Принцесса Пограничья. Охотник

— Сати, ты точно не хочешь переустановить Метку?

— Нет, дедушка. Не переживай. Я довольна.

Ничего не надо делать. И так сложилось вполне неплохо. Все дружно решили, что вина за полученное звание лежит на том Охотнике и Пачи. Дескать, артефакт их услышал и принял во внимание. Были такие случаи. Поклоны с извинениями, особенно в исполнении слегка испугавшегося столь далеко зашедшей шуткой русала, полностью прикрыли мою пока непонятную ошибку. К тому же… пусть привыкают так называть. Кстати, с уровнем Метки, я тоже не сильно выпендрился. Оказывается, дедуле в своё время поставили второй. Пусть про третий никто не слышал, но раз есть прецедент, то и здесь беспокоится не о чем. Гораздо интереснее…

— Дедушка, а куда мы идём?

— Сейчас увидишь. Я сам не ожидал, что он сделает такой выбор.

Да что происходит? Кто «он»?!

Парк «Земли Демонов».

Непроизвольно шагнув с дорожки, я почти упёрся носом в ограждающий её энергетический экран. Помедлил. Затем слыша, как в тишине под ботиночками хрустит тщательно разровненный слой камешков, прошёлся вдоль. Учитывая, что дедуля остался у входа, лишь показав направление, а экскурсии в эту часть парка временно не пускали, то можно было и «мерцануть» внутрь, но… зачем? Ведь всё прекрасно видно и отсюда.

Действительно, полная неожиданность. Причём, с одной стороны, вроде достойна уважения, а вот с другой стороны, такой приговор самому себе явно был лишним. Невольно вырвалось:

— Какой же ты глупец, Фалион!

Увы, стоящее за защитным экраном дерево, ответить уже не могло. Человекоподобные очертания сохранились, но лицо скрыто толстой корой, да и руки срослись с туловищем, представляя теперь почти одно целое. Конечно, я предполагал, ощутив ещё при чтении разума, что друиды в какой-то степени являются родственниками эльфийских дриад. Однако никак не ожидал наличия столь характерной способности — необратимого превращения в растение. Особенно учитывая, что они были не «изменёнными», а самыми настоящими людьми, сумевшими выжить после поражения проклятием обезумевших Хранительниц во время их бессмысленных атак на человеческие поселения. Если по-простому, то особыми спорами, вызывающими сильные мутации.

Таиша ещё в самом начале моего появления в доме, наверно надеясь смягчить отношение к совершившему ошибку Охотнику, рассказала подробности. Как младшие эльфы, поселившись на востоке отдельным анклавом, разыскивали таких пострадавших и лечили ритуалом слияния со своим возрождённым Великим Древом. Потом обучали правильному использованию обретённых возможностей. Многие оставались с ними, но часть уходила в бесконечное путешествие вдоль границы с проклятыми землями. Некоторые появлялись в Пограничье, как Фалион.

Я вздохнул, ещё раз оценивая идущие от дерева эмоции. Разум уснул, но обречённость, тоска и горечь никуда не делись. По сути, надо бы радоваться, ведь месть, пусть и неожиданно, свершилась. Тот, кто убил Эли, сам выбрал своё Наказание, взяв всю Вину команды на себя. Достаточно жестоко, чтобы у сущности не возникло никакого протеста. Однако… удовлетворения не наступало.

Увы, я слишком сильно заместил «основу» и хоть по-прежнему не воспринимал двуполые отношения, но его чувства к Варе отрицать не мог. К кошке тоже. Сидящих в прострации у входа в парк девушек видел. Как и угрюмого зайца с огром. Даже стало слегка неприятно, когда они дёрнулись, увидев меня, вспыхнув эмоциями ненависти. Возможно, не находись рядом Крофф, подошли и обвинили. Без Права, но ярости в ответ точно бы не получили.

Глупо вышло. Не погрузись Эли в свой розовый туман настолько глубоко, то легко мог предотвратить нападение, а там и объяснились. Друзья — слово, чуть дальше стоящее от семьи, но тоже имеющее свою ценность. Теперь же…

— «Мерцание».

Шагнув вплотную к дереву, я положил ладонь на его кору. Сосредоточился, ощутив идущие под ней токи жизненной силы. Надо кое-что выяснить.

— Дурак. О названной дочери подумал?

Впрочем, как раз наоборот. Вернувшись вчера с Заставы вместе с дознавателями Пачи, друид решил окончательно оградить свою команду от мести демона, выбрав самый кардинальный способ. Достаточно демонстративный, чтобы не возникло никаких двусмысленностей. Явно проконсультировавшись со специалистом. Вот только поторопился. И именно по этой причине… немного пострадать ему не помешает. Истинные эльфы были высокотехнологической расой, но о своём единении с Великим Лесом и созданными существами никогда не забывали. О возможности ими управлять тоже. А поскольку Фалион стал одним из них…

— Ты действительно решил, что этим всё закончится, друид? Уверен?

Убрав ладонь, я криво усмехнулся, развернулся и, переместившись обратно на дорожку, пошёл к выходу. На сегодня ещё много всего запланировано. Не надо тратить зря время. Ещё предстоит успокоить дедулю, прогулявшись с ним по городу. Заодно, пользуясь случаем, получить разрешение на завтрашний выходной ненадолго сбегать в лес, чтобы выполнить снятую с Доски Заказов заявку. К тому же учебники и домашние задания никуда не делись, а особняк по-прежнему интересовал проводимой в нём уборкой. Опять же Лаки, Линея и Машито. Каждая по-своему, но требовали моего внимания.

А вот появятся ли среди них когда-нибудь Варя с Таликой и остальная команда, пусть определит Эли. Решение. Менять. Не буду.

На следующий день. Приют Святой Сатаниэль.

— Спасибо тебе большое, Сати. Выручила. Дальше сама справлюсь.

— Не за что, сестра Даира. Вы лучше отдохните, а я… ещё с ними посижу.

— Но мне очень неловко. Ведь ты зашла совершенно случайно, а теперь уже второй час помогаешь.

По сути, так и произошло. Думая, под каким предлогом попасть в здание, огибал его с торца, где наткнулся на развешивающую бельё воспитательницу. Слово за слово, короткий разговор и донёсшиеся из-за приоткрытой двери звуки, ударившие молотом по сознанию. Сам не заметил, как оказался внутри, после чего весь мир резко сузился до «здесь и сейчас». Сразу стало понятно, что такую возможность исполнить своё желание упускать нельзя. И пусть близость храма ощутимо припекала кожу, но право, это теперь были такие мелочи! А про потраченное время постарался выдавить нейтральное:

— Ничего, всё равно сегодня выходной и никаких особых планов нет. До вечера я совершенно свободна.

— Ну ладно, пойду тогда воду для купания поставлю. Однако как ты хорошо с ними справляешься. Даже не вериться, что своих нет.

— Рано ещё.

— В самый раз. Тем более видно, как ты их любишь.

— Согласна. Я просто обожаю… малышей.

Пришлось проявить воистину запредельное усилие, чтобы не облизнуться. Впрочем, пожилая енота в типичном одеянии монахини вряд ли бы поняла истинный смысл этого действия, принимая мои заблестевшие глаза, покрасневшие щёчки и возбуждённое дыхание за удовольствие от возни с маленькими комочками живой плоти. В принципе так оно и было. Демоны действительно очень любят младенцев. Есть.

Как же сладостно, невероятно мучительно и больно сдерживать желание бьющейся в оковах демонической сути, требующей только одного — сожрать эту недавно зарождённую жизнь! Надкусить надрывающееся в крике горлышко и в несколько глотков выпить божественный нектар крови. Разорвать ещё тёплое тельце и запихать в рот нежнейшее мясо, ощущая, как хрустят на зубах маленькие косточки. А главное, поглотить душу, пока ещё пребывающую в дарованной при перерождении невинности.

Выдержав очередную вспышку Чревоугодия, я осторожно приподнял дрожащими руками ползающего у ног ребёночка. Затем посадил себе на коленку и стал слегка раскачивать, слушая довольное агуканье. Самый старший. Рядом в кроватке шевелились ещё двое, а последний малыш тихо сопел, только что переупакованный в новые пелёнки и накормленный подогретой питательной смесью. Четыре вкуснейших и самых изысканных блюда, которые недоступны даже архидемонам, если они находятся в Преисподней. Вот только… весь смысл в том, что я не буду их кушать. Никогда!

— Ути-пути, какие мы замечательные, мягонькие… а пузико наше аппетитненькое… так бы и…

…

Терпеть. Терпеть! А-а-а!

…

К счастью или нет, но после гибели «предыдущего я», мой тайно лелеемый фетиш остался. Только что убедился полностью. Никакое удовольствие от поедания младенцев не заменит наслаждения болью от сопротивления своей сути. Собственно говоря, я её постоянно испытываю, притворяясь простым разумным. Однако к тихо ноющему зубу быстро привыкаешь и перестаёшь замечать. Здесь же любое прикосновение к маленькому тельцу сродни спице, воткнувшейся в самое чувствительное место, от которого по всей сущности расходится сладостно-мучительная судорога. Как же мне хорошо!