Принц в неглиже

Шуба накрыла меня, как палатка, сразу стало так тепло и уютно, что я зажмурилась, как кошка на печи. Но стоило закрыть глаза, как Ирка закричала:

— Вот он! Монтик! Бежим, а то уйдет!

Я спешно расклеила ресницы и увидела Монтика — вид у него был привычно ошалелый. Бегущая Ирка, в кашемировом брючном костюме нежно-голубого цвета похожая на мультипликационного слона Дамбо, уже была на середине дороги.

— Подожди меня! — Я рванулась за ней, и тут Иркина шуба продемонстрировала свои недостатки.

Выяснилось, что я и шуба не смогли сродниться и слиться. Не то времени было мало, не то сказалась фатальная разница наших с Иркой габаритов. Во всяком случае, бежать в ней я не смогла. Нет, я хорошо стартовала, сделала пару прыжков внутри своей меховой яранги и тут с размаху уперлась в переднюю стенку шубы: бум! Колокол качнулся, толкнув меня в спину и чуть ниже своей задней стороной, я с ускорением пролетела примерно метр и снова изнутри налетела на шубин фасад. Бум! Пауза. Бум сзади! Я билась в шубе, как карась в сачке. Вокруг визжали тормоза, водители, не в силах предсказать мое движение, останавливали свои транспортные средства, я пунктиром пересекала дорогу, как огромный мохнатый кролик. Безусловно, бешеный.

Все, кто видел наши с шубой прыжки, остолбенели. Особенно вдумчиво остолбенел Монтик, во все глаза глядя на меня.

— Хай! Монте! — в два приема крикнула я.

Он открыл рот — возможно, хотел ответить на мое приветствие. И в этот момент с фланга на него налетела Ирка. Разумеется, Монтик упал — а кто бы не упал? Мохеровая Ирка рухнула на него, как дохлая лама, Монтик затрепыхался, и тут подоспели мы с шубой. Я тормозила обеими ногами, взрывая каблуками снег, лед и асфальт под ними, но шуба по инерции двигалась вперед, силы были неравные, меха победили, и я легла аккурат поверх Ирки, будто на пригорок.

— Слезь с меня, зараза! — распорядилась она.

— Которые тут временные — слазь, кончилось ваше время, — согласно пробормотала я, выползая из шубы снизу, из-под подола. Вокруг нас образовалось пустое пространство: то ли народ с перепугу разбежался сам, то ли их ветром отнесло, когда примчались мы с шубой.

— Фу! — Я отерла пот со лба и потянула шубу за лапу, стаскивая ее с Ирки. Она уже крепко держала в объятиях удивленного Монте. Он выглядел помятым и слегка дрожал.

— Шубу давай! Он замерз! — скомандовала Ирка.

Я поспешно расстегнула пуговицы, крякнула от натуги и набросила шубу на Иркины плечи. Подруга сразу стала похожа на разбойного горца в крылатой бурке за спиной и с полонянкой в объятиях. Для полноты картины не хватало бьющего копытом коня, и я машинально вздернула руку, семафоря такси.

Нарушенное мною движение еще не восстановилось, поэтому было из чего выбирать. Мы ввалились в ближайший автомобиль, Ирка с заднего сиденья азартно заорала водителю:

— Н-но! Трогай! — И мы помчались в Москву.

Встреча Монте прошла не то чтобы организованно, но стремительно. Шансов у наших с Иркой конкурентов не было. Да здравствуют шубы пушистые!

Уже к вечеру мы были дома. Я начинала привыкать к такой жизни, когда стремительные перемещения туда и обратно укладываются в рамки трудового дня, так, что это даже не сказывается на режиме питания кота и собаки.

Отбой в моем персональном дурдоме задержался: засидевшиеся взаперти звери жаждали прогулок. В вольере Буцефалом скакал Томка, то и дело сигая на металлическую сетку ограды и громогласно требуя неограниченной свободы передвижения. На веранде под дверью немым укором сидел кот.

— Чего хочешь? — спросила я, присаживаясь, чтобы его погладить. Ошибка: укор перестал быть немым, Тоха начал однообразно и настойчиво вопить, разевая розовую пасть и демонстрируя острые клыки.

— Тоха! Посмотри на часы — какие прогулки после одиннадцати? — попыталась я его урезонить.

Кот решительно не хотел смотреть на часы.

— Ладно, дам вам полчаса. — Сдавшись, я открыла деревянную внутреннюю дверь, металлическую наружную, выпустила кота и пошла освобождать бушующую собаку.

При моем появлении пес запрыгал с удвоенной энергией, схватил зубами пустую миску и с ней вылетел из вольера: пошел сдавать посуду. Миска в собачьих зубах перевернулась, взлетела и каской нахлобучилась Томке на голову. В экстерьере моей овчарки в самом деле появилось что-то немецкое.

— Хенде хох! — вернувшись, сказала я чинно сидящему на крыльце Тохе.

Томка в миске сунулся было к нам, получил от кота лапой по морде, убежал за угол и выглядывал оттуда опасливо и смущенно. Из клумбы на бетонную дорожку выпрыгнул большой кузнечик, кот присел, свесил голову вниз со ступеньки и сиганул за ним.

«Хорошо бы сократить время их прогулки, — подумала я, — спать хочется…»

Зевнув, я посмотрела на звездное небо, от нечего делать оглядела окрестности и оторопела: по изрытой колесами грунтовой дороге в мою сторону быстро двигалось что-то белое, колышащееся, подозрительно смахивающее на привидение. Я невольно посмотрела на часы: скоро полночь, самое время.

— Ленка, ты не спишь? — воззвал призрак Иркиным голосом.

— Мамочка родная! Что ты делаешь здесь в полночный час в кружевном пеньюаре?! — удивилась я.

Стукнув калиткой, Ирка вошла во двор.

— Фу, Том! Убери лапы! Это французское кружево! — Тяжело дыша, подруга поднялась ко мне на крыльцо.

— А это немецкая овчарка, — шикнув на собаку, сказала я и открыла дверь. — Пойдем в дом, для пеньюара несколько прохладно, чего доброго, еще заболеешь.

— Уже, — сообщила Ирка, проходя за мной в кухню.

Я налила ей чаю и достала из холодильника остатки торта: самое верное средство снять нервный стресс.

— Что — уже?

— Уже заболела.

Я внимательно посмотрела на нее, положила ладонь ей на лоб, проверяя, нет ли повышенной температуры, — вроде нет, но глаза лихорадочно блестят, дыхание учащенное, руками она размахивает как-то нервно…

— А что у тебя болит?

Я попыталась поймать Ирку за запястье, чтобы посчитать пульс, но она вырвалась.

— Ничего не болит, только голова кружится, руки потеют, ноги холодеют, колени подкашиваются, и язык отнимается!

— Славненькие симптомы! А ты случайно не напилась?