Принцесса Эрдо

Оставаться в разрушенном замке не было никакой возможности, ночевать герцог со свитой отправились в походный шатер. К тому же у Даберта голова шла кругом от всего того, что произошло в один только день: и штурм замка, и победа над Ульгердом, и смерть Фужака, и сын… Торжества, обычно сопровождаемые бурным весельем, пьянством и глумлением в захваченном замке, пришлось отменить из-за скоропостижной смерти священника. Салигарды возложили его тело на помост, выстроенный в одночасье посреди двора, и приготовились провести в молитвах всю ночь, прощаясь со своим суровым предводителем. Кругом горели костры и факелы: нужно было позаботиться о том, чтоб вечно темный, воспользовавшись тем, что Салара нет на небесах, не уволок душу аббата в свое мрачное царство.

Всех пленных заперли в подвале донжона; из всех помещений башни именно подземелье пострадало меньше всего при пожаре. Ульгерда поместили отдельно, без своего господина пленники должны были вести себя спокойней. Даберту предстояло до утра решить его судьбу. В иных условиях это было бы просто, но теперь, когда барон стал в первые ряды зарождающегося духовного движения, убив его, герцог боялся прогадать. За ним стояли уже многие. Вот и барон Бласт прислал гонца, сообщив, что он с другими вассалами Ульгерда на подходе к Салинас Вердас и требует освободить своего сеньора, если тот жив, или заплатить чистым золотом, если он мертв. Требовалось поразмыслить и над тем, как поступить с новоявленным посланником Салара. На всякий случай герцог приказал присмотреть за ним. Легче всего было бы прикончить его, пока он находится в беспомощном состоянии, но тогда простолюдины окончательно поверят в то, что он святой. А живого святого всегда легче разоблачить, чем мертвого. Тем не менее, Даберт решил побеседовать с ним: необходимо было удостовериться в том, что это учение не несет угрозы его личной власти.

Перебираться через ров нужно было теперь на плоту, потому что плавучий мост окончательно ушел под воду. Перевозчик уже стоял наготове, но герцог остановился в раздумье. Свита молча ждала его решения.

–  Нет, все-таки надо мне поговорить с этим святошей,-произнес, наконец, Даберт и повернул обратно в замок.-А вы все свободны! Располагайтесь на ночлег. Только прежде распорядитесь выставить дополнительные дозоры: барон Бласт с товарищами может пожаловать в скорости…

Эйдар не принимал участия в погребальной молитве салигардов. Он засомневался в ордене и своем предводителе еще во время несостоявшейся казни ведьм.

Окончательное решение расстаться с воинством солнца пришло позднее. Когда барон Ульгерд с войском стоял у стен монастыря, многие салигарды ушли с аббатом через потайной подземный ход, оправдываясь тем, что должны были спасти священные реликвии, а вместе с ними заодно и все золото и драгоценности, хранившиеся в аббатстве. Бранд и несколько верных ему рыцарей приняли решение остаться и защитить монастырь. Фужак не возражал и даже благословил их, хотя всем было понятно, что они обречены на смерть. Тогда Эйдар и решил, что если Салар оставит ему жизнь, он уйдет из ордена. Но нужно было сделать это официально и по чести.

Сначала его ранение и болезнь помешали ему, затем этот поход, в котором он не собирался принимать участие, пока не узнал, что в Салинас Вердас находится княжна. Тогда он понял, что это его судьба. Все должно было решиться именно в этот раз. Но Фужак мертв, и орден, скорее всего, распадется. Вопрос отпал сам собой.

Дверь в покои, где лежала Лана, пронзительно скрипнула, это слуга принес еще охапку дров для камина. Эйдар сам поддерживал в нем огонь, не отходя ни на шаг от принцессы. Теперь он отвернулся от нее, чтоб помешать угли, и не мог видеть, как она открыла глаза. Ее разбудил тот самый противный дверной скрип.

Какое-то время она просто смотрела на стену, на которой отплясывали желтые и рыжие отблески и мелькала чья-то тень. Принцесса не сразу смогла понять, где находится, что происходит, жива ли. Веки были слишком тяжелы, а мысли тягучи, и потому она снова закрыла глаза, слушая потрескивание горящих поленьев, скрежет кочерги о каминную решетку и чьи-то тихие шаги. Кто-то подошел к ней и взял за руку. Ей не хотелось открывать глаза, она только вздохнула.

–  Вилания,-позвал ее чей-то знакомый встревоженный голос, но как будто издалека.

Принцесса не знала ни о нападении, ни о захвате замка, ни о том, что Эйдар находится в нем. Она решила, что услышала его голос во сне и улыбнулась, не открывая глаз. Ей не хотелось возвращаться в реальность.

–  Княжна, взгляните на меня,-снова послышался голос, но уже совсем рядом.

–  Эйдар,-произнесла Лана едва слышно, но не разомкнула век. Она боялась, что может увидеть совсем не того, кого хотелось бы, и что ее больное и затуманенное сознание жестоко играет с ней.

–  Да это я! Я здесь!-воскликнул обрадованный рыцарь и сильней сжал ее руку.

В этом ощущении уже нельзя было обмануться, и девушка заставила себя очнуться от обволакивающей дремы. Зрачкам было больно от яркого света пламени, бушевавшего в камине. Сквозь ресницы она увидела темную фигуру на его фоне. Очертания были очень знакомы, но разве это реальность? Ведь Эйдара не могло быть в Салинас Вердас.

–  Вы… ты очнулась! Пророк не обманул.

–  Неужели это на самом деле ты? Это не сон?

–  Это явь! Вот посмотри!

Он схватил вторую руку девушки и прижал обе ее ладони к своим щекам, губам.

–  Но как ты оказался здесь?

Эйдар продолжал сжимать ладони Ланы.

–  Я за тобой пришел.

Глаза принцессы постепенно привыкали и к яркому огню камина, и к сиянию, исходящему от взгляда влюбленного рыцаря. Она даже почти не чувствовала боли от ушибов и порезов на своем теле. И не хотела строить догадки о том, каким образом Эйдар оказался в замке барона Ульгерда, и вообще ничего не хотела больше знать.

Но какое-то далекое и приглушенное шестое чувство шептало ей, что реальность не так уж и хороша. Ведь последнее, что она помнила, перед тем как упасть в небытие,-это летящий на нее большой серый камень. А перед этим был еще корабль. Лана нахмурилась.

–  Ты вспоминаешь о чем-то тревожном?-заметив это, спросил Бранд.

–  Стараюсь не думать. Расскажи мне, что произошло, пока… меня не было.

Эйдар опустил глаза. Он догадывался, что весть о падении замка и поражении барона вряд ли обрадует даму его сердца. Но тут что-то иное шевельнулось в его душе, нечто похожее на ревность:

–  Скажи сначала, как ты оказалась среди сторонников этого невесть откуда взявшегося проповедника?

–  Какой тон!-улыбнулась принцесса.-Но я расскажу тебе, мне нечего скрывать.

Барон стал моим покровителем и защитником, когда я осталась совсем одна. Ты помнишь, мой отец погиб? Мне не к кому было обратиться за помощью.

–  Да,-растерянно проговорил Эйдар и отпусти руки принцессы.

–  Барон - добрый и благородный человек. Где он? С ним все в порядке?

–  Кажется, да.

К Лане постепенно начал возвращаться ее здравый рассудок и понимание ситуации.

Она начала догадываться:

–  Вы захватили замок?

Бранд опустил глаза.

–  Тебе нужно поспать. Сейчас ночь. Утром мы поговорим с тобой. Мне нужно… многое тебе сказать.