Бедняга упал прямо на задницу, взвыл, удивительным образом попадая в тональность песни. Ох уж эти свадьбы! Дарлан не успел сделать и шага к своему месту, как его перехватил пожилой лакей.