Принцесса по приказу

– Какая милая картина! Кто бы мог подумать!

Трепыхаясь, как рыба в сети, я с трудом выбралась из-под ткани и увидела Роя, неподалеку от которого стояло несколько мужчин в темных одеждах и кирасах с изображением единорога на груди. Я невольно почувствовала радость оттого, что они все здесь.

– Мэссэр, - художник уже почтительно кланялся, первым выбравшись из-под ткани, - Рад вас видеть в добром здравии.

– Поверь, это взаимно! – какие-то нотки в голосе его покровителя заставили Боневенунто вздрогнуть и опустить голову. И Пьетро, и Паоло благоразумно затаились под упавшим на головы тентом, надеясь переждать бурю. Далии повезло больше всех, она сидела с самого края, и ткань просто соскользнула с нее. Служанка лишь поднялась на ноги и почтительно склонила голову.

Было заметно, что, несмотря на улыбку, застывшую на губах, граф был в ярости. Сделав несколько шагов, он с силой дернул ткань, бутылка жалобно зазвенела, фьён полился на землю. Художник шумно вздохнул, чем заслужил еще один яростный взгляд.

Пауло и Пьетро нехотя поднялись с земли и теперь делали вид, что старательно отряхивают одежду. Граф бросил взгляд на выливающуюся из бутылки жидкость, затем презрительно посмотрел на разбойников:

– Как я понимаю, кражей выпивки вы не ограничились?

Друзья переглянулись, Пьетро достал из кармана массивную цепь из зеленого металла с изображением висящего вниз головой одноглазого человека.

– Великолепно, - процедил граф, забирая реликвию и передавая одному из своих людей, - Посадите их под стражу, по возвращению в Лагомбардию, они предстанут перед судом.

Разбойники вновь переглянулись, затем разом бухнулись на колени:

– Мэссэр, пощадите!

– Мэссэр, это же верная смерть для них, - заметил Боневенунто, тоже побледнев, - Вы же знаете, что за воровство в темпле их сожгут на костре.

– Ну, возможно, просто отправят на рудники… - Рой нарочито медленно снял перчатки, затем с насмешкой посмотрел на неудачных грабителей, - Хотя, как сказал мне сегодня Главный Пастырь клираха, эта цепь очень древняя…

– Мы же вернули ее, - робко возразил Пьетро.

– Вы украли ее и тем самым привлекли к себе ненужное внимание, - жестко возразил граф, затем помолчал и добавил, - На первый раз пять плетей, каждому. Если такое повторится, я лично повешу вас. Идите!

Пьетро и Пауло поднялись и медленно побрели в сторону людей графа. На ходу скидывая свои кожаные жилеты. Боневенунто пытался ускользнуть, но был остановлен Роем:

– Боно, с тобой я еще не закончил.

– Мэссэр?

– Когда я приказал нанять людей в охрану, я имел в виду отнюдь не этих головорезов, твоих дружков по дармовой выпивке в тавернах.

– Но, мэссэр граф, они – лучшие! Я не первый раз имею с ними дело! Поверьте, что в бою им не будет равных.

– Если они доживут до боя, а не будут болтаться на дереве из-за очередной кражи, - хмуро возразил Алайстер, в раздражении похлопывая себя перчатками по ладони, - К тому же теперь о шайке разбойников, среди которых две женщины, не знает только глухой.

– Об этом я не подумал, - признался художник.

– Разумеется, - подтвердил граф, - Поэтому, чтобы тебе лучше думалось, я решил, что тебе стоит вспомнить твои прежние навыки и на все время нашего путешествия заняться лошадьми.

– Мэссэр!
– Боневенунто поднял на своего хозяина несчастный взгляд, но тот сделал вид, что не заметил этого. Художник тяжело вздохнул и поплелся к лошадям. Я думала, что Далия будет торжествовать, но она с сочувствием смотрела ему вслед.

– Он же задыхается рядом с лошадьми, - тихо прошептала она.

– Он задыхается в конюшне, - мрачно поправил ее граф, - На свежем воздухе ему это не повредит.

Свист плети заставил меня вздрогнуть. Я невольно бросила взгляд в сторону, где один из солдат исполнял приказ своего господина. Пьетро стоял, опираясь руками на стену и прикусив губу, чтобы сдержать стоны.

– Что за варварство! – я не смогла сдержаться, - Прекратите это!

Тяжелый взгляд графа скользнул по мне. Я вдруг будто увидела себя со стороны: растрепанная, в грязном платье, с покрасневшим от солнца и фьёна лицом. Рой подошел ко мне почти вплотную.

– На вашем месте я бы поостерегся требовать от меня отмены наказания для этих воров, - вкрадчиво заметил он, - а то я могу решить, что вы с ними заодно… Кстати, зачем вы ночью вылезли из дома через окно и пошли в темпль?

– Мне было очень скучно, и я не могла ни с кем поговорить! – раздраженно фыркнула я. Граф зло посмотрел на меня, и я заметила, что он как-то осунулся, а под глазами залегли темные круги.

– Оставьте ваши шутки для вашего полковника! – процедил он сквозь зубы, - И ответьте на вопрос.

– А если я не хочу, что тогда?
– алкоголь все еще бурлил в крови, и мне казалось особенно важным отстоять право на свое мнение.
– Меня постигнет та же участь, что и этих несчастных?

Я кивнула в сторону солдат, закончив экзекуцию, те сворачивали плети. Пьетро что-то сказал, и, к моему удивлению, все рассмеялись.

– Ну что вы! – Рой усмехнулся, - На вас здесь распространяется система наказаний, принятая у вас! Кажется, это отжимания?

– Вы перепутали отделы, - проинформировала я, - Отжимания - прерогатива силовиков, финансовые аналитики на задания не ездят, их просто могут лишить прем…

Я осеклась, глаза графа насмешливо блеснули.

– Продолжайте, - почти весело посоветовал он.

– Вы не можете меня заставить, - при мысли о том, что я могу лишиться премии, я пошла на попятную, - Вы не в праве это делать.

– Мне помнится, вы дали слово исполнять все мои приказы… - он отвернулся и с наигранной скукой посмотрел куда-то вдаль.

Я задохнулась от этой наглости, но граф молчал. Зло сверкнув глазами, я демонстративно легла на землю. Рубашка на груди предательски провисла. Далия охнула.

Рой резко выдохнул и чуть прищурился, стремясь скрыть подозрительный блеск в глазах. Я вдруг поняла, что слегка погорячилась, но отступать было поздно, и я начала отжиматься. Признаться, я не делала этого с того момента, когда бросила заниматься пятиборьем. Теперь я об этом пожалела.

Первые три раза еще прошли на энтузиазме, к четвертому я уже остыла, но упрямство не позволило мне встать. Стиснув зубы, я продолжала это унизительное занятие, злорадно посматривая на Роя. Он стоял со слишком скучающим видом, его выдавали лишь руки, слишком крепко сжимающие перчатки, да блеск в полуприкрытых глазах.