Принцесса по приказу

– Понятно, - кивнула я, вслед за служанкой сворачивая с дороги и ступая на пожухшую от жары траву

Между лозами веяло прохладно. Идти сквозь ряды было достаточно легко. Я внимательно осматривала растения, пытаясь сравнить. Лозы выглядели почти как наш виноград: отслаивающаяся тонкая кора, узловатые лозы, огромные зеленые листья, почти с тем же рисунком. Лишь прожилки на них были красными, как и сами ягоды. Мне захотелось попробовать их на вкус, но я сдержалась, вспомнив предостережение Далии. Мы почти прошли поле, когда откуда-то сбоку раздался строгий оклик. Какой-то невысокий мужчина в полотняной рубахе, с расстегнутым воротом и в темных штанах бежал к нам по краю поля.

– Эй, вы, стойте! – потребовал он. Далия остановилась и выжидающе посмотрела на него:

– Джованио, здравствуй, - в ее голосе сквозила досада.

– Далия?
– он остановился неподалеку, тяжело дыша, по его шее к груди, покрытой черными жесткими волосками, стекали струйки пота, - Я уж думал, кто чужой идет.

– В такую жару? – фыркнула она.

– В такую жару только чужие и ходят! Свои–то знают… а что тебя заставило?

– Да вот, надо родственницу в деревню проводить, - она мотнула головой в мою сторону. Джованио повернулся ко мне. Его глаза внезапно заблестели:

– Откуда такая? Ты ж вроде сирота?

– Дальняя кузина. С севера, - сухо пояснила женщина, - Ты долго нас еще на солнцепеке держать собираешься?

– Да ладно, дай мне с девушкой пообщаться! Редко в наши края такие красавицы заходят! – отмахнулся тот, намереваясь подойти ко мне ближе. От него разило потом и перегаром. Далия преградила ему путь.

– С женой приходи, вот и наобщаетесь, - веско произнесла она. При упоминании о жене, Джованио сник и попятился.

– Ладно, твоя правда, что вам лишнюю пыль глотать, - пробурчал он, старательно пряча взгляд. Служанка фыркнула и зашагала к рощице. Я поплелась за ней следом.

– Удачного пути! – совершенно искренне понеслось нам вслед. Далия по-особому скрестила пальцы на правой руке:

– Вот ведь! Так и беду накликать недолго!

– Почему? – я, пыхтя, переложила корзину из руки в руку.

– Потому что путь впереди, и лишь Создатель знает, какой он! – сурово сказала служанка. Я пожала плечами и поплелась за ней к заветной роще.

Мои надежды, что среди деревьев можно будет укрыться от солнца, не оправдались: мелкие узкие листья почти не отбрасывали тень, за ветвями виднелись остатки колоннсловно здесь когда-то стоял храм. Рядом с руинами стояло нечто, напоминающее ящик на колесах, в который были впряжены две унылые гнедые лошади. Бок одной из них был заляпан грязью. По всей видимости, это и была карета, нанятая Боневенунто.

Сам он лежал под одним из деревьев и азартно резался в карты с двумя мужчинами весьма сомнительной наружности: не то разбойники, не то бретеры. Во всяком случае, я бы не желала встретиться с ними в темном переулке: невысокие, коренастые, нос у одно из них явно сломан и свернут на бок, темные давно нестриженные волосы висели как сосульки. Одежда тоже оставляла желать лучшего: засаленные куртки из кожи с рядами металлических дисков размером с монету – имитация кольчуг, штаны из темной ткани, у одного из них штанины были разноцветные, видавшие виды сапоги, манжеты и воротники рубашек.

Увидев компанию художника, Далия буквально швырнула корзину на землю и накинулась на него, словно бык на красную тряпку:

– Ах ты бездельник!!!! Да что ты себе позволяешь!

– Далия, любовь моя! – Боневенунто, отбросив карты, вскочил и ехидно улыбнулся, предвкушая очередную перепалку, - Чем я не смог порадовать тебя на этот раз?

Его приятели тоже поднялись и скованно поклонились мне, а затем с интересом посмотрели на служанку, которая придирчиво рассматривала ящик на колесах:

– Что ты притащил?

– Карету, как и повелел его милость, - хмыкнул художник, отряхивая свой камзол с разноцветными рукавами.

– Ты называешь это каретой? Полагаешь, мадонне будет достойно путешествовать там?

– Полагаю, что мэссэр граф отдал мне очень четкие распоряжения, и не тебе, женщина, их нарушать, - сухо отозвался Боневенунто, на секунду став серьезным, но тут же вновь заулыбался, уже обращаясь ко мне, - Мадонна, припадаю к вашим ногам! Надеюсь, вы сами не в обиде за столь скромную повозку. Уверяю, будь моя воля, я бы выбрал для вас золотую колесницу, усыпанную розами и фиалками.

– Это было бы не очень удобно: на такой жаре сорванные цветы быстро бы завяли, а если их ставить в горшках, то мне не хватило бы места, - отозвалась я, устало опускаясь под дерево и надеясь, что тень, отбрасываемая широким узловатым стволом, хоть как-то защитит от солнца. Щеки и шея уже горели, и я готова была сесть даже в катафалк, лишь бы уйти от обжигающих лучей.

Художник протянул мне флягу с водой:

– Мадонна, почту за честь, если ваши прекрасные губы коснутся края этой фляги.

– Я надеюсь, это не помешает вам потом ее хорошенько помыть, перед тем как наполнить вновь, - отозвалась я, делая глоток. Это оказалось вино. Или, как там оно называлось у них, в Лагомбардии, - фьён. Терпкое, сладкое, с явным привкусом малины, оно приятной прохладой разливалось по телу. Интересно, как ему удается так долго оставаться охлажденным. Я внимательно посмотрела на флягу. Она была настоящим произведением искусства: из голубого металла, на котором было выбит мольберт и кисть, оплетенная тонкой коричневой кожей с голубым кантом. Ободок из черных камней шел вокруг горлышка. Такие же камни были на том самом кольце с прядью волос принцессы.

– Подарок мэссэра графа, - пояснил художник, по-своему истолковав мой интерес, - О, наш добрый хозяин всегда знает, чем угодить своим преданным слугам.

– Вам повезло с покровителем, - я вернула флягу, - Думаю, нам следует отправиться в путь. Наверняка мэссэр граф приказал, чтобы мы не задерживались?

– Именно, мадонна! – он с наигранным восхищением поцеловал кончики моих пальцев, - Пьетро, Паоло, разве я не говорил, что она прекрасна! Еще и умна! Редкое сочетание в женщине!

Далия презрительно усмехнулась и покачала головой. Я тоже усмехнулась, но своим мыслям: по случайности или же по какой-то прихоти, моих охранников звали, как покровителей нашего Петропавловского собора. Я решила, что это хороший знак.

Боневенунто проводил меня к карете. При ближайшем рассмотрении она была не пыльно-серой, как казалось вначале, а расписной. Вернее, была расписной много лет тому назад. Если сильно постараться, то по остаткам краски даже можно было угадать бледно-голубой фон и цветы на нем.

Внутри средство передвижения тоже не отличалось изяществом и комфортом: деревянная лавка, на которую были накиданы подушки, пропахшие лавандой и мускусом. Далия вновь презрительно сморщила нос, но промолчала.

Я нехотя заняла свое место, стараясь не откидываться на подушки, которые показались мне не слишком чистыми. Благо стекол в карете не было, лишь занавеси, которые служанка неплотно задернула, чтобы сквозь них проникал легкий ветерок.