Принц в неглиже

Бурундук терпеливо дожидался паузы в переговорах.

— Вернемся к Максимову, — сказал Сидоров. — Зачем он уехал в Гренландию?

— Так я же говорю, он не уехал, — покачал головой Вася. — То есть в самолет он вроде сел, а сам, видите, в Екатеринодаре с бабами тусуется. С Сержем всегда так: в больницу его положат — испарится, в психушку посадят — сбежит, в мешок засунешь — выберется.

— Копперфильд какой-то, — хмыкнул лейтенант Филимонов.

— Про мешок подробнее, — потребовал капитан.

Вася почесал в затылке, поздно сообразив, что сейчас снова придется врать.

— Ну, как-то Серж залез в мешок. Случайно… И уснул там. А в мешке уже лежали кирпичи, их нужно было отвезти на стройку. Вот Сержа и вывезли вместе с кирпичами… А по дороге тот, кто вез, раздумал ехать на стройку и выбросил мешок в камыши… Хотя, наверное, зря выбросил — мешок-то хороший был, почти целый, только в одном месте заплатка… Опять же, кирпичи там были новые…

— Это какие камыши? — неожиданно заинтересовался Филимонов. — Не в Пионерском ли микрорайоне, у дренажного канала?

Вася кивнул.

— Товарищ капитан, можно вас на минуточку, — с нажимом обратился Филимонов к Сидорову.

Они вышли из кабинета, оставив Васю скучающе глазеть в пустое нутро распахнутого сейфа.

— Ну, в чем дело? — спросил капитан, глядя в щелочку приоткрытой двери на Бурундука.

— Дело в том, что недавно воду из этого самого канала отвели в котлован. На дне, понятное дело, обнаружился всяческий хлам, в том числе туго завязанный мешок. Работяги его развязали, а оттуда нога высунулась — голая, серая…

— Серж?! — ахнул капитан.

Стоп, как же так? Сержа он самолично видел живым и здоровым!

— Нет, не он, женщина! Оперативники как по вызову приехали, так сразу из мешка ее и вытряхнули. Ничего девушка, совсем как живая! Сдулась, правда, немного, помялась, но ребята ее отмыли, накачали — красота!

— Ты что говоришь, Филимонов? — Сидоров не понял и ужаснулся. — Вы что, все с ума тут посходили?

— Не мы, а он! — Лейтенант потыкал пальцем в направлении Васиной широкой спины. — Точно псих, товарищ капитан! Может быть, даже маньяк сексуальный. Что он нам про Сержа своего рассказывает, про мешок с заплаткой, про камыши у канала? Слышали? А в канале том, в мешке с заплаткой, найдена надувная женщина из секс-шопа!

— Тьфу на тебя, Филимонов, — выдохнул капитан, смахивая со лба холодный пот. — А я-то подумал…

— Ну вот и подумайте — разве нормальный мужик утопит за здорово живешь в вонючем болоте отличную резиновую девку за двести баксов? Точно псих!

— Н-да, — буркнул капитан Сидоров, уже соглашаясь. — Должно быть, эпидемия!

— Массовый психоз, — кивнул Филимонов.

После неожиданного помешательства полковника Лапокосова сумасшествие Бурундука почти не удивляло.

Капитан Сидоров побарабанил пальцами по филенке двери и дважды чихнул. Он испытывал разочарование оттого, что не мог ответить на возникавшие у него многочисленные вопросы: зачем они с полковником гонялись за Сергеем Петровичем Максимовым, как выяснилось, добропорядочным гражданином, всего лишь слегка свихнувшимся на почве интенсивного изучения иностранных языков? Какую информацию содержала компьютерная дискета, сожранная случайной собакой? И была ли эта странная собака случайной или же то и дело попадалась на пути капитана одна или в комплекте с двумя сумасшедшими бабами вследствие неведомой ему, капитану, закономерности? Интуиция подсказывала Сидорову, что дальнейший поиск ответов будет бесполезен и может повредить его рассудку.

— Весь мир сошел с ума, — постановил он, принимая решение забыть все случившееся. И оглушительно чихнул.

— Правду сказал, — авторитетно заметил Филимонов.

В кабинете настойчиво зазвонил телефон. Лейтенант мимо встрепенувшегося Васи прошел к столу, снял трубку, представился, немного послушал и позвал Сидорова:

— Товарищ капитан, по-моему, это вас.

Сидоров принял из рук лейтенанта старомодно округлую трубку, приложил к уху, помолчал, слушая, устало сказал:

— Хорошо, понял. — И бросил трубку на рычаг телефона.

Как он ни старался, выпутаться из странной истории не удавалось.

— Слушай, лейтенант, не в службу, а в дружбу — сгоняй в Пионерский микрорайон к Максимову. Телефона у него нет, а тут, говорят, он снова в горбольнице без памяти лежит. — Капитан почесал в затылке. — Хотя, может, конечно, и не он это, просто дедок с катушек сошел… В общем, я так думаю, кому-то из них двоих самое место в дурдоме…

— К тебе или ко мне? — тихо спросила я Ирку.

Пассажир на заднем сиденье с интересом глазел в окно, созерцая огни вечернего Екатеринодара.

— Ко мне нельзя, вдруг Монтик одумается, — ответила Ирка. — Представляешь, он вернется — а у меня в доме незнакомая обнаженная натура!

— Почему сразу обнаженная? Можешь не спешить, — сказала я.

— Но ведь спортивный костюм на нем твой, придется снять и вернуть, а мужской одежды у меня в доме нет. Вот и будет он ходить в чем мать родила! А вот у тебя в шкафах наверняка сохранилась куча тряпок от бывшенького, ты оденешь человека, обуешь.

Я нахмурилась, крыть было нечем.

— Ладно, давай ко мне, но предупреждаю: украла я его для тебя! Не захочешь брать — придется выгнать на улицу!

— Мы в ответе за тех, кого приручили, — злорадно хмыкнула Ирка.

Она подвезла нас к моему дому, и мы с Доном выгрузились из машины.

— Я зайду попозже, — сказала Ирка. — У тебя еда-то в доме есть?

— Как обычно, — уклончиво ответила я, в потемках слепо тыча ключом в невидимую замочную скважину. — Будешь идти, принеси банки три-четыре тушенки, я помню, у тебя в кладовке была. И картошки пару кило.

— И морковки, и лука, и хлеба, — кивнула Ирка, отъезжая.

— А черный перец у меня есть! — крикнула я ей вдогонку. Наконец справилась с замком, обернулась к гостю: — Ну, добро пожаловать!

Я распахнула перед Доном калитку, и притаившийся за забором Томка сиганул на плечи не мне, а ему. Крепкий парень, устоял на ногах, я нередко падаю!

— Ой, простите, это мой пес, соскучился, зараза, Том, проваливай! — проговорила я на одном дыхании, с усилием отворачивая собачью морду с высунутым языком от лица гостя.

— Хорошая собака, — вежливо сказал Дон, стряхивая с плеча комочки грязи. Ничего, костюм мой, мне и стирать.

Мы вошли во двор, я немного задержалась, закрывая калитку.

— Вы идите-идите, вперед по дорожке и за угол, там вход. Поднимайтесь, на крыльце вас Томка не тронет, он кота боится, — сказала я Дону в спину. — Только будьте осторожны, из второй ступеньки кирпич вываливается…

Поздно. Судя по грохоту, предупреждение поступило поздно. Я поспешила к упавшему. Дон сидел в клубничных грядках, баюкая незагипсованной рукой ушибленную ногу. Прочь от крыльца по газону прыжками удалялся Том, держа в зубах больничную тапку.