Принц

– Я не хочу это слышать.

– Я не могу позволить тебе ненавидеть его. Я думала могу, но лишь потому, что считала, что так ты будешь ненавидеть меня. Я должна рассказать тебе правду. Ты должен знать, о чем просишь, каждый раз, когда просишь остаться.

Нора посмотрела в его темно-карие глаза.

– Нора...

Она услышала мольбу в голосе Уесли, мольбу на которую не могла ответить.

– Одна пощечина, и затем он выпорол меня. Хорошая тщательная порка спины. Такие же были у меня тысячи раз. Обожаю ее. Затем мы оба возбудились и отчаянно желали друг друга, он отвел меня в спальню, и мы...

– Знаю. Вы трахались, правильно?

Она покачала головой.

– Нет. Он занимался со мной любовью. Нежно, как это делаешь ты. Он не мог перестать говорить, как он любит меня.

– Я видел тебя на следующий день, Нора. Я знаю, что он сделал с тобой.

Нора сузила глаза и позволила ему увидеть ту часть себя, которую так часто приходилось прятать.

– Ты ничего не знаешь о том, что он сделал со мной. После того как мы занялись любовью, я умоляла о большем. Сорен рассмеялся и назвал меня ненасытной. Он привязал меня к столбику кровати и снова выпорол, в этот раз немного жестче. Затем немного поработал тростью. Достаточно для того, чтобы оставить небольшие синяки. И я ждала. Ждала своего шанса.

– Шанса для чего?

Мысли Норы обратились к той ночи, ночи, когда она вернулась к Сорену после пяти лет разлуки. Она знала, что должна была сделать что-то, что-то отвратительное, что-то, что напугало бы даже ее. Должна была сделать это, чтобы Уесли захотел от нее уйти.

– Сорен развязал мои руки и отступил, чтобы взять манжеты и другой флоггер. И как только он отвернулся от меня, я упала.

– Упала? В обморок?

– Нет. Я упала специально. Жестко на деревянный пол. Я приземлилась на щеки и на ребра. Будто дерево срубили. Бревном...
– сказала она, и руками показала падение тяжелого дерева на землю.
– Я рухнула на пол всем весом своего тела. Так я ушибла ребра. Так разбила губу... мы не делали этого. Я сделала это сама.

Она знала, что Уесли поверил ей, когда спросил: "Почему?"

– Почему?
– повторила она.
– Ради тебя. Я думала, если ты будешь считать, что Сорен на самом деле избил меня самым жестоким образом, тогда будешь думать, что я… даже не знаю… безнадежный случай. Думала, это напугает тебя достаточно, и ты захочешь уйти. Если бы я заставила тебя думать, что он монстр, и ты знал, что я люблю его, тогда бы ты...

– Тогда бы я считал тебя монстром.

Глубокая печаль в голосе Уесли пристыдила ее. Она обманула Уесли, заставив его думать, что Сорен был животным. Она испугала Сорена, упав той ночью. Она не заслуживала ни Уесли, ни Сорена.

– Знаешь, я до чертиков напугала Сорена.

– Нора, пожалуйста, не заставляй меня считать его хорошим. Я должен его ненавидеть.

– Я ударилась об пол так сильно, что он подумал, будто я упала в обморок или что-то вроде того. Я знала, что очень напугала его. Это был единственный раз, когда он назвал меня Норой.

– Я должен ненавидеть его. Пожалуйста…

Нора проигнорировала его просьбу. Сейчас она не могла остановиться. Он должен знать все.

– Он сказал "Нора!" и опустился на пол, провел руками по моему телу. Он посмотрел на меня, посмотрел в мои глаза. И он понял. Он понял, что я упала специально. И не сказал ни слова. Он знал, что я солгу тебе о том, почему такая избитая, и он позволил мне солгать. Он знает, как не задавать вопросы, на которые не хочет получить ответы.

Уесли опустил голову, запутавшись пальцами во влажных волосах.

– Он поднял меня с пола и отнес в постель. Крепко держал меня и сказал выбрать число от одного до ста.

– Нора, я больше не хочу слушать.

Нора ощутила, как что-то влажное катится по ее лицу. Вода после душа? Или что-то еще?

– Мы играли в эту игру. Выбираешь номер, но ты не знаешь, что выбираешь. Выбираешь один удар кнута или сотню ударов? Выбираешь один поцелуй или сотню? Я выбрала сотню.

Уесли молчал. Нора продолжила говорить.

– Он начал считать, - Нора запнулась, вспоминая боль внутри, кровь на языке. Сорен принес влажное полотенце и аккуратно вытер ее губы.
– Он начал перечислять сто причин, почему любит меня.

– Нора, не надо.

Никогда еще она не слышала столько боли в чьем-то голосе.

– Номер один - он любил, как я смеялась. Под номером семь он любил, что я никогда не отвечала на телефонный звонок, как нормальный человек. Под номером пятьдесят восемь он любил, как я закалывала волосы наверх.

– Ты садистка. Ты ведь это знаешь, правда?
– Уесли попытался рассмеяться, но у него не получилось. Нора засмеялась, но это был грустный смех, который причинял боль.

– Ты только что это понял, малой? Я рассмеялась на шестьдесят шестом. Он любил, как дрожит мой голос, когда я произносила его имя, пока он внутри меня.

– Какая была сотая причина?
– спросил Уесли, капля воды скатилась по его щеке и упала на сложенные ладони.

– Сотая. Он любил, что, когда ему было особенно одиноко без меня, он мог просто прочитать одну из моих книг. И мог услышать мой голос в словах, которые я написала, слышал их так четко, словно я находилась с ним в одной комнате. Думаю, если бы он попросил меня, я бы смогла перечислить все сто причин.

– Пожалуйста, позволь мне ненавидеть его, - умолял Уесли, наконец, посмотрев ей в глаза.

– Зачем тебе ненавидеть его? Он не ненавидит тебя. Я сейчас здесь и он не ненавидит тебя.

– Потому что ты вернешься к нему. И я снова буду один. И если не будет моей ненависти, что у меня останется?

Она улыбнулась ему и тут же укорила себя за эту улыбку.

– У тебя будут твои родители. Огромная ферма. Миллионы долларов.

– И это твой ответ?

Взгляд Уесли стал жестче, и Нора поняла, что сделала ему намного больнее, чем Бастинадо.

– Я не знаю, что еще сказать... я принадлежу ему. Он владеет...

– Он не владеет тобой, Нора.
– Уесли встал и начал снимать с себя мокрую одежду.
– Ты и твои глупые правила извращенцев - чушь собачья. Никто никому не принадлежит. Люди больше не собственность. Сорен не владеет тобой. Ты не принадлежишь ему. Ты можешь уйти от него и остаться со мной, если этого захочешь.

– Эти правила не глупые.
– Нора взяла полотенце и последовала за Уесли в спальню.
– Я не об этого говорю. Я говорю не об ошейниках, кнутах и поводках. Когда ты любишь кого-то, они владеют тобой, неважно извращенец ты или нет. И ты можешь это понять.

– Я понимаю любовь, потому что люблю тебя.
– Он развернулся в центре спальни.

– А ты меня любишь?

– Боже, да, я люблю тебя. И ты это знаешь.

– Останься со мной. Пожалуйста.

– Уес...

– Пожалуйста, - повторил он. "Пожалуйста" - все, что у него было.

Нора только прижалась к нему и вздохнула. Единственное, чем она могла утешить Уесли, это дать ему свое обещание.

– Я попробую.

***

На рассвете следующего утра Нора проснулась и осторожно выползла из сдерживающего ее клубка простыней, рук и ног. Посмотрев на спящего Уесли, она тихо оделась и взмолилась, чтобы он все еще спал, когда она вернется. Прошлой ночью, после того как он вышел из нее в последний раз, перекатился на бок и сгреб в свои объятия, она приняла решение.