Принцесса из Шанхая

Альбина была одета в обтягивающую юбку и короткий, расшитый бисером жакет горчичного цвета; ее шею, уши и запястья украшал ювелирный набор из змеевика в серебре. Красивое, умело подкрашенное лицо хозяйки салона несло на себе отпечаток бессонной ночи и мучительных переживаний.

– Дурной знак, когда на помолвке кто-то умирает, – зашел с другого боку Всеслав.

– Хороша помолвка, – фыркнула она. – Жених заигрывает с другой женщиной, какая-то полоумная баба устраивает безобразную сцену и в конце концов отдает богу душу. Благо, это произошло не в ресторане! Я увезла Стеллу домой, уложила в постель… она была еще жива. Вы уверены, что не собственный сынуля подмешал мамочке клофелин в воду? Они оба ненормальные.

– Откуда у мальчика мог взяться клофелин?

– Бросьте! – жестко усмехнулась Эрман. – Откуда подростки берут наркоту, по-вашему? Клофелин достать проще.

– Думаю, парень ни при чем.

– Отношения матери и сына могут быть очень драматичными! – возразила она. – А я Стеллу почти не знала. У меня не было причины желать ей смерти.

– Разве? – поднял брови Смирнов. – Позвольте вам не поверить.

Альбина покрылась красными пятнами, которые резко выделялись на щеках, шее и открытой груди.

– Как вы смеете…

– Бывшая жена Треусова следила за ним и его любовницей, – помешал ее возмущенной тираде сыщик. – Журбина волею судьбы оказалась вашей подругой, посему и вы попали в поле зрения Стеллы. Что заставило вас запустить в нее туфлей? Опасный намек, прозвучавший из ее уст?

Руки Альбины с длинными, покрытыми розовато-желтым лаком ногтями сделали судорожное движение, – словно она хотела схватить со стола первый попавшийся предмет и бросить в нахального посетителя. На ее безымянном пальце переливался, вспыхивал крупный бриллиант в кольце.

– Все! Хватит! – завопила она, вскакивая и… падая обратно в кресло. – Вон! Убирайтесь вон…

Смирнов и бровью не повел.

– Видите, вы и меня готовы убить, не то, что несчастную женщину. Своим спасением я обязан отсутствию у вас под рукой какой-нибудь бронзовой чернильницы или папье-маше. Слава современным письменным принадлежностям, легким и безопасным!

– Замолчите, – простонала госпожа Эрман, в бессильной ярости царапая ногтями по стеклу столешницы. – Ни слова больше.

– Стелла шантажировала вас, не так ли?

Альбина молчала, кусая губы.

– Или вы расскажете мне всю правду, или я поделюсь своими подозрениями со следователем… и тогда то, что вы хотите скрыть, станет достоянием общественности. Суд у нас публичный, и журналисты просто слетятся на слушание дела, как мухи на мед. Вы прославитесь!

– Вам нравится издеваться надо мной? – процедила сквозь зубы Эрман.

– Иногда приходится быть безжалостным. Но я обещаю хранить ваш секрет, и если вы не убийца, он останется между нами. Итак…

– Да! Стелла вымогала у меня пять тысяч долларов в обмен на молчание, – выпалила она. – Я испугалась ее угроз, запаниковала. Наверное, я бы заплатила… а потом придумала, что с этим делать. Ее появление в ресторане повергло меня в шок. Я бросила в Стеллу туфлей, пытаясь заткнуть ей рот… и была готова задушить ее! Вдруг погас свет, возникло замешательство, какая-то потасовка: возможно, Стелла получила от меня пару тумаков… не отрицаю. Кто-то вцепился ей в волосы… и вырвал целый клок.

– Кто именно?

– Не знаю, – Альбина развела руками. – Во всяком случае, не я. Думаю, это сделала Лена. Как вы понимаете, Стелла потребовала денег и у нее.

– Вы с Журбиной обсуждали условия шантажистки?

– Нет. Нам и в голову не пришло, что это может быть бывшая жена Треусова. Только когда она произнесла слово чаевница, у меня молнией сверкнула догадка. Полагаю, Лена тоже сообразила, что к чему. Но я Стелле ничего не давала и в воду не подмешивала.

– А Журбина… могла таким образом избавиться от вымогательницы?

Госпожа Эрман долго молчала, пятна на ее лице и груди стали бордового цвета.

– Вероятно, могла, – с усилием вымолвила она. – Лена более ограничена в средствах, чем я, и… она собирается замуж за Треусова. Это важно для нее – возраст и все такое… плюс стремление начать собственное дело, ни от кого не зависеть. Мы обе, по обоюдному согласию, решились на семейные узы. Вас это удивляет? Напрасно. Вам не понять наших страданий и наслаждений…

– Не стану спорить. Поэтому вы не признались, что Лена приносила воду, которую выпила пострадавшая?

Альбина понуро кивнула. Она не хотела выдавать подругу.

– Чтобы подмешать клофелин в воду, нужно было по меньшей мере взять его с собой. Тогда как ни Лена, ни я понятия не имели, кто нам звонил. Мы не подозревали Стеллу, и не могли ожидать ее появления в «Элегии». Откуда бывшей жене Треусова стало известно, где мы собираемся провести ночь? Хотя… если она следила за ним и Леной, вопрос отпадает.

– Кто же тогда отправил сию даму на тот свет? – театрально спросил Всеслав. – Журбина? Треусов? Ростовцев? Кто-то из остальных посетителей ресторана? Ее сын Олег? Кто?

– Почему вы не назвали Лику? Думаете, у этой тихони нет тайн? Стелла и ее могла шантажировать. В тихом омуте, как гласит народная мудрость, черти водятся.

– Согласен, – не стал спорить сыщик. – Лику тоже зачислим в подозреваемые. А что вы скажете о… ножницах?

Госпожа Эрман округлила глаза.

– Какие еще ножницы?

– Которыми неизвестный выстриг у Стеллы прядь волос… весьма грубо, поцарапав ей кожу на голове.

– Выстриг? – глаза Альбины полезли на лоб. – Вы в своем уме?

– Надеюсь, да.

– Вы меня ошарашили. То-то следователь задавал вопрос, каким образом пострадала прическа Стеллы?! А мне и невдомек… Надо признаться, ножниц я ни у кого не видела. Знаете, женщины часто носят в сумочке маникюрный набор… там есть ножнички. Кстати… у меня в сумке валяются.

– Давайте проверим, на месте ли они, – предложил сыщик.

Он не оставил ей выбора.

Эрман наклонилась, потянулась за сумочкой из блестящей кожи, которая висела на крючке сбоку от стола.