Принцесса Эрдо

Даберт не спешил, прекрасно осознавая, что его давний соперник обречен. Его воины неспешно и основательно готовили катапульту к следующему выстрелу. Если бы не разобранный мост, герцог давно бы уже ворвался в замок. Теперь он отвлекал внимание и наводил панику и страх, пока его рыцари неторопливо переправлялись через ров.

Дворовые Ульгерда уже принялись заваливать едва висевшие на петлях ворота замка.

Они волокли и везли к арочному проему все, что попадалось под руку: камни, телеги, мешки с навозом, дрова и даже трупы животных. Довольно быстро росла гора, загораживающая вход в замок. Тем временем рыцари, их оруженосцы и слуги заняли позиции на бойницах и принялись обстреливать из луков и арбалетов воинов Даберта, среди которых были и салигарды. Их ярко-желтые плащи сразу бросались в глаза.

–  Где брат Ромеро?-спросил барон у своего оруженосца.

–  Боюсь, он погиб, мой господин. Его завалило камнями.

–  Найдите его!

–  Но сейчас не время для похорон!

–  Я не верю, что он мертв…

–  Мы могли бы отыскать его после битвы…

–  Нет! Если мы не найдем брата, то нам не выдержать этого штурма…

Наблюдая за тем, как на возвышении у старой земляной насыпи люди герцога устанавливают шатер для своего господина и аббата, барон скрипел зубами и даже не замечал, что из раны на его голове кровь стала течь быстрее. Увидев это, его оруженосец попытался зажать рану куском серой тряпки, но Ульгерд гневно оттолкнул его и направился к уцелевшей лестнице, ведущей к одной из угловых башен замка. Там, под ворохом полуистлевших меховых накидок, старинной одежды и заморских гобеленов, хранилось родовое оружие барона, принадлежавшее его деду и отцу: фамильный меч, щит с гербом их рода, тяжелый топор с деревянным резным топорищем. Эти реликвии он доставал лишь два раза: когда его посвящали в рыцари,-это был формальный, но очень торжественный ритуал передачи титула от отца к сыну,-и второй раз, когда аббат Фужак жаловал ему священное звание салигарда. Ульгерд решил, что настал момент для третьего и, наверное, последнего раза. Из-за контузии у него кружилась голова, перед глазами все расплывалось. Вступив под своды темной башни, он и вовсе потерял ориентацию и стал двигаться вверх по узкой лестнице, держась за влажные стены. Его собственные доспехи, к немалому весу которых он давно привык, вдруг стали для него тяжелы: ноги с трудом поднимали тело на очередную ступень. Когда барон добрался до самого верхнего помещения башни, где и находилась сокровищница, он уже почти ничего не мог видеть. На холодном полу темной каменной комнаты были разбросаны вещи, сундуки, деревянная мебель. Запнувшись за что-то, Ульгерд понял, что здесь побывали наемники. Только они могли устроить весь этот разгром и наверняка что-то прихватили с собой. Новый прилив гнева окончательно свалил его с ног. В злобе он попытался приподнять и швырнуть об стену первую попавшуюся под руку скамью, но сам рухнул без чувств на ворох истлевших старинных одеяний. Он не знал, что никто из наемников не позарился на старое, местами выщербленное и проржавевшее оружие, не имевшее никакой ценности, и оно по-прежнему покоиться в одном из сундуков.

Всего лишь за несколько часов замок был полностью окружен войсками герцога и его вассалов. Поняв, что перебраться через ров с тяжелым вооружением и лестницами им не удастся, салигарды и их гвардейцы, несмотря на шквальный обстрел, принялись сооружать мост, какого в этих краях еще никто не видывал. Вероятно, и эта идея была позаимствована воинами солнца в дальних походах. К уже готовому, сколоченному из досок плоту с двух сторон привязывались огромные поплавки, изготовленные из внутренностей животных и заполненные воздухом. Этот плот, казавшийся защитникам замка каким-то диковинным и даже дьявольским сооружением, в несколько приемов и ценой нескольких жизней был опущен в затхлую воду рва так, что соединил две стороны разобранного посередине моста. А к тому времени, как воины барона догадались о том, что эти пузыри по бокам уязвимы для стрел, салигарды успели переправить несколько десятков штурмовиков с лестницами к стенам замка. Но поплавки весьма неохотно выпускали воздух и поэтому даже по перекошенному, но все еще держащемуся на плаву мосту, могли переправляться вооруженные менее тяжелыми доспехами воины.

Второй удар катапульты проломил немалую дыру в самом уязвимом месте стены, где каменная кладка была еще свежа. К этому месту сразу же бросились салигарды с лестницами. Но на их головы тут же полился кипяток и смола. На этот раз защитники замка рассчитали, куда приблизительно должен был попасть каменный снаряд, и приготовились заранее. Пригодились и камни, образовавшиеся в проломе, а лучники могли уже вести прицельный огонь. Несмотря на это катапульту также основательно, но уже заметно ускорившись, начали готовить к следующему выстрелу.

Сам герцог участия в штурме не принимал, нервно наблюдая за ним из шатра, недосягаемого для лучников Ульгерда. Вместе с ним отсиживался и духовный вождь салигардов. Он как никогда раньше был близок к тому, чтобы убить сразу двух зайцев: присоединить земли барона к монастырским владениям, с которыми они так удачно соседствовали, и раз и навсегда избавиться от ереси, которая в последнее время становилась все опаснее и обретала все больше сторонников.

–  Ваш сын по-прежнему рвется в бой, несмотря на то, что еще не отошел от ранения?-спросил аббат Даберта.

Тот нахмурился.

–  Не думаю, что его удастся удержать.

–  Нам повезло, что барон не успел убить его.

–  Я благодарен тебе, святой отец, за то, что твои воины помогли освободить его.

Но один вопрос не дает мне покоя…

–  Какой же?

–  Стал бы ты делать это, не согласись я пожертвовать монастырю земли Ульгерда в случае победы?

–  Ты забываешь, замок ведь уже был в моих руках…

–  Не велика победа взять пустой замок… Ты вот возьми теперь самого барона и этого… брата…

–  Теперь все в наших руках, герцог! Правда и вечно светлый на нашей стороне! Ты же сам видел это небесное явление!!! Это было знаком свыше, я уверен!

–  Да… Наверное,-пробубнил Даберт и обернулся на священника:-У меня с Ульгердом давнишняя вражда из-за озерных земель, а вот ты почему так спешишь его уничтожить?

Сидевший до этого в походном кресле Фужак вскочил на ноги.

–  Я же говорил тебе, барон - наглый клеветник! Он распространяет обо мне мерзкую ложь, а ведь я лично посвящал его в салигарды!

Лицо аббата покрылось розовыми пятнами. Он несколько раз туда-сюда нервно прошелся по палатке, выглянул за полог, осмотрел замок, словно оценивая происходящее, потом позвал прислуживающего ему монаха и велел принести вина.

Герцог знал, что затронул больную тему, ему пришлось заговорить примирительным тоном:

–  Да, и до меня доходили эти лживые сплетни. Один из людей Ульгерда, вассала барона, и на дыбе продолжал повторять их. Многие салигарды слышали его, но никто не поверил.

Кубок с вином задрожал в руках старого аббата.

–  Он… говорил…, будто это я предал отца Ульгерда во время дальнего похода?

Будто я, будучи еще салигардом, продал его за золото неверным, а потом на эти деньги купил себе сан и аббатство?

–  Мы все знаем, что это неправда…

На пороге, откинув полог, возник Эйдар. Он был в полном рыцарском облачении, в доспехах и с оружием. Шлем он держал в руках, приготовившись надеть его, но лишь после того, как испросит благословления. Лицо его было взволнованным и бледным.

Во время пленения он был ранен: копье одного из воинов Ульгерда пронзило его кольчугу на груди, совсем чуть-чуть не дойдя до сердца. Во время пребывания его в подземелье замка барона, в полной темноте, сырости и бреду, рана загноилась, и Бранд едва не умер. Салигарды появились вовремя. Герцог знал об этом.

–  Сын мой!-увидев Эйдара, воскликнул аббат. Он был рад тут же забыть неприятный разговор.-Разве ты готов принять участие в сражении? Еще два дня назад тебя терзала лихорадка!

–  То, что терзает меня теперь, пострашнее лихорадки,-промолвил юный салигард.-Мне нужно благословление моего отца, чтобы занять свое место в бою.

–  Я не могу дать тебе своего благословления!-заявил аббат жестко.-Вечно светлый не простит мне, если я потеряю одного из лучших его воинов. Ведь ты еще слаб!

–  Нет, святой отец, нет,-отстранился от него Эйдар и подошел к герцогу.-Мне нужно благословление моего настоящего отца. Он ведь знает, что мне просто необходимо войти в замок барона одним из первых.

–  Но я твой духовный отец! Салигард, ты забываешься!-вскричал Фужак, шагнув за ним. Из его крючковатых, похожих на лапы хищной птицы, рук выпал пустой кубок.