Принцесса Иляна

– Принимать Дракулу у себя?
– удивилась Илона.

– Да, - продолжала рассказывать тётя, - Дракула гостил у нас несколько недель, хотя... в те времена он ещё не стал Дракулой, никто не называл его так. В те времена это был мальчик лет тринадцати. Приехал по велению отца, потому что с отцом Дракулы мой Янош в то время был дружен. Приезд в гости стал знаком доверия.

– И как этот мальчик вам показался?
– с любопытством спросила Илона.

– Довольно милый, - усмехнулась Эржебет, - но не очень воспитанный. Помнится, он, как только приехал, сходу спросил моего Яноша: "Почему ты медлишь отправляться на войну с турками?" И добавил: "Мой отец уже выступил в поход".

Илона снова удивилась:

– Тётя, вы пересказываете слова Дракулы. Неужели, вы знаете язык влахов?

– Нет, - ответила Эржебет, - но Дракула говорил на нашем языке. Уж не знаю, когда успел выучить нашу речь, но говорил неплохо... хотя лучше б помалкивал, потому что стремился не скрывать своих мыслей, из-за чего временами казался грубым. Кстати, Дракула так и не оставил эту привычку. Многие до сих пор называют его несдержанным, и я думаю, они правы.

Илона задумалась, а тётя, видя это, поспешно добавила:

– Я тебе ещё не всё рассказала, а ведь ты сейчас, наверное, подумала, что Дракула станет несдержанно и грубо обходиться с тобой? Вовсе нет. Я уверена.

– Как вы можете быть уверены, тётушка!?
– воскликнула племянница.

– Могу, - улыбнулась Эржебет, - потому что я видела, как он обходился с девушками. Да, это было очень давно, но в некоторых вещах люди не меняются, и к тому же...
– она задумалась, - нет, я расскажу по порядку.

Племянница молча ждала.

– Так вот, - всё с той же улыбкой продолжала тётя, - кроме Дракулы в замке гостила одна родственница Яноша. Ей было пятнадцать, и Дракуле она понравилась. Он в свои тринадцать не умел ухаживать, но старался научиться изящным манерам и действовал весьма хитро. Однажды подарил её служанкам пояс с золотыми нашивками, чтобы через служанок ближе подобраться к госпоже.

– И чем всё закончилось?
– спросила Илона.

– Дракула понял, что моя родственница никогда не уступит ему так, как он хочет. Разумеется, воздыхатель огорчился, наговорил ей всяких дерзостей, а ты... ты чем-то похожа на ту мою родственницу. Даже не знаю, чем именно, но есть некое неуловимое сходство.

– Куда вы клоните, тётушка?
– насторожилась Илона.

Эржебет сильнее сжала её руку:

– Я хочу сказать, что Дракула будет с тобой любезен. Главное, без особой причины не отказывайся исполнять супружеский долг. Вот и всё. Бояться тебе совершенно нечего.

Наверное, тётя зря затронула тему физической близости. Лучше б продолжала говорить о долге перед семьёй, потому что всё воодушевление у Илоны пропало.

– Тётушка, я готова поверить вам, - печально произнесла она.
– И готова поверить Его Величеству, который сказал, что Дракула вовсе не так страшен, как о нём рассказывают. Но... даже Его Величество не отрицал, что у этого человека очень плохая слава, а я не хочу, чтобы эта слава перешла ещё и на меня как на его жену.

– Мой Матьяш - дальняя родня Дракуле, однако Матьяша это никак не запятнало, - возразила Эржебет.

– Жена - другое дело, - вздохнула Илона.
– Я боюсь, что все станут указывать на меня пальцами: "Вон идёт жёнушка Дракулы". Они станут так говорить... и смеяться.

– Всё зависит от тебя, - ответила тётя.
– Главное - как ты себя поведёшь. Если ты не забудешь, что ты - Силадьи и всего лишь исполняешь свой долг перед семьёй, то никто тебя не осудит. И смеяться не станет. Ты не уронишь свою честь.

– Вы уверены, тётушка?

– Да, - сказала Эржебет, отпустив руку племянницы, но теперь ободряюще поглаживая Илону по плечу.
– Поэтому подумай над просьбой Матьяша, моя девочка. Не торопись и, как следует, подумай.

* * *

Илону очень тронули слова, сказанные тётей о своём покойном муже, Яноше Гуньяди. Эржебет не забыла его, но это не помешало бы ей исполнить долг перед семьёй. "И я сейчас могу помочь своей семье, - повторяла себе Илона, - могу помочь, и это не станет предательством по отношению к Вацлаву".

Как же хорошо сказала тётя! Но насколько искренне она говорила? Через некоторое время у Илоны появились сомнения, ведь Эржебет уверяла, что пошла бы на жертвы ради всей семьи Силадьи, однако нынешние слова расходились с давними поступками.

Илона, несмотря на давность лет, отлично помнила, как тётя посмотрела на своего брата Михая, когда тот зимним вечером пришёл и объявил, что стал регентом при "новом короле Матьяше Первом". У тёти был враждебный взгляд, ведь Михай надеялся править от имени Матьяша, а Эржебет любила сына больше, чем всех других родственников, вместе взятых, и никому не позволила бы ничего у Матьяша отобрать - в том числе власть.

Михай Силадьи слишком хотел власти. Вот почему вскоре после того, как Илона с Вацлавом и другими Понграцами уехала в Липто, Матьяш посадил Михая в крепость, в замок Вилагош, и Эржебет не стала заступаться за своего брата, хоть и могла бы. Она приняла сторону сына. К счастью, Михай оказался достаточно умным, чтобы смириться, и получил свободу, но Эржебет всё равно продолжала смотреть на него косо, а когда Михая не стало, и отец Илоны унаследовал всё его имущество и привилегии, то унаследовал и косые взгляды. Тётя продолжала защищать своего сына, защищать ото всех - даже от собственной родни.

"Теперь тётя тоже старается не ради семьи Силадьи, а ради своего сына, которому нужно выдать меня замуж, - мысленно рассуждала Илона.
– Думает ли тётя о своей семье хоть немного? Думает ли обо мне? Наверное, она уже не мыслит себя как часть семьи Силадьи. Тётя стала частью семьи Гуньяди".

И всё же для самой Илоны долг перед родственниками оставался священным. "Тётя права, - думала она, - мне следует заботиться о других Силадьи. Смысл жизни для женщины, а особенно для христианки, в заботе о других, о ближних, а родственники - самые близкие люди".

Правда, принять решение в одиночку казалось страшно, поэтому Илона утром того дня, когда во дворце было назначено очередное заседание королевского совета, отправила записку отцу. Илона просила, чтобы отец, среди прочих заседавший в совете, после зашёл к ней, однако Ошват Силадьи так и не появился в покоях дочери.

"Наверное, у него после заседания появились неотложные дела, - решила Илона, - а я ведь не упомянула, о чём собираюсь говорить. Даже не упомянула, что предстоит важный разговор. Я просто просила зайти".